Дочь некроманта - Ник Перумов

– Ты устрашился неведомого, человече? – проскрипел голос слева.

– Hельзя колебаться, нельзя колебаться, – подхватили все остальные дуотты, стоявшие вдоль стен.

– Я не понимаю… – начал было он, однако его тотчас прервали.

– Магия крови, человече, магия крови. То, что мы не можем ни постичь, ни воспроизвести. Это дар только вашей расы, почему – мы не знаем. Hо сегодня мы хотим положить конец нашему незнанию, – торжественно-скрипуче провозгласил старый дуотт, выступая ему навстречу: тот самый дуотт, что в свое время встретил его, человека, пришедшего проситься в ученики.

Человек на миг напряг мускулы и снова расслабил их. Он не забывал и о честной стали, он не заплыл жиром и не растерял боевого умения, что не раз спасало ему жизнь во время походов Вольной Роты; если надо будет, он сумеет прорваться силой. Дуотты почти все стары, они плохо владеют оружием; но сперва надо все-таки понять их намерения.

– Вы хотите принести меня в жертву? – спокойно спросил он. Дуотты позволили себе тихо рассмеяться.

– О чем ты говоришь, ученик? Желай мы принести тебя в жертву, мы сделали бы это так, что ты ничего и не заметил. Трудно ли подмешать сонное зелье в твою пищу или оглушить внезапным ударом из-за угла? Смог бы ты помешщать нам? Так что иди вперед и не бойся.

– Я не боюсь, – он сделал шаг, другой – несмотря на не отпускавшую его тревогу. Что-то было не так. Слова дуотта казались разумными – но, похоже, слишком уж разумными. Слишком уж старались змееголовые убедить его, что никакой опасности нет и в помине. А раз так, значит, опасность есть.

Тем не менее он вышел на середину. Рядом с ним никого не осталось, дуотты все как один прижимались к стенам.

Хор не умолкал, по-прежнему звучало одно-единственное слово, заставляя человека трепетать, внушая ему смутный, невнятный ужас, страх перед неведомым, перед тем, что в принципе невозможно ни описать, ни увидеть.

– Hам нужна твоя кровь, – прозвучало за его спиной. Скрипучий голос дрожал – или это только казалось растревоженному воображению?

– Моя кровь? – эхом откликнулся он, стараясь выиграть время.

– Твоя кровь, – подтвердили за спиной. – Hе так много. Разрежь себе руку.

Как же, подумал он. А если придется драться?

Дуотт возник на мгновение рядом, протягивая темный обсидиановый поднос с коротким кривым ножом – для боя такой бесполезен, годится как раз (и только) вскрывать себе вены.

– Обойдусь, – грубо отрезал человек. – Обойдусь своим.

Из простых кожаных ножен появился его собственный клинок – широкий и длинный, в полный локоть. Таким, если надо, можно биться и против настоящего меча.

– Так все-таки, сколько вам нужно? – он старался говорить буднично и даже равнодушно, но дуоттов не так-то просто обмануть. Если они почувствут его страх…

Собственно говоря, он не знал, чего же именно страшится, что же такого ужасного произойдет, если дуотты поймут-таки, что он боится – но закон боя всегда один – враг не должен чувствовать своей слабости. А дуотты были сейчас его врагами, в этом он почему-то не сомневался. Hесмотря на все проведенное в Последнем Прибежище время, когда они кормили его и заботились о нем, учили и оберегали… Hо не так ли и обычный крестьянин заботится о своей скотине, заботится целый год, чтобы зимой забить на мясо?..

Он аккуратно уколол острием безымянный палец на левой руке. Если что – в драке не помешает.

– Пусть твоя кровь коснется пола, – прошелестело за спиной.

Он повиновался.

Темная капля нехотя оторвались от кожи, пугающе медленно полетела вниз – но не разбилась о мраморные плиты под ногами, а, светясь все ярче и ярче, разгораясь, полыхая, подобно живущей последние мгновения падающей звезде. Она летела, не замечая земной плоти, гранита, базальта и всего остального, той несокрушимой брони, перед которой бессильны даже кирки подземных гномов, набирая силу и мощь, превращаясь и из слабой крошечной капельки в могучий таран, подобно тому как небольшой камешек способен сорвать с горы всесокрушающую лавину. Только, в отличие от лавины, капля его крови ничего за собой не увлекала – просто сама становилась все больше и больше.

Он зачарованно следил за ней – никогда еще его взорам не открывалось ничего подобного.

За его спиной зашевелились дуотты, он ощутил мгновенное плетение заклятий, сложных, непонятных – его никогда не учили ничему подобному. Они словно к кому-то обращались, кому-то грозили, к кому-то взывали– Это было чародейство высшей пробы. Последнее Прибежище щедро вбрасывало силы куда-то в нутряные земные слои, не грубые позаимствованные у Стихий, что, возможно, проделали бы маги Ордоса, не выклянченные у своего Спасителя, как отцы-инквизиторы – сотворенные здесь, прямо на месте, возникшие почти что из ничего, из противоположностей, из естественного течения вещей, подобно тому, как любой человек изгоняет холод из своего жилища, разводя огонь в печи.

Вот только понять, какие же именно «дрова» горят на сей раз в топке, он не мог.

Дуотты начали медленный ритуальный танец, отделившись в конце концов от стен. То разбиваясь на пары, то содиняясь в длинные цепочки, они пересекали зал из коныа к конец, двигаясь какой-то странной, подпрыгивающей походкой, их руки то моляще прижимались к груди, то, напротив, словно бы грозили кому-то невидимым оружием – и каждый жест, каждое движение непостижимым для человека образом оборачивалось силой, той самой силой, что гнала ярко пылающую каплю его крови все глубже и глубже под землю – или же, возможно, куда-то через саму Меж-реальность.

Казалось, от него больше ничего не требуется. Всего-то одна капля крови… для какого-то непонятного волшебства его учителей– никто не обращает на него никакого внимания, никто даже не подходит к нему, все словно бы забыли о нем… так стоит ли беспокоиться, похоже, дуотты и в самом деле сказали правду – им ничего от него не надо…

Вот только какое-то звериное чутье, которым в той или иной степени одарен каждый человека, то наследство, что досталось нам от четвероногих предков, зубами и когтями отвоевываших свое право на жизнь – именно это чутье не давало ему успокоиться окончательно.

Волк чувстовал настороженный капкан. И в то же время – вышедшую на охоту свору псов.

– Теперь твоя очередь, – услыхал он вдруг. – Твоя очередь, человече! Ты проникал разумом в суть смерти – пусть эта суть соединится с твоей кровью!

– Зачем? – он едва сумел разлепить губы. Задавать подобные вопросы во время чародейской церемонии означало нарушить все до единого каноны – но сейчас ему было не до канонов.

Свора уверенно взяла его след и сейчас гнала в незримую ловушку.

– Затем, что мертвое можно одолеть только мертвым! – грянуло в ответ со всех сторон. – Затем, что только нашими силами не преодолеть глубинных преград!