Великосветский скандал - Юна-Мари Паркер

Его родители, люди среднего достатка, пришли в ужас, когда он влюбился в энергичную Сару Уэйн, которую встретил, навещая пациента в одном из немногих роскошных домов в этой местности. Сара там гостила и, к немалому удивлению хозяйки дома, попросила разрешения продлить свое пребывание. Через три месяца Сара и Роберт поженились, и она увезла мужа в Нью-Йорк, убедив его, что он сможет зарабатывать гораздо больше, если будет специализироваться по какому-то одному профилю. Роберт так и сделал и через пять лет стал весьма уважаемым отоларингологом. Однако Роберта тянуло к своим корням, к своему народу, к мирной и тихой жизни. С годами его поездки в Англию становились все более частыми. Франческа, когда ей было одиннадцать лет, подслушала его спор с матерью, после чего прониклась к отцу симпатией и сочувствием.

– Вся беда в том, Сара, что здесь нет ничего моего! – говорил отец. – Дом – твой. Наши друзья – это все твои друзья. Даже дети принадлежат тебе в большей степени, чем мне.

– Это просто смешно! – возразила Сара. – Это все наше! Как бы я смогла унаследовать «Калински джуэлри»? Это твоя проблема, что у тебя существует комплекс богатой жены, а не моя.

– Ты могла бы продать компанию и жить нормальной жизнью, жизнью обычной жены и матери. Ну какая у нас домашняя жизнь? Никакой. Ты рано утром уезжаешь в свой офис и возвращаешься домой, когда считаешь нужным. Мы либо каждый вечер развлекаемся, либо уезжаем. На уик-энд мы улетаем в Палм-Бич и проводим время на твоей вилле. Это плохо не только для нашего брака, но и для детей.

Франческа услышала, что Сара громко, театрально вздохнула.

– Ну вот, опять за старое, – усталым голосом сказала она. – Опять те же самые аргументы. Ты должен понять, Роберт, раз и навсегда, что я не могу продать «Калински джуэлри». Мой отец, умирая, доверил компанию мне, и теперь мой долг – управлять ею до того времени, когда Гай возьмет бразды правления в свои руки. Я никогда не смогу понять, почему ты так ненавидишь Нью-Йорк.

Последовала непродолжительная пауза, затем отец стал говорить что-то понизив голос, так что Франческа ничего не могла разобрать. А затем она вновь услышала Сару. Мать говорила резко и жестко:

– Ты можешь катиться к чертовой матери в свою Англию! Ты просто провинциал и жалкий неудачник, и одному Богу известно, почему я когда-то вышла за тебя замуж!

На следующий день Роберт улетел в Англию и вернулся в свою деревушку в Йоркшире. Спустя шесть месяцев он умер от рака.

Сара с Франческой и Гаем прилетели в Англию, где стали свидетелями того, как его в простом дубовом гробу опустили в жирную, плодородную землю любимой им страны. Франческа горько плакала. Сара и Гай – нет.

Где-то в глубине души Франческа и по сей день не могла простить мать за то, что она принесла отцу столько горя.

– Гай, почему ты так скоро снова собрался в Англию? – Сара Эндрюс изо всех сил пыталась не показать своего разочарования, но оно сквозило в ее голосе. Гай пробыл дома всего пару недель, а она рассчитывала, что на сей раз сын вернулся домой насовсем.

– У меня там множество всяких дел. Сейчас в Лондоне начинается сезон, и я приглашен на вечера, балы, скачки и прочие светские мероприятия. Ты же знаешь, все мои друзья в Англии, а не здесь. – Гай укоряюще посмотрел на мать и забарабанил пальцами по столу. Он выбрал полдень для своего прихода в офис, надеясь, что в это время мать будет не очень занята делами, поскольку намеревался обратиться к ней с просьбой. – Мам, в Лондоне жить становится все дороже, а мне следует отвечать гостеприимством на гостеприимство. Мне нужны дополнительные деньги.

– Тебе не хватает жалованья?

– Ах, ладно, если ты не хочешь давать мне денег… – Гай пожал плечами и замолчал. Многократно испытанный прием сработал незамедлительно.

– Да нет же, вовсе нет. Я сейчас выпишу тебе чек. – Сара потянулась к сумочке из крокодиловой кожи и извлекла оттуда чековую книжку. – Сколько ты собираешься там пробыть?

Гай прищурил глаза, пытаясь рассмотреть, на какую сумму выписывает чек мать.

– Не очень долго, – ровным тоном сказал он. – Семейство Маккензи пригласило меня в Шотландию, чтобы поохотиться в августе. У них замок в Пертшире. Но я вернусь еще до наступления осени.

– Хотелось бы надеяться, дорогой. – Сара нервно поигрывала застежкой золотого с бриллиантом браслета. – Ты нужен мне здесь, я хотела бы начать твое обучение. Мы страшно загружены, когда приближается Рождество, и было бы очень здорово, если бы ты был рядом. – Сара с натянутой снисходительной улыбкой протянула сыну чек. Прежде чем положить его в карман, Гай бросил взгляд на выписанную сумму.

– Не беспокойся, мам. Я вернусь, а сейчас рвусь в дорогу… Ты не могла бы оказать мне услугу? Урезонь, пожалуйста, Франческу. Она буквально достала меня в последние дни. – Говоря последнюю фразу, он поднялся и направился к двери.

Сара нахмурилась.

– Что она тебе наговорила? – грубовато спросила она.

– Ты же знаешь Франческу, мам. Она всегда пытается рассердить и поссорить людей. – Гай снова пожал плечами, и Саре показалось, что она уловила грусть в его словах.

– Не беспокойся, дорогой. Я присмотрю за Франческой, – заверила Сара сына. – К счастью, она нашла себе молодого человека, весьма неглупого писателя, насколько я знаю, так что ей будет чем заняться. Ну а тебе, дорогой, я желаю хорошо провести время в Англии и вернуться как можно скорее.

– Спасибо, мам.

Когда на следующий день Гай вылетел из Нью-Йорка, он обратил свои мысли к Диане Стэнтон. Они познакомились при неблагоприятных обстоятельствах, и тем не менее эта встреча посеяла плодоносные семена в его мыслях. Настолько плодоносные, что он не мог откладывать новую встречу.

Заняв свое место в первом классе самолета, Гай предался воспоминаниям о том знаменательном дне.

Гай нанес сильнейший удар с лета, мяч перелетел через теннисную сетку. Его противник Ричард Монтгомери тщетно пытался дотянуться до мяча. Счет стал 5:4.

– Черт! – выругался про себя Ричард. С зеленого возвышения за борьбой наблюдали приглашенные девушки, которые могли слышать каждое слово игроков.

– Ваша подача, – как можно сдержаннее сказал Гай, скрывая торжество. Он великолепно отбил подачу, однако Ричард сильным ударом слева поднял мяч высоко вверх. Мяч приземлился в дальнем углу корта. – Аут! – выкрикнул Гай, что в общем-то было совершенно излишним.

Спустя пятнадцать минут оба игрока шагали к дому. Гай был в упоении от победы и выглядел столь же безупречно одетым, как и два часа назад. Ричард, раскрасневшийся и потный, похоже, еле волочил ноги.

К счастью, подоспел Гай, который спас его от расспросов и унижения. Одна за другой по склону спускались девушки, к которым присоединились молодые люди, игравшие до этого в крикет, и все собрались на террасе.

– Проходите, пожалуйста, – ворковала мать Ричарда, миссис Монтгомери. – Чай готов. Садитесь и угощайтесь. – Пухлыми ручками она указала на стол, уставленный тарелками с маленькими сандвичами и пирожными, и принялась разливать в чашки ароматный китайский чай сорта сушонг из большого серебряного чайника. – Молоко? Лимон? Сахар? – счастливо суетилась она. Миссис Монтгомери была от души рада, что Ричард пригласил к себе друзей.