Высадка в зоне удара - Иван Стрельцов

Ее вдохновенную речь внимательно выслушали, но допрос на детекторе лжи, да еще с инъекцией «правдодела» пройти все равно пришлось.

Потом наступило затишье, молодую женщину никто не беспокоил. Лишь в конце следующей недели Воронцову вызвали к непосредственному начальнику. Руководитель отдела Ближнего Востока внешне выглядел злым и дотошным человеком (каким он и являлся на самом деле).

Худой, с глубокими залысинами по бокам вытянутой головы, с острым птичьим носом, по виду прирожденный зануда-язвенник. В течение нескольких минут он внимательно изучал женщину дотошным взглядом, как парторг колхоза проштрафившегося пьяницу-тракториста или загулявшую доярку. Потом внезапно заговорил, шипя, как неядовитая змея:

– Будь моя воля, гнал бы я вас из разведки паршивой метлой. Но у начальства на этот счет другое мнение. Оказывается, пословица «победителей не судят» жива до сих пор. Вашего исчезновения в Буктаре никто не заметил, а наша резидентура смогла подчистить необходимую документацию. Завтра вы вылетаете в Тель-Авив и пробудете там несколько месяцев в оздоровительном пансионате на берегу Мертвого моря. Позже, когда все забудут историю с восстанием в Буктаре, вернетесь. Вам все ясно?

– Так точно, – неожиданно для себя самой по-военному четко ответила Алена и так же непроизвольно впервые за много лет залилась краской смущения.

– И последнее, – со вздохом произнес шеф, с укоризной глядя на свою подчиненную. – Если начальник отправляет своего подчиненного на полиграф, это еще не означает, что он идиот…

Беглецов с Востока не расстреляли, не отправили в штрафбат и даже не судили. Сразу же после того, как они встали на земную твердь, их транспортным самолетом отправили на материк.

Всю зиму Христофоров, Лялькин и Савченко провели в закрытом пансионате на берегу озера Байкал. Три месяца они отсыпались, ели, тренировались в спортзале, ходили на лыжах охотиться на глухарей. На подледной рыбалке ловили знаменитого байкальского омуля.

– Хорошо-то как здесь, – подергивая миниатюрной удочкой над отверстием лунки, расчувствовался Кирилл. Долговязый парняга с продолговатым скуластым лицом и большими подвижными серыми глазами, выдающими неуемную натуру молодого оперативника, вечно ищущего приключений на свою «пятую точку». Над огромным тулупом, в который обрядился капитан, поднимались клубы белого пара. – А помните, Владимир Николаевич, как мы мечтали о таком вот морозце, сидя в Буктарской тюрьме? Жарко, как в сауне, пот ведрами с нас течет. И главное, эти блядские насекомые, которыми камеры кишмя кишели. Особенно сороконожки, расписанные, как наши матрешки. Пробежит такая тварь по телу, и остается полоса зудящих прыщей, которые потом долго не проходят.

– Всему хорошему когда-то приходит конец, – философски заметил Христофоров, так же, как и его подчиненный, в плотно запахнутом тулупе. Полковник был на голову ниже своего помощника, но так же широк в плечах и обладал мощной бычьей шеей и сильными мускулистыми руками, которыми в молодости на спор гнул подковы. Во времена, когда Владимир служил в управлении по внедрению в среду организованной преступности, уголовная братва по одной только внешности принимала его за своего. Положив поперек лунки свою удочку, полковник вытащил из сумки большой термос и, скручивая колпак, обратился к молодым людям со словами: – Ну, что, парни, как там у классика говорится: «Выпьем с горя, где же кружка». Подставляйте посуду, выпьем с радости, что на родной земле.

Дважды повторять ни Савченко, ни Лялькину не пришлось. Христофоров щедро наполнил подставленные кружки горячей смесью, состоявшей из крепко заваренного кофе и коньяка, напитком вкусным и питательным.

На этот раз рыбалка не задалась; впрочем, никто особо не был расстроен.

– В конце концов, – таща на себе тяжелый бур, рассуждал слегка заплетающимся языком Лялькин, – на рыбалке, как в сексе, – важен процесс, а не результат.

– Кстати, о сексе, – как старый боевой конь при звуках трубы, встрепенулся Христофоров. – С возрастом начинаешь все больше ценить маленькие человеческие радости. В сауну сегодня идем?

– Идем, – подтвердил Виктор Савченко, он был самым молодым в этой троице. По фактуре напоминал Кирилла, такой же высокий и широкоплечий, только взгляд оценивающий, с прищуром. В свои двадцать пять лет старшина морской пехоты семь лет отдал службе, десятки выходов на боевые, дважды побывал в плену (чеченском и ливийском), выжил и теперь на жизнь смотрел через призму войны. По принципу «солдат живет от боя к бою, от ранения к ранению, от женщины к женщине». – Девочки Маша, Шура и Анфиса, официантки из пансионатской столовой, согласились нам составить компанию…

Три зимних месяца пролетели, как один праздничный, – беззаботно и быстро. И, как сказал один из реабилитирующихся, полковник Христофоров: «Всему хорошему приходит когда-нибудь конец».

В середине марта здесь, на Байкале, зима еще хозяйничала, держались морозы, и водную гладь озера по-прежнему сковывал толстый слой льда. Но выход на очередную рыбалку был сорван появлением незнакомого майора, который, войдя в номер, с порога объявил:

– Машина подана, у вас двадцать минут на сборы.

Уложились в пятнадцать – что военному человеку собираться? Тем не менее незнакомый майор не позволил проститься с душками-официантками.

Дальше был аэродром, огромный белоснежный красавец «Ил-76», загруженный доверху какими-то тряпичными тюками, угрюмые неразговорчивые пилоты и многочасовой перелет из Сибири в Москву.

– Эх, жаль, Владимир Николаевич, что вы не захватили свой термос, – растянувшись в пассажирском кресле, мечтательно произнес Лялькин. – Сейчас было бы самое то.

– Толку, что захватил, – пожал плечами Христофоров. – Сам же видел, что майор всю ханку из термоса в раковину спустил. Так что полетим насухую.

– Не совсем, – неожиданно подал голос до сих пор молчавший Виктор Савченко, извлекая из-под куртки литровую бутылку «Смирновской» водки, а из карманов вытаскивая плитку шоколада и пару яблок.

– О-опаньки, – удивленно и одновременно с восхищением воскликнул Лялькин, не веря в такую трансформацию. – Цирковой номер мирового уровня, Копперфильд и Кио могут перекурить.

– Как удалось, боец? – спросил слегка шокированный Христофоров.

– Да очень просто, – усмехнулся Виктор. – Вы же втроем были очень заняты, наблюдая, как из термоса вытекает ханка. Я за это время мог не только вытащить водку из бара, но и консервы из холодильника. Только решил не рисковать по-глупому.

– Орел. – Радостно хлопнув Савченко по плечу, Кирилл взял бутылку и легко свернул металлическую пробку. – Настоящий солдат, сам сыт, пьян и про товарищей не забывает.

Дальше полет проходил куда веселее, вскоре «горючее» закончилось, дружную троицу сморил сон, и проснулись они, когда самолет стал снижаться, заходя на посадку. До Москвы транспортник не долетел, приземлившись в области на одном из военных аэродромов. Пассажиров тут же пересадили в комфортабельный микроавтобус «Мерседес», и в сопровождении двух верзил, облаченных в черные элегантные костюмы, они покинули аэродром.