Высадка в зоне удара - Иван Стрельцов

«Еще утром я готов был душу заложить черту, чтобы не допустить краха компании. И, кажется, черт меня услышал».

Отыскав в столе черный маркер, Роберт Браун, движимый этой мыслью, тут же на портрете дорисовал короткие загнутые рожки и клинообразную бороду…

В свое подразделение Савченко не вернулся – за то время, что он отсутствовал, база получила другой статус, основная часть бойцов была распределена по разным подразделениям частей специального назначения. Новое место службы Виктора теперь оказалось на Крайнем Севере.

Жизнь морского пехотинца кардинально менялась. Он перестал быть призраком, обретя телесную оболочку в виде закрытого распоряжения директора ФСБ, по которому старшина Виктор Савченко производится в офицеры со званием капитан. С соответственной отметкой в личном деле.

Но даже после этого бывший кавказский пленник не мог вернуться домой к родителям, он был слишком засекреченной личностью. Из-за чего чудесное оживление могло вызвать не только множество вопросов, но еще большее количество неприятностей, в том числе для него и его родных.

«Не время расхолаживаться, когда Родина в опасности», – лежа на верхней полке купейного вагона, глядя на голые стволы мелькающих за окном деревьев, подумал новоиспеченный офицер.

В средней полосе России весна все сильнее и сильнее вступала в свои права. Но чем дальше поезд следовал на север, тем прочнее оставались позиции зимы.

Вдоль железнодорожного полотна еще лежали сугробы. За долгие месяцы они утратили свою первозданную белизну, превратившись в мрачно-серые скопления.

Так же серо и неприветливо смотрелись и мелькавшие за окном населенные пункты, которые потихоньку просыпались от зимней спячки. На околицах деревень можно было увидеть пестрые ватажки кур, которые сноровисто рылись своими лапами в образовавшихся прогалинах. Важно шествовали гуси, вытянув длинные шеи.

Мужчина с косматой рыжей бородой бодро понукал гнедую, которая тащила телегу на широких резиновых колесах. Глядя на резвый ход телеги по подмерзшей грунтовке, Виктор подумал с невольной усмешкой: «Первый русский внедорожник».

Поезд быстро проскочил деревушку, и деревянные срубы без следа растаяли вдалеке.

Савченко вспомнил, как его переодевали в недрах Министерства обороны, после того как он получил офицерское удостоверение личности.

Черная форма с золотыми якорями и звездами сидела на нем как влитая, превратив юношу в настоящего мужчину. Вряд ли кто-то из его прежних знакомых узнал бы в этом широкоплечем военном с дубленой кожей лица, выгоревшими под жарким аравийским солнцем волосами и оценивающим прищуренным взглядом недавнего школьника, любителя литературы и фаната компьютерных программ.

Одетый в форму офицера морской пехоты, Виктор там же в кадрах, получив новое служебное предписание и билет на вечерний поезд, решил немного погулять по Москве (времени было хоть отбавляй).

Некоторое время он расслабленно брел по местам, знакомым с детства, потом ноги вынесли его на набережную Москвы-реки, где неожиданно Савченко оказался перед громадой храма Христа Спасителя. По-весеннему холодное солнце катилось к закату. На какое-то мгновение бледно-желтый диск завис над крышами высотных домов столицы. Косые лучи солнца-светила, коснувшись золоченых маковок храма, заиграли сусальным золотом.

В этот момент на колокольне раздались звуки перезвона.

– Благовест. Слава тебе, господи, – пробормотала оказавшаяся рядом с Савченко старушка, принявшись набожно креститься.

Сняв офицерскую фуражку, Виктор также осенил себя крестом, потом не спеша поднялся по ступенькам и вошел в храм. Случайно или волею Провидения он попал как раз к вечерней службе.

В мутном свете сотен свечей со стен сурово взирали лики святых в золотых окладах. А откуда-то издалека, из глубины храма, лились слова молитвы, произносимые красивым оперным баритоном.

Десятки верующих осеняли себя крестами и били поклоны, про себя повторяя слова молитвы. Виктор купил десяток свечей и, переходя от иконы к иконе, зажигал свечи и устанавливал их перед святыми, глядя в их скорбные глаза и читая надписи: «Матерь Божья», «Святой Николай Чудотворец», «Святой Георгий Победоносец», «Святой Александр Невский», «Святой Пантелеймон», «Святой Иоанн Предтеча», «Святой Григорий Богослов».

Виктор не был набожным человеком, хотя и к безбожникам себя не относил. Ставя святым свечи, он знал, что нужно что-то попросить для себя, но ничего на ум не приходило. Перед его глазами в этот момент плясали языки выстрелов, розовые цепочки трассеров, четким пунктиром тянущиеся в сторону едва различимых в темноте гор. Окровавленные трупы друзей на мокрой земле, стоны раненых и вонь выхлопных газов бронетехники. И в этом аду металась его душа. Он был человеком войны, обреченный жить и бороться там, где другие умирали страшными смертями.

Вечерняя служба закончилась, и верующий народ не спеша потянулся к выходу. Когда основной поток схлынул, Виктор подошел к молодому, немногим старше его священнику с черной окладистой бородой.

– Благословите, батюшка, – встав перед священником, попросил Виктор.

Тот внимательно посмотрел на офицера, потом перекрестил его и сказал:

– Бог всегда с тобой, воин. Ты и тебе подобные стоят на защите Отечества. Не отдать Родину на поругание супостату, это ли не высший подвиг? Всегда помни слова генералиссимуса князя Суворова: «Мы – русские, с нами Бог». Это лучшее благословение…

Остановок поезда на полустанке Коржик, того, что в ста километрах от Архангельска, никогда не делали. Но в этот раз машинисту было дано особое распоряжение. Как только поезд стал притормаживать у узкой полосы железнодорожной платформы, дородная проводница в темно-синем форменном кителе отворила дверь и отошла в глубь тамбура, освобождая проход офицеру.

– Спасибо, – поблагодарил женщину Виктор, становясь на подножку железнодорожного вагона. Та в ответ лишь кивнула.

Не дожидаясь полной остановки поезда, морской пехотинец, придерживая левой рукой козырек фуражки, спрыгнул на перрон.

Полустанок был крошечным и больше походил на остановку загородного автобуса – бетонный козырек с дощатыми стенами и кабинка пригородной кассы с наглухо закрытым окошечком. В это время суток на полустанке было пусто, лишь по перрону прогуливался медведеподобный военный в камуфляжной форме и лихо заломленном черном берете с золоченым офицерским «крабом».

Увидев сошедшего с поезда офицера, военный широким шагом направился к нему.

– Ты, что ли, Стрелок? – спросил гигант, угрюмо насупив брови.

– Так точно, капитан Савченко, – приложив руку к козырьку, строго по уставу доложил Виктор. – Прибыл на должность заместителя командира рейдовой группы.

– Ну а я майор Астафьев Александр Сергеевич, позывной Росомаха. Командир этой самой группы. Бойцы кличут Сергеичем, в нашем кругу можешь тоже так обращаться.