Богиня - Александра Плен

— Если бы ты хоть раз подняла глаза с пола и посмотрела вокруг, то увидела бы — все мужчины смотрят только на тебя, — я удивленно подняла глаза и украдкой окинула взглядом кафе — ничего такого, — возмущенно произнесла я.

— Ну да, сейчас тут только мы и та мамаша с детьми, — фыркнула Маринка, — я иносказательно. Иногда я тебе завидую черной завистью. Тебе бы прийти в любой респектабельный ресторан и в тот же вечер ты оттуда бы ушла с миллионером. — Марина давно безуспешно пыталась подцепить на крючок богатого «папочку», но пока в ее активе были только менеджеры среднего звена и один мелкий чиновник.

— И ничего я не делаю такого, — буркнула я…

— Вот именно! — указательный наманикюренный палец подруги ткнулся мне в грудь. — Не делаешь. Потому, что тебе ничего не нужно… Эх, ну почему это бешеное обаяние досталось не мне, — притворно вздохнула Маринка. Она все же немного лукавила. Природа не обделила мою подругу. Ей досталась яркая внешность, умело подчеркнутая макияжем, неуемная энергия фонтанировала безудержным потоком, она заразительно смеялась и смешно рассказывала анекдоты (чем я похвастаться никогда не могла), многие мужчины увивались вокруг нее. Она уже два раза побывала замужем, но все по-прежнему была в поиске. А работала Марина в салоне красоты парикмахером, она еще с детства любила причесывать кукол и стричь им волосы (это объясняло ее пристальное внимание к длинноволосым Барби, из-за которой у нас и произошла первая ссора).

— Ну, хватит уже, — попыталась образумить ее я, мне всегда было не по себе, когда она начинала меня подначивать и задирать, — ты же знаешь меня.

— Вот именно, — вдруг сказала Маринка, и, помолчав, непривычно серьезно добавила, — наверное, этот призрак детдома все время будет висеть над нами дамокловым мечем.

— Да нет, — начала я и тут же была перебита.

— Да-да! Посмотри на себя… — тяжело вздохнула она, — ты прекрасный добрый человек, светлая душа, у тебя просто обязана быть счастливая крепкая семья, ты создана для этого. Ты бы видела себя со стороны пять лет назад, — она на секунду замолчала, как будто бы не хотела напоминать мне утрату, — ты сияла. Это было твое… Это я не создана для семьи, а ты… — Марина вдруг подсела на мою сторону и крепко обняла за плечи, — Если бы не детдом, ты бы уже нашла кого-то, была бы открыта и жизнерадостна, а не смотрела в пол, как ты делаешь пятьдесят процентов времени. Ты была бы прекрасной дочерью и женой, великолепной матерью… А сейчас что?

— Что? — спросила безнадежно…

— Ты прячешь глаза, бегаешь от мужчин как от черт от ладана. Твоя робость и неуверенность в себе переходит все границы… Когда ты смеялась последний раз? Когда пела, танцевала? Твой характер ведь совсем другой… Это все приют…

— Нет, — прошептала я, — не только…

— Не только, — согласилась она, — но он первый наложил свой отпечаток.

Мы помолчали… Я была не согласна. Точнее не совсем согласна с Мариной. Нельзя во всем обвинять приют. Да, то, что у нас не было родителей, или они умерли, или отдали нас, повлияло на наш характер не в лучшую сторону. Я болезненно застенчивая и робкая, всегда пряталась за спину Андрея, выходила «в люди» только с ним, соглашалась с его проектами и идеями, была послушной и безынициативной. Возможно, даже слишком. Марина. Ее неспособность остановиться на одном мужчине, постоянный безуспешный поиск идеала, постоянная неудовлетворенность собой и мужчинами ее окружающими.

— Почему ты не заведешь ребенка? — вдруг спросила ее я, — ладно я не могу, но ты то. Неясная тоска тоненько царапнула коготком, и сразу же отступила назад в темноту, туда, куда я загнала свои счастливые воспоминания о прошлом…

— С кем? — возмущенно уставилась на меня Марина…

— Было бы желание, а мужчина найдется, — улыбнулась я, — да хотя бы с этим твоим… Василием Павловичем… Я думала, она сейчас начнет опять куражится и шутить, а она вдруг серьезно и как то непривычно для себя ответила.

— Милая моя подруга. И это тоже страх, который остался от детдома. Вдруг со мной что случиться, авария (она с сожалением посмотрела на меня, как будто извиняясь за напоминание), смертельная болезнь, еще что. У меня никого нет, ни родителей, ни братьев, ни сестер. И моему ребенку светит только приют. Я не хочу ему такой судьбы.

— Нельзя же так! — воскликнула я, — если будешь постоянно об этом думать — что за жизнь тебя ждет!

— Да, — она встрепенулась и ярко улыбнулась мне, — но ведь это ты у нас женщина, созданная для семьи, замужества, материнства. А я никогда к этому не стремилась. Ну, хватит хандрить! — заявила вдруг Марина и поднялась со стула. — Если мы решили, что ты у нас роковая женщина, — я вытаращила на нее круглые глаза, — значит, придется мне тебе показать, как ты действуешь на мужчин, если ты сама этого не видишь.

— О, нет, — простонала я. — мне еще на работу сегодня в ночь.

— Твоя смена начинается в одиннадцать, значит у нас еще куча времени. Тем более, это просто эксперимент, ничего пока я серьезного не планирую с тобой делать. — И потащила меня прочь из кафе.

Это было ужасно. Сначала она повела ради «проверки» в супермаркет, купить бутылку воды. При этом потребовала не опускать глаза и хоть иногда смотреть по сторонам. Я не знала, что она задумала, пока не стало слишком поздно… Мы подошли к кассе, Маринка специально подобрала одну из касс, где стояли почти одни мужчины… Потом вдруг вскрикнула, что мы забыли деньги, а моя подруга (кивнула на меня) теряет сознание от жажды… Когда все окружающие мужчины подскочили, чтобы заплатить нам за воду, я чуть не провалилась на месте. А потом еще долго на выходе из супермаркета отбивалась от настойчивых предложений подвести домой меня, а то вдруг мне станет плохо по дороге. Я, красная как рак, тащила Марину прочь от магазина. Она только посмеивалась.

— Нет, ну ты видела! — не унималась она, — и это при том, что у двоих из них я заметила обручальные кольца!.. Я не знала, куда себя девать от смущения.

Мы шли по центральной улице нашего города и смеялись. И вдруг, забывшись, я зацепилась за восхищенный взгляд мужчины, идущего навстречу. Один, второй, третий даже остановился и спросил который час. Маринка не унималась.

— Ты заметила? — толкнула она меня в бок.

— Может это на тебя они обращают внимание, — попыталась отмазаться я. — смотри, как ты одета, макияж, прическа.

— Нет, ну действительно, дура, — заявила подруга, — ты просто слепа. Ну ладно раньше ты никого не замечала — сначала Андрей, потом авария, а теперь то что? Столько лет уже прошло.

— Не знаю, — вздохнула я, — мне страшно… Опять…

— Ты же сама мне недавно говорила, что нельзя все время бояться! — вернула мне Маринка мои же слова… и припечатала, — думаю, ты готова к новой любви. Оглядись вокруг и если опять никого не заметишь, придется мне браться за твое воспитание. А ты же знаешь, чем это грозит, — ухмыльнулась она. Я сложила молитвенно руки. «Нет, только не это!»

Мы рассмеялись и распрощались…