Кастрюлька с неприятностями - Анна Викторовна Дашевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Варка настоящего кофе – процесс небыстрый: смолоть зерна, залить холодной водой, согреть в горячем песке до подъема тонкой пенки, дать слегка отстояться… Все это занимало немало времени. Когда я вернулась в гостиную с подносом, Дэн спал в моем любимом кресле, откинув голову и уронив на пол незажженную сигару. Я поставила поднос на стеклянный столик, налила кофе в чашку из тонкого чинского фарфора и аккуратно поднесла ее к носу спящего. Конечно, через мгновение Дэн, истинный кофеман, приоткрыл глаза.
– О! Это я что, задремал?
– Ты попросту уснул, мой дорогой. – Я усмехнулась. – И даже слегка похрапывал. Пей и рассказывай. Ты же с информацией ко мне пришел, а не просто на чашку кофе?
– Берешь быка за рога? Да, отвык я с нашими придворными дамами от прямых вопросов… Ну ладно, слушай. Во-первых, ты была права – наш маг в Службе безопасности смог установить, что отраву добавили в момент между полным размораживанием и началом нагревания. Как ты считаешь, в какое примерно время этот кусок ледяного бульона полностью растаял?
– Я думаю, что ваш маг назвал время полной ликвидации кристаллической структуры льда, но если без науки, по опыту… Думаю, часам к шести-семи утра. Так?
– Молодец. В шесть пятьдесят исчез последний ледяной кристаллик.
– Ага. А Фред поставил бульон прогреваться, я думаю, часа в четыре дня?
– Именно. Он так сказал, и маг это подтвердил.
– Но шеф пришел в ресторан раньше. Он всегда приходит часа в три или в полчетвертого и начинает готовить ужин для персонала. Вернее, не так. Первый раз он появляется рано утром, между шестью и семью, чтобы разложить по холодильникам купленные утром свежие продукты.
– То есть… Получается, что Борнлиф приходит на работу дважды?
– Именно так! – Я глотнула кофе и поморщилась: переложила мускатного ореха. – Рынки работают до десяти-одиннадцати утра, но те, кто хочет купить хорошие рыбу или мясо, появляются там не позднее шести-семи часов. Фред тоже закупает рыбу и мясо, а еще травы и овощи – словом, то, что не хранится долго, – и привозит в «Олений рог». Распихивает по кладовым и уходит домой спать.
– Хм, интересно! А если его нет? Ну, не знаю, в отпуске, например.
– Вообще-то, в отпуск мы все уходим одновременно. В августе, когда ресторан закрыт. Но если, например, Фред болеет, то на закупки отправляется Норберт.
– Ага, ясно. Значит, Борнлиф был в ресторане около семи утра. Надо уточнить время.
Дэн сделал пометку в блокноте, а я подумала, что сказала что-то лишнее. Ладно, будем надеяться, что майор Паттерсон действительно станет расследовать дело, а не искать козла отпущения.
– Не знаю, кто сегодня появился раньше – Фред или Норберт. Я добралась до работы в четыре, и оба уже были на месте и переоделись. То есть у нас есть промежуток между семью утра и тремя часами дня, когда ресторан пустовал.
– Именно, – повторил Дэн. – Но вообще-то мы можем еще сузить этот промежуток. Камеры наблюдения были выключены с одиннадцати до одиннадцати сорока.
– Все камеры? – Мой вопрос не был праздным: дело в том, что я, по секрету ото всех и даже от Майи, установила на кухне и возле двери в мою комнату две собственные камеры, они же датчики движения с магической составляющей, о чем и сказала Дэну. Приятно было посмотреть на его глаза, принявшие классический размер по восемь пенсов.
– Ты тайком поставила камеры наблюдения? Зачем?
– Потому что трижды обнаруживала, что в пряностях моей кладовой копались. Причем старались привести все в тот же вид, какой был до их, так сказать, визита. И еще нужно учесть, что если кому-то из персонала, пусть даже не повару, а любому официанту или уборщице, понадобились бы пряности, они всегда могли прийти ко мне и сказать. Я бы помогла подобрать, рассказала, как употребить, дала нужное количество. Конечно, если не брать в расчет самую дорогостоящую экзотику, которую Норберт покупает буквально по цене золота, типа шафрана или мускатного цвета. А это значило одно из двух: или копался чужой, или свой, но не желавший афишировать этот интерес.
– И сегодняшние записи с камер ты еще не смотрела? – Дэн вскочил с кресла.
– Дорогой мой, – промурлыкала я, – если ты разобьешь чашку, тебе придется покупать новый сервиз, потому что в продаже их больше нет.
– ЛИЗА!
– Смотрела, смотрела, – махнула я рукой. – Передача с камер идет и записывается на мой коммуникатор. Но только это ничего никому не даст. Смотри сам.
На экране коммуникатора двигался размытый серый силуэт. Нельзя было даже понять, женщина это или не сильно высокий и некрупный мужчина.
– Он вошел в ледник в одиннадцать ноль пять и пробыл там двадцать пять минут, – сказала я. – Не понимаю, что можно и нужно было делать в холодной комнате с небольшим количеством еды столько времени?
– Наверное, когда мы узнаем это, узнаем и все остальное… – задумчиво произнес Дэн.
– Ладно, – встрепенулась я. – А во-вторых?
– Что – во-вторых?
– Ты сказал: «Во-первых, ты была права». Это предполагает, что должно быть как минимум во-вторых. А может, и в-третьих и так далее.
– А-а! Да, действительно. Во-вторых, я хотел сказать, что мы даем разрешение открыть ресторан послезавтра. К сожалению, информация попала в Сеть и в вечерние газеты. Ты еще не читала, какие пируэты накрутили наши акулы пера вокруг этого досадного происшествия?
– Нет, – лениво отозвалась я. – Но могу себе представить. Особенно если учесть, что уже целую неделю никто не слышал никаких амурных новостей из дворца. Кто расстарался больше всех? «Вестник Люнденвика» или «Вечерний Королевский Глашатай»?
– Пока опережает «Вестник» – им сливает информацию кто-то из госпиталя Святого Панкратия, где лежит ваш повар. Поймаю этого информатора – все ноги повыдергиваю. Но господа журналисты интригуют изо всех сил и щедро сыплют догадками. Поэтому сегодня никто, в том числе ваш господин Норберт Редфилд, не может предсказать, отшатнется ли публика от ресторана, в котором чуть не убили повара, или, наоборот, толпой ринется на место преступления.
– Это все понятно, – отмахнулась я от прогнозов. – У меня другой вопрос: скажи, а зачем все это было проделано? Понятно уже, что Фред просто неудачно прошел мимо кастрюли с неприятностями и вовсе не был целью. Но кто-то же был?
Дэн поставил кофейную чашку на столик и помолчал, причем я бы не стала держать пари, обдумывал он, что именно можно мне сказать или же какую лапшу лучше повесить на уши.
– Я полагаю, – медленно проговорил он, – что целью являлся и продолжает являться господин