Книги онлайн и без регистрации » Классика » История села Мотовилово. Тетрадь 6 (1925 г.) - Иван Васильевич Шмелев

История села Мотовилово. Тетрадь 6 (1925 г.) - Иван Васильевич Шмелев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 40
Перейти на страницу:
сказал яков и снова начал:

– На дежурстве во время карауленья, конечно, спать не дозволительно. Если будешь спать, так какой из тебя сторож, а вот утречком, придя с дежурства домой, завалишься на печь – это, конечно, зимой, а летом на кутник, и спишь себе, как барин, в свое удовольствие. Конечно, ведь весь день не проспишь, проснёшься круг обеда, очнешься, откроешь глаза и так мечтаешь. Время для наблюдений и всего прочего хватает. Благо, жалованье идет. Спишь – идёт и не спишь – идёт. Пройдёт месяц – мне пятнадцать целковеньких подай, не греши. Вот так мы со своей бабой Фектиньей и поживаем, добра наживаем, за нуждой в люди не ходим, своей хватает.

– А вино-то ты попиваешь? – поинтересовался Иван.

– А как же. Ево казна и делает для того, чтобы люди его пили, его есть-то нельзя. Я его люблю, вот и попиваю, особенно по праздникам, а уж в день своих именин (в день Иакова Прекрасного) я непременно выпью до повалухи. Но, кстати сказать, на дежурство никогда не опаздываю, хотя разок было. Опоздал я не по своей вине, а из-за бабы. Председатель пожурил меня малость за это, но строгих мер ко мне не принял.

– Вот вы баете, что я домой не спешу. Признаться, сказать – боюсь. Боюсь часто по улице ходить, а боюсь, конечно, не людей, а собак. Их, окаянных, в селе столько развелось, что отбою от них нет. Особенно у Митьки их целая свора, а мне ведь приходится ходить около его дома. Как-то раз иду в забытьи мимо Митькиного окошка, а собака, как супостат, выскочила из подворотни и давай на меня тявкать. Напугала до полусмерти, я аж всхлипнул от страха. Я было на нее клюшкой, а она схватила мне за штаны и давай меня волтузить, я было бежать, а она, сука, еще сильнее остервенела, мурзует штаны – только клочья летят. Ладно, до тела не достала, а штаны натурально продырявила, особенно овтоку. Иных взбеленившихся собак я обычно угощаю и усмиряю палкой, а тут как-то сплоховал, намахнулся, а палка из рук вырвалась, в сторону улетела, вот собаке-то и лафа, – увлечённо рассказывал Яков о своих схватках с собаками, а сам изничком наблюдал за тем, какое впечатление производит его рассказ на мужиков и не обнаружена ли ими его оплошность. А дело в том, что накануне Яков на ужине плотно наелся редьки с капустой, от недоброкачественной грубой пищи всю ночь в животе у него, по словам его, шла какая-то революция, вот уже целые полусутки с клокотом что-то переливается по кишкам, урчит, то и дело газы проносятся наружу.

Сохраняя степенство и вежливость, Яков с трудом, но упорно сдерживает их в себе, но разве удержать разбушевавшуюся стихию, и он в критические минуты народно скашливал, маскируя свою оплошность. В совете, хотя и было накурено сизого дыму, хоть топор вешай, Степан Тарасов и то обнаружил примесь к табачному дыму, запах живого и, зная, от кого он происходит, Степан не сдержался, чтоб не заметить:

– Яков Спиридоныч, видать, здорово тебе собака-то навредила, штаны-то изорвала. Недаром, у тебя из отдушин-то сильно разит!

Мужики весело рассмеялись:

– Ха–ха–ха!

– А ты со своим носом не суйся туда, куда тебя не просят! – невозмутимо оправдывался Яков. Снова взрыв весёлого мужичьего смеха.

Придя домой и поставив в уголок за кутником свою спутницу-клюшку, на которой Яков старательно ножичком вырезал свои инициалы R. J З. Пообедав, пошёл топить баню, благо день был субботний. В бане особенно, которая топиться по-черному, такая именно и была у Якова, не только намоешься, а как следует и испачкаешься в саже на потолке и на стенах, висит столько сажи и копоти, так что хоть лопатой греби. Случайно, чтоб проведать, как топится баня, заглянула в нее Фектинья и обомлела, все лицо у Якова измазано в саже:

– Ты что это, Яков, так изваракался?

– Разве? – по-простецки удивился Яков.

– Ты погляди-ка в зеркало? – предложила жена.

– Я и без зеркала чую, что на лице сажи с пуд. Ну, это даром не пройдёт, не к добру, – наивно сокрушался Яков.

В баню мыться и попариться к Якову напросились его соседи Семион и Осип. Все они втроем большие любители крепкого пара. Пока баня дотапливалась, они в предбаннике вели разговор о старинушке. Вспоминали, как жили раньше, какие были их покойные отцы и деды. Первым оповестил своих товарищей хозяин бани Яков:

– У меня дедушка был такой жаркий! Во время поездки на лошади с извозом в зимнее время были случаи, среди дороги оглобля вывернется, так он тут же, выпрягши лошадь, засовывал рукавицы под кушак, а сам в своих голых руках оттаивал и разминал завертку и оглоблю снова ввертывал на место.

– А мой отец, – продолжая разговор, начал Осип, – был такой: если лошадь в дороге, обессилев, не может вывезти воз из какой-нибудь трясины, так он ее выпрягал, сам впрягался в оглобли и воз свободно вывозил на хорошую дорогу. Он, бывало, говаривал: «Помогать надо той лошади, которая старается сама вывезти воз из топкого места, а которая даже и не пытается стронуть его с места – помогать ей бесполезно». Он, покойник, и людям помогал в таких случаях. «Я едва вывез воз-то из этой тиляли, а ты лошадь мучил!» – говаривал он и так, покойничек, царство ему небесное.

– А у меня был дедок невысокого роста, а кряжист, как дуб, росший на просторе, – вставил свою речь и Семион, – обладал он, покойник, непомерной силой. На Волге бурлачил, поднимал и носил на своей спине груз пудов по сорок весом. Я, видно, в него попёр, да здоровьем подорвался.

– Слушай-ка, Семион, давно я намеревался сказать тебе, да все опасался, как бы не обидеть тебя. Ты тут уж загнул через шлею без всякой нормы, – урезонил Семиона Яков.

– У тебя, Яшк, голова с печное чело, а ума в мозгах, видимо, ничего! – досадливо упрекнул Семион Якова, – ты бы лучше отмылся, погляди-ка, вся голова в саже.

– Черных волос в бане не отмоешь, – многозначительно говоря, отшутился Яков.

– Ну ладно вам, спорить-то, давайте толковать насчёт пару снова, – ввязался в разговор Осип.

– А между прочим, давайте на спор кто дольше и жарче пропарится в бане, – продолжая разговор, предложил тот же Осип.

– Давайте! – согласились и остальные. Разнагившись, они, как три медведя, вступили в баню. На полок Осип полез последним. Весь в волосах Яков – бурый медведь, Осип – красный, Семион – белый. Надев на голову шапку, на ноги валенки, а на

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 40
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?