Это подиум, детка! Сказка о московских куколках - Маша Царева

В основном все были старшеклассницами или первокурсницами. Все как на подбор высокие, худенькие, и рядом с ними Алена в первый раз в жизни не чувствовала себя изгоем, хотя и была, как водится, выше всех минимум на полголовы. Но никто и не думал дразнить ее коломенской верстой или глумливо просить достать воробушка. А одна девушка, тихое блондинистое создание в золотых лосинах, даже застенчиво призналась:

– Ах, как я тебе завидую!

– Это еще почему? – изумилась Алена.

– Ты такая высокая, у тебя больше шансов, – бесхитростно призналась будущая соперница, – ты что, не слышала, что в модельном бизнесе в первую очередь обращают внимание на рост?

– Я как-то об этом не задумывалась, – рассмеялась Алена, – какая из меня модель?

– Чудная ты, – улыбнулась блондиночка.

На репетицию пришла и та, о ком все отзывались с уважительным ужасом, к кому приклеили произносимый торжественным шепотом ярлык «московская фифа». Хозяйка модельного агентства Podium Addict Марина Аркадьевна Хитрюк. Сначала Алене показалось, что она совсем молоденькая – чуть старше самих участниц. Она была миниатюрной статуэточкой с изящно блондированной копной длинных волос (глядя на произраставшую на ее хорошенькой голове роскошь, девушки притихли, и никто из них не понял, что пряди-то – нарощенные). Розовые губки бантиком, шифоновое платье интеллигентно-розового цвета, серебристые туфельки, тонкий голосок, заливистый смех-колокольчик – она вся была неземной, волшебной, словно сошедшей с журнальной странички. И только приглядевшись повнимательнее, Алена с изумлением поняла, что этой девочке-припевочке никак ни меньше сорока лет. Да и производимое Мариной Аркадьевной впечатление солнечной беззаботности оказалось обманчивым. В первый же день она уволила четверых конкурсанток – одна показалась ей похожей на Жерара Депардье, у другой был неприятный визгливый голос, третья носила очки, а снимая их, некрасиво щурилась, четвертая же была истинной красоткой, но умудрилась Марине Аркадьевне нахамить.

– Вы должны понимать, что конкурс – ваш шанс, девочки, – говорила Хитрюк, – а шанс выпадает тем, кто упорно трудится. Сами видите, незаменимых нет. Конкурс красоты – это не кастинг на журнальную обложку. Со сцены вы все смотритесь примерно одинаково. За косметикой жюри и не разглядит ваших лиц. Конечно, будет каталог с вашими фото, но это все не то. Вы должны держаться как королевы. Только так есть шанс привлечь к себе внимание.

Алена покосилась на Галочку. Та раскраснелась, расправила плечи и все время приподнималась на носочки – так уж ей хотелось стать той самой избранницей, которой выпадет счастливый билет! Она все время пыталась поймать взгляд Марины Аркадьевны. А когда ей это удавалось, расплывалась в такой искренней белозубой улыбке, что Алена, глядя на это, даже морщилась от необъяснимого отвращения. Ну как можно так подлизываться?! Неужели Галя думает, что прожженная стерва Хитрюк ничего не замечает?!

Но Марина Аркадьевна и правда, похоже, была падкой на лесть. В какой-то момент она подошла к Галочке и, за плечи развернув ее к окну, восхищенно цокнула языком:

– С такими губами ты далеко пойдешь, девочка.

Галина потом долго успокоиться не могла. Все торжествующе спрашивала Алену:

– Видела, как она на меня посмотрела?

– Видела, – уныло соглашалась та.

– И как? Как? – бесконечно допытывалась Галочка.

– Восхищенно, – Алена словно роль читала.

– Вот именно! – торжествовала Галя, и глаза ее блестели так, словно она только что залпом опустошила бутылку мартини. – Знаешь, что мне кажется?

– Что?

– Что я выиграю этот чертов конкурс! – мечтательно зажмурившись, восклицала подруга.

– Это будет справедливо, – Алена не льстила, цыганистая Галочка и правда казалась ей самой эффектной конкурсанткой.

– А как ты думаешь… Я могу стать знаменитой моделью? Такой, как Клаудиа Шиффер или Надя Ауэрманн?

– Конечно, сможешь. Ты гораздо красивее Нади Ауэрманн.

– Вот и мне так кажется, – Галина самодовольно поводила смуглым плечиком, а потом, подозрительно нахмурившись, спрашивала: – Аленка, а ты мне точно не завидуешь?

– Точно, – смеялась Алена, – я тебе сто раз говорила, что этот конкурс меня не интересует.

– И то верно, – расслабленно вздыхала Галя, – а то мне кажется, на меня все так таращатся… Конечно, я гораздо привлекательнее их всех вместе взятых, но нельзя же демонстрировать неприязнь так открыто!

– По-моему, ты преувеличиваешь.

– Ничего подобного! Вчера какая-то дылда уронила мою пудреницу, да еще и каблуком наступила на нее, дрянь! Уверена: она это сделала нарочно, от злости. А сегодня – я случайно подслушала – одна кривоногая мымра сказала другой кривоногой мымре, что у меня большой нос. У меня! – Галина расхохоталась, но тут же на хорошеньком ее лице появилось обеспокоенное выражение. – А ты что думаешь по этому поводу? У меня ведь маленький нос, да?

– Крошечный, – смеялась Алена, – у тебя самый миленький нос из всех носов, что я когда-либо видела.

– Мне всегда казалось точно так же! – радовалась Галя. – Везет же тебе, Аленка!

– Это еще почему?

– Ты совсем не волнуешься, все тебе по барабану. Ты можешь быть расслабленной, потому что никто не воспринимает тебя всерьез.

Алена промолчала. И правда – зачем рассказывать ревнивой Галочке, что «московская фифа» как-то раз остановила ее в коридоре ДК и, задумчиво глядя Алене в лицо, сказала:

– Слушай, рыженькая, а в тебе что-то есть. У тебя просто каноническое лицо, правильное. С тебя иконы бы писать. А ноги вообще сумасшедшие. Ты никогда не задумывалась о том, чтобы стать профессиональной манекенщицей?

И смущенная Алена ответила:

– Нет. Я преподавателем хочу стать. В следующем году в институт поступаю.

– А я бы на твоем месте все-таки подумала, – покачала безупречно уложенной головой Марина Аркадьевна.

Алена удивилась несказанно и, несколько раз прокрутив в голове этот диалог, решила: либо у этой Хитрюк проблемы со зрением, либо она просто решила над Аленой подшутить.

А к подобным шуткам Алена Соболева уже давно успела привыкнуть.

– И где же ты пропадаешь целыми днями? – удивлялась бабушка за ужином. – То дома сидела, не вытащить ее. А теперь с самого утра соберется, утопает куда-то, только ее и видели…

– Мы с Галочкой записались в спортклуб, – бодро соврала Алена, – на тренажерах занимаемся, мне нравится очень.

– Какие тебе тренажеры, ты и так крепыш из Бухенвальда, – ахнула мама, – вот, скушай лучше оладушек.

– Не хочу, – Алена с равнодушным видом грызла зеленое яблоко.

На самом деле от голода у нее сводило желудок. Но все остальные конкурсантки соблюдали строжайшие диеты и все время детально обсуждали добровольные гастрономические пытки. Кто-то сидел на кефире, кто-то ел только продукты зеленого цвета, кто-то, позволив себе кусочек тортика, безотлагательно мчался в туалет, запускал два наманикюренных пальчика в глотку и устраивал сеанс очищающего блевания. Алене тоже хотелось поучаствовать в разговоре, но ей было нечего сказать – она всю жизнь ела что хотела и не поправлялась ни капельки. Галочка называла ее королевой метаболизма.