Смертельный удар - Александр Прозоров

— Я Федор Чайка, — наконец представился тот, — командир двадцатой хилиархии экспедиционного корпуса, посланного Ганнибалом в Испанию. Сейчас я возвращаюсь в Италию. И мне действительно нужно очень быстро попасть в Тарент. Ганнибал ждет меня.

— Я слышал о вас, — кивнул Могадор, — но никогда не видел. Вы проследуете со мной к коменданту города. И если вы действительно тот за кого себя выдаете, то вы немедленно получите все, что пожелаете. Но если не…

— Идем, — оборвал его Федор, быстро входя в роль высокопоставленного командира. — Я спешу. Мы зря теряем время на ненужные разговоры.

Ночью командир экспедиционного корпуса и по совместительству адмирал скифского флота выспаться так не смог. По донесениям разведчиков и доброго десятка перебежчиков из местных племен, раньше подчинявшихся Палоксаю, было ясно, что не за горами большое сражение с греками. Скифы, разбив гоплитов Аргоса и оставив за спиной Тернул, заняли и вполне сносно контролировали все побережье Истра вплоть до того места, где великая река растекалась на несколько полноводных рукавов, образуя обширную дельту. Но вот дальше, в этой самой дельте, их ждали греки. И на берегу и на кораблях. Общая численность была не ясна, но Ларин уже знал, что Истр, Томы и даже наиболее отдаленный от этой точки Одесс прислали часть своих кораблей сюда, для того чтобы не допустить отвоевания дельты скифами. Ведь в случае победы ничто не сможет помешать разделенной сейчас на две части флотилии Ларина получать помощь из Тиры и Крыма, а также своевременно снабжать всем необходимым разбросанные по реке крепости и города — опорные пункты скифов, позволявших им контролировать недавно завоеванные территории.

— Греков собралось немало, — заявил Ларин, в задумчивости рассматривая карту дельты и среднего течения Истра, составленную умельцами из тех же пленных греков, — по моим данным, не меньше десятка кораблей сторожат меня в каждом из крупных русел, и наверняка есть биремы в мелких протоках.

Он откусил сочный кусок мяса от бараньей ножки, которую держал в левой руке, и посмотрел на Аргима. Предводитель конного воинства — «первой конной», как в шутку называл его Леха, — усеявшего сейчас берега реки и разбитого на несколько корпусов, сидел напротив Ларина. Расположившись у тлевших углей очага, скиф поглощал сочное мясо и вино, недавно поданное им в шатер слугами.

— Мои воины уже давно ждут приказа атаковать, — ответил Аргим, вытирая сальные руки о штаны и стряхивая крошки с бороды. — И мне все равно, сколько греков прячется в здешних лесах.

«А мне нет, — подумал Леха, отпив вина из раззолоченной чаши, — их тут, по первым прикидкам, почти вдвое больше, чем нас. От Иллура помощи сейчас не допросишься, он гетов добивает, а из Тиры корабли долго ждать, да и не пробиться им будет. Так что придется самим как-нибудь себе путь расчищать. И надо тут как-то хитростью, а не лихим кавалерийским наскоком.

Хотя и он пригодится. Без конницы — никуда. Мы, скифы, прежде всего всадники и уж потом — все остальное».

— Ты не горячись, Аргим, — попытался успокоить своего собеседника Ларин, предаваясь размышлениям и продолжая разглядывать карту, — недолго тебе ждать осталось. До врага рукой подать. Но сил у нас на всех сразу не хватит, поэтому важно не ошибиться с направлением главного удара. Надо разбить их поодиночке.

Закончив эту тираду, Леха сам удивился, каким вдруг стал рассудительным. Раньше он, не раздумывая, ввязался бы в бой, а потом наблюдал за развитием событий. Теперь же от него требовалось не просто шашкой махать и в атаку ходить, а ходить так, чтобы добиться результата. Задача царем была поставлена ясная — освободить выход к морю. А между отрядами скифов и морем находилось множество греков, запиравших всю дельту. Конечно, можно было попытаться совершить обходной маневр по дальнему берегу, но освободить один берег было мало, нужно было очистить от греков все русла и протоки. А без атаки флота тут было не обойтись. Греки же никогда дураками не были, и теперь, Ларин готов был голову отдать на отсечение, подготовили ему немало сюрпризов.

Аргим угрюмо замолчал. По лицу скифа, облаченного в чешуйчатый панцирь, было видно, что он уже давно скакал бы на коне в ночь. Не любил он долгих разговоров. Надо сказать, и Ларину уже надоело изображать из себя великого полководца, пытаясь разгадать замысел греков. Да и вряд ли он был слишком коварным. Ясно было, что прежде всего они готовились отразить нападение флота по двум главным руслам и держаться до тех пор, пока не подойдут подкрепления фиванцев по суше.

Сейчас армия Фив обосновалась лагерем где-то между Аполлонией и Одессом. Ларин с большим удовольствием нанес бы удар именно по этому городу, в котором прятался старейшина Иседон. Но дожидаться того момента, когда к и без того сильному военно-морскому соединению греков подойдет армия еще одного полиса, Ларин не хотел.

Терзали его ничем не подтвержденные, но тревожные сообщения о том, что афинский флот уже покинул гавани и направляется в этот район. Эти сообщения Ларин слышал еще со времен битвы с аргосцами, и казались они ему не более достоверными, чем сообщения о прибытии спартанцев, о которых никто не мог точно сказать, покинули они территорию Лакедемона или все еще размышляют, нужна ли им эта война. Но радости не добавляли. Воевать один на один со всей Элладой Ларин не очень хотел, но, надо сказать, и не боялся. Когда он понял, что врагов уже больше, чем его солдат, страх уступил место наглости. Какая разница, насколько больше врагов — вдвое или в десять раз, все равно другого выхода не было, — царь приказал побеждать. А Иллур не любил ослушания.

Проведя пальцем по кожаной карте вдоль левого русла, Ларин разглядел протоку, что в среднем течении, не доходя до моря, отворачивала вправо и выводила прямиком в глубокий залив, на другом конце которого стояла греческая фактория под названием Истр. Ближний к дельте город, который требовалось взять. Протока казалась слишком прямой для природного творения. Леха припомнил, что перебежчик рассказывал о том, будто бы это был канал, прорытый специально для скорейшего сообщения с факторией. Этим путем постоянно пользовались сами греческие купцы, поднимавшиеся по реке, и все, кто плыл торговать с ними.

— Надо бы пробиться сюда, — подумал вслух Ларин, — так мы и к морю быстрее выйдем, и к городу приступим. А как только пойдем на штурм, и весть распространится, что мы уже в тылу у них порядок наводим, тех, кто в дельте еще останется, как ветром сдует. Во всяком случае, добить их будет легче. Не выстоят греки против нас тогда, это точно.

Аргим придвинулся к кожаному свитку, придавленному с двух сторон акинаком и ножнами, внимательно посмотрел на указанное пальцем Ларина место. Кивнул, расплывшись в улыбке.

— Дело говоришь, Ал-лэк-сей. — Аргим встал. — Приказывай.

Ларин тоже встал в радостном возбуждении. От принятого решения у него словно гора свалилась с плеч, а предстоящая схватка казалась уже выигранной.

— Возьмешь достаточно воинов и сам с ними ударишь вдоль русла к этой протоке, — приказал Леха, — ты должен раньше меня оказаться там и держать вход в протоку свободным. Еще тысячу воинов пошлешь вдоль второго русла, чтобы навести шороху там и запутать греков. До середины дня они должны думать, что мы наступаем по всему фронту. Я одновременно ударю со своими кораблями по воде к протоке, а часть также отправлю другим путем для отвода глаз. Если пробьются — хорошо, если нет, тоже не страшно. Главное, чтобы греки увязли в бою и не обошли нас.