Прими свою тень - Оксана Демченко

Гролл презрительно встряхнулся, отвернулся от мобиля и двинулся по дорожке к двери дома. Сознание волвека не обмануть. Эти больше не бойцы, уже внутренне сдались. Даже в спину не рискнут бить. Можно целиком сосредоточиться на изучении трехэтажного убогого строения. На втором этаже всхлипывает запертая в комнате старуха, знакомый голос, они уже встречались, давно, мельком… Хороший человек, но слишком нежный и тонкий для этого города. Вот и попадает в неприятности, что неизбежно для не умеющих отворачиваться и проходить мимо. Теперь тоже не молчит, бессильно стучит кулачками, умоляя не обижать ее девочку. Йялл шевельнул ухом. Кто ж им теперь позволит обижать…

Шаги трех пар ног – двое мужчин и ребенок – отзвучали эхом на лестнице и затихли. Споткнулись о волну звуков скоротечного и уже угасшего боя, катящуюся запоздалым эхом снизу, от мобиля. Теперь с лестницы раздавалось лишь судорожное дыхание. Его, Йялла, еще не видели, но уже боялись. Гролл метнулся в три прыжка вверх по стене, всаживая когти на всю их немалую длину. Надо спешить.

– Я перережу ей горло! – взвизгнул самый обычный, человеческий, задушенный страхом голос в темном парадном. – Я не шучу, у меня заложница!

Девочка охнула. Не шутит, получается. Впрочем, Йялл и так знал, какова сила человеческих страхов. Наворотят – а потом всхлипывают и трут слезы по щекам, бормочут про аффект и рассчитывают на доброту наивных психологов из мирной иной жизни, нормальной для девяноста пяти процентов людей. Только кому нужно их раскаяние, даже искреннее, что маловероятно? Точно не этой девочке, если она пострадает. Хотя последнее вряд ли произойдет: гролл уже взметнулся до верхнего окошка возле крыши. Каплей, без единого шороха, стек в темный затхлый чердак, заструился по лестнице вниз, втянув когти, неприметнее сквозняка и бесшумнее кошки. Мгновенным движением лапы успокоил охранника за спиной подонка, вопящего о заложнице и своих планах.

– Зарежу прямо сейчас! – рявкнул тот более уверенно: уже сам себя раззадорил и подбодрил.

И осел на ступеньки. Девочка вывернулась из-под ослабевшей руки. Побежала вверх, мимо гролла. Сперва Йялл решил, что от страха. Потом понял: малышка старается выручить свою названую бабушку. Двинулся следом. Всего-то пять шагов ее тонких ножек-палочек в шумно шлепающих туфлях на плоской подошве. Йялл возмущенно оскалился: разве такие туфли можно покупать детям? У людей от них развивается плоскостопие. Гадкая болезнь.

На лестничной площадке второго этажа девочка остановилась перед запертой дверью и обернулась к Йяллу:

– Ты же умная собачка?

Йялл сел от изумления. Он – собачка?.. Ни разу в жизни никто так не называл. Девочка, впрочем, вряд ли умела читать эмоции на морде гролла. Жаль: в шоке его никто не наблюдал уже много лет. Даже в коротком, мгновенном замешательстве. Сати подошла, погладила по шее. Успокаивает, что ли? Вот так невидаль! Девочка важно указала на дверь:

– Умная, я знаю, и смелая. Бабушка там. Сломай дверь, я здесь живу, и я разрешаю.

Йялл невнятно подавился рычанием. Вот так ребенок! Он не оценил сразу намек Лорри про наивненькую и миленькую. Пасть гролла растянулась в широкой улыбке. Когти правой передней лапы снова выдвинулись на всю их длину. Йялл впился в мягкий пластик двери и рванул замок из гнезда целиком – так быстрее и вернее всего. Оттеснил девочку. Принюхался. Когтем срезал растяжку, уже отпрыгивая назад и аккуратно роняя малышку на пол, а точнее, на свои подставленные передние лапы. Хрустнул короткий удар. Обычное дело: прощальная гадость для инспекции. Если и не убьет, то поранить может серьезно. Или хотя бы задержать.

Девочка встала, деловито отряхнула платьишко, вцепилась рукой в складки на загривке гролла – так ей спокойнее. Закусив губу и стараясь не бояться, вошла рядом с ним в пустой проем по обломкам двери. Минуту спустя бабушка Томи уже плакала в голос, обнимая любимую воспитанницу. А гролл злился на себя, собирая внизу у дома ботинки, штаны и обрывки рубашки. Приволок добычу в пасти на верхнюю площадку. Сменил облик, быстро оделся. Мрачно почесал за ухом. Теперь объяснений писать придется – лучше и не думать, сколько. Три трупа и один полутруп плюс разгром и калеки на лестнице. Что ни напиши, все равно объявят маньяком и отправят в Акад к психологам на восстановительное лечение. Если Тимрэ не успеет приехать и спасти. Вся надежда на него. И на…

Сверху, прямо с небес, сразу в полную громкость рухнул звук сирен пикирующего мобиля инспекции. Прибыло подкрепление, даже почти вовремя.

– Всем оставаться на местах! Проходит спецоперация! Внимание! Любые перемещения будут считаться недружественными!

Началось. Спасибо хоть орет сам Ларх, человек во всех отношениях замечательный. Явно рванул сюда, едва узнал о планах напарника, и сообщение диспетчера поймал уже в полете… Может, все уладится и без длинных письменных объяснений с последующими заслушиваниями комиссии? Йялл вздохнул, потрогал голую кожу шеи. Ожог, и здоровенный. Все же один стэк достал его по касательной. Значит, не ошибся – третье поколение, самонаводящиеся. Волвек спустился до второго этажа и усмехнулся. Девочка уже ждала его, сидя на маленьком старомодном чемоданчике из жесткого дешевого пластика. Веселый цвет, розовый с рисунком в виде синих тощих кошек, разнообразно изгибающих спины и хвосты. Бабушка Томи стояла рядом.

– Ты ее не отдашь этим? – жалобно уточнила пожилая женщина.

Одним словом «эти» она объединила и Дика, и загадочного отца Сати, и инспекцию, и Совет, и любые иные угрозы большого мира. Йялл усмехнулся. Теперь он вспомнил Томи. Два года назад видел, в тот самый день, когда снес спиной домик… Вроде бы Ларх потом делал ей документы: выяснил, что непонятно сколько лет Томи жила вообще безымянная и неучтенная.

В душе шевельнулось нечто темное и древнее. Не понять, то ли гролл почуял странное, то ли сама кровь шепнула…

– Вы теперь моя личная стая, это больше, чем семья у людей, – окончательно определился Йялл. – Я вас никому не отдам. Собирайтесь.

Женщина успокоенно кивнула, достала из кармана кофты документы – примитивные, пластиковые, в виде карточки с плоской фотографией. Пожала плечами. Правильно: какое у нее имущество? Миски-ложки паковать глупо, шмотки – и того дурнее. Йялл с новым интересом глянул на чемодан, а точнее, на пластиковый кофр. Принюхался.

– Вонючий помоечный кот в моей стае, – фыркнул он, весело щурясь. – Дожили.

– Котенок, – обиделась Сати, гладя свой чемодан. – Мне его Лорри принесла. Я попросила, она добыла. Породистый, с синими глазками. У помоечных глаза желтые, точно как у некоторых. Вот.

Ну что за беда – теперь проявилось наконец-то детское поведение: надулась и быстро отвернулась. Все равно понятно, даже со спины: глотает слезы. Впечатлительная. От обиды плачет, а на затихшего в глубоком обмороке похитителя – ноль внимания. Еще бы: ее «собачка» рядом и присмотрит за врагами. Странно, как сразу установились забытые стайные отношения молчаливого доверия. Обычно с людьми их строить немыслимо трудно, как же…

Додумать идею до логического финала Йялл не успел. По лестнице уже стучали подкованные модные сапоги Ларха. Скоро появился и сам он. Огромный, белокурый, породисто-синеглазый, аккуратный и улыбающийся. При полной форме. Именно таким он позировал для сюжетов в инфосреде. Живой идеал инспектора: глаза добрые, стэк застегнут в кобуре и скрыт под полой. Ларх в их паре – «хороший». У него ни единого взыскания, все списываются по обоюдному согласию на толстокожего дикаря гролла, у которого нет пока детей и семьи, да и репутация уже не может пострадать – она и так выглядит слишком… яркой. А еще у Йялла, в отличие от идеального синеглазого инспектора, никогда не появится терпение для написания отчетов по полной форме. Ларх подмигнул, бросил приятелю куртку – его обожаемую, замшевую. Значит, Лорри бегает не так уж плохо.