Иоганн Гутенберг - Джон Мэн

Майнц был столицей европейского еврейства. Более 300 лет в нем существовала своя еврейская академия. Город почитался как дом Гершома бен Иехуды по прозвищу Меор хагола (Светоч Диаспоры), в XI веке впервые привезшего копии Талмуда в Западную Европу и помогавшего евреям приспособиться к особенностям европейской жизни. В городе, разумеется, случались погромы. Так, в 1096 году 1300 евреев были убиты, а сотни других или изгнаны, или вынуждены принять христианство, причем погромы по схожему сценарию повторились и в 1146, и в 1282 годах. И каждый раз влиятельных евреев приглашали обратно. Семьи при этом преобразовывались, перестраивалась и община. В середине XIV века еврейская община Майнца была самой крупной в Европе: она насчитывала около 6 тысяч человек.

В результате погрома 1282 года было оставлено 54 еврейских имения; их забрали себе обеспеченные люди и местная власть. Похоже, что дом семьи Гутенберг достался казначеям архиепископа, Филиппу и Эберхарду, которые стали называть себя в соответствии со своим новоприобретенным имуществом де Гуденберг. Позже имение стало собственностью прапрадедушки изобретателя.

Звали этого предка Фрило. У него было два дома, один из которых имел редкое название – Генсфляйш (нем. – гусиная кожа). Фрило оставил историкам две небольшие загадки. Одна из них относится к его гербу, который использовался двумя семейными линиями: его собственной и линией семьи его второй жены, урожденной Зоргенлох, вероятно, по названию деревни в 16 километрах к юго-западу от Майнца, которая теперь называется Зёргенлох. На гербе мы видим сгорбленного человека в колпаке, за спиной у которого какая-то ноша. Он опирается на палку и протягивает миску. На нем странный колпак с кисточкой или с колокольчиком. Впервые документально зафиксированный в конце XIV века, этот герб встречается в нескольких вариантах: один из них, обнаруженный в 1997 году при реставрации собора, был высечен в камне в качестве опознавательного знака здания. В наиболее распространенном варианте герб представляет собой изображение человека в странной позе, сильно ссутулившегося и несущего на спине что-то громоздкое или кого-то, прикрытого тканью. Эта историческая странность настолько озадачила исследователей, что стала своего рода бесформенной кляксой, в которой они усмотрели невероятную многозначительность. Кто это: нищенствующий монах, умалишенный, паломник, коробейник или нищий? Что он прикрывает плащом – горб или товар? Может, этот странный колпак был еврейским головным убором – подобным тем, что изображали на евреях средневековые христианские живописцы? И по какой причине аристократическая семья захотела отождествить себя с таким образом?

По одной из версий, эта фигура изначально не была столь своеобразной. Дом Гутенберга, как вы помните, находился в непосредственной близости от церкви Святого Христофора, строительство которой заканчивалось примерно во время приезда Фрило. Приблизительно в 1380 году эта церковь вдохновила некоего австрийского пастуха по имени Генрих, известного как Генрих Заботящийся, на строительство ночлежного дома, чтобы помочь путешественникам, пересекавшим труднопреодолимый перевал Арльберг на границе Швейцарии и Австрии. Местный правитель, Леопольд III из династии Габсбургов, поддержал замысел, который, должно быть, показался ему неплохим вариантом – наладить сообщение между своими западными австрийскими владениями и швейцарскими. Новое братство Святого Христофора собрало средства через свои общины во многих частях Германии, в том числе и в Майнце. Есть ли лучший способ для набирающей влияние семьи продемонстрировать свою щедрость и статус, объединившись с покровителем поместной церкви? Несколько членов семьи Генсфляйш так и сделали, пообещав ежегодно выплачивать небольшую сумму и совершить единовременную выплату в 1 гульден (заработная плата мастера-ремесленника почти за две недели) после их смерти, о чем свидетельствует запись в реестре братства. Рядом с каждой записью присутствует тот самый герб семьи Генсфляйш со странной фигуркой. Это путешественник в плаще и колпаке, идущий навстречу ветру. За спиной у него небольшой мешок с пожитками – их не очень много, поскольку это бедняк. На нем чулки-шоссы до колена и простая обувь. Бедняк протягивает миску, прося либо еды, либо милостыни. У него нет ни горба, ни тяжелого скрытого груза. Он кажется вполне физически здоровым, веселым человеком, шагающим навстречу ветру с палкой в руке.

Сохранившиеся копии щита, найденные в архивах города Санкт-Пёльтен, предполагают следующее развитие событий: замысел герба возник, когда семья переехала жить в дом, расположенный непосредственно рядом с церковью Святого Христофора. Фигура задумана как изображение святого Христофора, несущего младенца Христа. Но художник почему-то передумал, поскольку был из семьи второй жены Фрило – Зоргенлох. В переводе с немецкого слово Sorgenloch означает «уйма забот», но глагол sorgen несет еще и такой смысл, как «заботиться о», так же как и «быть обремененным заботами», что соответствует английскому care (заботиться). Возможно, здесь мы имеем дело с изображением, которое несет следующие значения: святой Христофор, видоизмененный до собирательного образа святого в заостренном колпаке простолюдина, по сей день встречающегося на празднествах в Майнце, и святой, помогающий людям в несении тягот мира сего. Кстати, все эти гипотезы не подкреплены доказательствами, но они все же менее сумасбродны да и более привлекательны, чем некоторые другие теории. Мне бы хотелось верить, что подобным образом Генсфляйш (и Зоргенлох) решили заявить о своей приверженности таким христианским добродетелям, как смирение и сила духа.

Но есть и еще одна загадка, оставленная Фрило: почему он не добавил «Гутенберг» к набору своих фамилий? Возможно, потому, что его семья была высокого мнения о своем положении в обществе, поскольку ей принадлежало несколько владений, да и герб их на тот момент прочно укоренился в обществе Майнца. Но мне кажется, что это лишь частичный ответ. В конце концов, следуя обычаю, было бы вполне естественным называть себя по имени нового семейного дома – ведь это вполне могла быть и середина XIV века. Однако в этот период произошло нечто настолько ужасное, что мысли обо всем остальном просто отошли на задний план.

* * *

Чтобы объяснить, что случилось, давайте отвлечемся и рассмотрим ситуацию с сурками в Монголии. Из этих симпатичных существ, часто встречающихся на равнинах Центральной Азии, выходит отличное жаркое, но все-таки лучше держаться от них подальше, поскольку сурки очень привлекают блох, которые могут быть носителями опасной бациллы, убивающей как блох, так и сурков. При определенных обстоятельствах, когда сурков мало, блохи могут переходить и на животных других видов: кроликов, крыс и, в конце концов, на людей. Попав в кровь, бацилла вызывает реакцию, которая обычно (хотя и не всегда) является смертельной. Она поражает легкие (90 процентов со смертельным исходом), кровь (100 процентов со смертельным исходом) или, чаще всего, лимфатические узлы, которые, будучи не в состоянии вывести токсины, раздуваются, превращаясь в твердые темные, размером с орех опухоли – бубоны, откуда, собственно, и пошло название «бубонная чума», более известная как «черная смерть».