Цветок Трех Миров - Дмитрий Емец

– Ну да! Смотри. Вот три грани четко прослеживаются. А вот выемка. Чем-то он им не понравился, и его выкинули. Скорее всего, кончик откололся… Ты не думай, что они сильно сложно и долго это делали. Шли, как мы сейчас по лесу, видят – камень подходящий. Повертели в руках, потюкали. Получилось – взяли, не получилось – выкинули.

И по той простоте, с которой Сашка опустил кремний в карман, Рина поняла, что это и правда наконечник. Сашка вечно что-то находил. То первобытный скребок. То оттиснутые в камне морские лилии. Древних морских ежей тоже приносил регулярно. Они были кругленькие и лысенькие. Несколько десятков миллионов лет не пошли им на пользу.

Кентавр опять окутался слабым сиянием. Видно, Рина была кому-то очень нужна. Интересно кому. И зачем? Рина вытащила из кармана смартфон и убедилась, что антенна зачеркнута. Обычная Сеть тоже отсутствовала. Местность была пересеченная, холмистая.

– Далеко мы от ШНыра? – спросила Рина.

Сашка задумался:

– Если напрямую – километров двенадцать на северо-запад!

– А если накривую? Мы же два болота обходили.

– Ну тогда побольше, – признал Сашка. – Ничего. До ужина вернемся.

Рина хихикнула.

– Чего ты?

– Я вспомнила наш последний поход на выживание. Влад Ганич вечно летит не пойми куда, а потом пишет в чат или в беседу: «Я потерялся! В какую сторону мне идти?»

– А ты отвечаешь ему: «В обратную!» – ответил Сашка.

– Ну да. А что еще я могу написать? Узнавать, что вокруг? Он скажет: деревья!

Гавр опять выскочил из леса. На сей раз он весь был в мелких пуховых перьях. Из-за этих перьев морда его казалась обросшей бородой.

– Гаврик! Что ты сделал с бедной птичкой?

– Ничего. Думаю, нашел место, где сокол голубя ощипывал, и доел. Мы не гордые. Продукты пропадать не должны, – сказал Сашка.

Русло ручья привело их в темную низину, где росли кривые мокрые деревья, обросшие лишайником.

– А дальше что? Тупо премся наверх? – спросила Рина.

– Да, тупо премся наверх, – подтвердил Сашка. – Это самая короткая дорога. Дойдут, правда, не все.

– Отличный план! – одобрила Рина, и они долго поднимались по скользкому глинистому склону.

Гавр, точно смеясь над ними, носился по тому же склону вверх и вниз, и в лицо им летела грязь от его лап. Гавр совершенно не устал, хотя язык у него и был радостно высунут.

На вершине холма лес отсутствовал. Здесь стояли два дома и метеорологическая вышка. Из лесничества Гавра облаяли собаки. Гавр, не слушая команды «Назад!», кинулся разбираться, и вскоре лай сменился жалобным воем. Один за другим треснули три выстрела, и перепуганный Гавр примчался назад. Он дрожал и поджимал уши, однако ни ран, ни крови на нем не было.

– Они могли в него попасть! – заорала Рина, кидаясь к забору.

– Не надо! – остановил ее Сашка. – Его просто отпугивали. Я об этих ребятах слышал. Они здесь траву выращивают на продажу. Не скажу какую. Тысячелистник, шалфей, зверобой.

Они спустились в овражек, где от лесничества их нельзя было увидеть даже в бинокль. В овражке Гавр успокоился очень быстро. Поочередно стал раскрывать крылья и вылизывать их. Уставшая Рина легла на траву.

– Моя жизнь закончена! Ты не смотри, что я такая веселая! Я никогда не буду прежней! Я старушка в душе! Я похоронила своего внутреннего ребенка! – сообщила она, глядя в небо.

Сашка покосился на нее и хмыкнул. С Риной вечно одно из трех: то бежит и орет, то сидит и печатает, то вдруг грохнется и заявит, что она совершенно без сил.

– Шоколадку будешь? – предложил Сашка.

Рина задумалась. Она не знала, может ли человек, похоронивший своего внутреннего ребенка, желать шоколадку.

– Ну давай! – согласилась она наконец.

После шоколадки Сашка дал Рине половинку своего мандарина. Рина смутилась, но съела. Смутилась же потому, что у нее в кармане был не один мандарин, как у Сашки, а несколько, но она потихоньку слопала их по дороге.

Кроме мандарина и шоколадки Сашка захватил с собой еще кусок копченой колбасы. В кармане он покрылся крошками и кусочками коры. Перед тем как отправить в рот свою часть, Рина подозрительно обнюхала колбасу со всех сторон. Засмеялась.

– Чего ты?

– Я вспомнила Лару. Она вечно даты на продуктах проверяет. Никогда ничего не съест без этого. Даже если сама десять минут назад купила, все равно проверит. Зато она способна тухлый йогурт съесть, если по дате он годный, а я вот ни за что не съем! – похвасталась Рина.

– Потому что Гавр слопает! – сказал Сашка, и раньше, чем Рина поняла, что это не просто рассуждение, кто-то набежал на нее и толкнул носом в руку. Колбаса откатилась, а потом вдруг исчезла. Гавр вроде бы ее и не ел, но почему-то облизывался.

Рина, забыв об усталости, принялась за ним гоняться, что Гавру понравилось. Мало того что накормили, еще за тобой и побегали. Сашка набирал мелкие камешки и выстреливал их указательным пальцем, выбирая небольшие цели вроде высохшей ягоды на шиповнике.

– Мелкие камни надо метать так, чтобы попадать в глазное яблоко врагу! – сказал он.

– А из пращи не лучше? – спросила Рина.

Сашка задумался. Потом вытащил телефон и что-то бормотнул в диктофон. Рина разобрала только слово «праща».

«Ну все, – подумала она. – На две недели теперь у него есть занятие!»

Сашка всегда выполнял то, что задумал, отличаясь этим от Рины, которая задумывала столько, что выполнить было невозможно и двадцатой части. Правда, и мечты у нее были соответствующие: «завоевать мир», «предложить себя англичанам вместо старенькой королевы», «нырнуть за Вторую гряду» и другие такие же.

– Да, кстати! – о чем-то вспомнив, Рина сурово наморщила лоб. – У меня был скелет мыши. Лежал в холодильнике в банке из-под меда. Я хотела отлить с него гипсовую форму, но он исчез. Ты не брал?

– Я – нет, – сказал Сашка. – Но холодильник один на весь этаж. Ночью кто-то мог захотеть меда и спросонья… э-э…

– …неверно оценить эстетическую составляющую! – подсказала Рина и, жалея, что не взяла с собой ноутбук, стала печатать на смартфоне, чтобы не потерять хорошую деталь, которую потом можно было вставить в книгу. Попутно она потирала лоб пушкинским кольцом и размышляла о том, что будет, если к человеку, воображающему себя Бонапартом, подойти и представиться: «Здравствуйте, император! Я ваш маршал Ней! Пришел обсудить диспозицию сражения!» Как он себя поведет? Будет обсуждать диспозицию или бегать по палате и вопить «Заберите от меня этого психа!»?

Не найдя ответа, она спросила об этом у Сашки.

– Лучше пусть скажет: пришел Кутузов бить французов, – предложил Сашка.

– Нет, «Кутузов» говорить опасно. Еще подерутся. А вот с Неем или Даву можно дружить. Ну при условии, что они хотя бы приблизительно знают, что такое Аустерлиц, Ватерлоо или хотя бы сражение под Смоленском, – сказала Рина, снова уже лежащая на траве.