Научи меня любить - Кара Колтер

- Мэдлин. - И все равно это прозвучало неестественно и недружелюбно. - Мэдди, - поправила она.

- Мэдди.

Как она и боялась, ее имя сорвалось с его губ с чувственным акцентом.

- Я не мог не заметить твой кулон. Он невероятен. - И Уорд протянул руку, и на мгновение они оба замерли, ожидая чего-то, что происходило в воздухе между ними. А затем он прикоснулся к кулону, и тот вдруг стал таким горячим!

Мэдди пронзила дрожь. От кончиков пальцев на ногах и до макушки.

- Красиво, - тихо сказал Уорд.

Он убрал руку. Его удивительные сапфировые глаза были прикованы к ее лицу.

- Сделан из золотого самородка? - спросил Уорд.

Да, он явно говорит о кулоне. Мэдди постаралась взять себя в руки. Черт побери! Она что, дрожит?

- Да. Мой отец нашел самородок и сделал этот кулон.

- Прекрасно. Мое имя - это производное от Эдварда.

Уорд так легко сменил тему.

- А ты соответствуешь своему? - Он сделал глоток кофе, его смеющиеся глаза встретились с ее глазами.

- Прости, что?

- Твое имя.

Мэдди почувствовала, что в своих попытках быть профессионалом она явно провалилась. Она вспомнила слова Кеттла - быть благоразумной. Но сейчас ей не хотелось думать о Кеттле и о его ожиданиях.

- В смысле от слова mad? То есть злюка или безумная? - с улыбкой сказала Мэдди.

Это ведь просто подшучивания. И только.

- Очевидно, ни то и ни другое, - ответил Уорд, широко улыбаясь и в приветственном жесте поднимая свою чашку кофе.

Он флиртовал с ней? Нет, не может быть. Просто шутка. Ни к чему не обязывающее общение.

- А ты оправдываешь свое?

Он удивленно посмотрел на нее.

- Ты защищаешь?

- А-а-а, Уорд означает «защитник»?

Они рассмеялись, чувствуя ту легкость, которая бывает, когда встречаешь человека, думающего примерно так же, как и ты. Их глаза встретились, и искра, которая тлела, разгорелась и вспыхнула между ними. Мэдди напомнила себе, что даже такая искра может сжечь целый город.

Ланкастер шумно выдохнул и посмотрел на них.

- А где твоя подруга?

- Она помогает на кухне.

- Заперли, значит, - одобрительно сказал Ланкастер. Он взял лепешку и нахмурился. - Что за запах?

- Легкий апельсиновый аромат.

- У лепешек не бывает аромата, - твердо произнес Ланкастер. - У вас есть сливки?

- Сливки? Для кофе? Конечно. Я сейчас принесу.

- Нет, для булочек. Корнуолльские.

- Извини, я…

- Не стоило и надеяться. - Он откусил огромный кусок от лепешки, а потом, к удовольствию Мэдди, глубоко вздохнул и закрыл глаза. - Просто отлично. И даже без сливок. Попробуй, - обратился он к Уорду.

Уорд взял другую лепешку и откусил. Какие утонченные движения! И опять эта сексапильная улыбка.

- Ты должен извиниться, - обратился он к Ланкастеру. - Эти лепешки не только съедобные, но и, пожалуй, лучшие по эту сторону Атлантики.

- Согласен. - Ланкастер в два укуса прикончил лепешку и с жадностью посмотрел на лепешку Уорда.

- Кто это приготовил? - разделавшись со своей лепешкой, спросил Уорд.

- Я.

- Неправда. Должно быть, у вас на кухне спрятался кельт. - Уорд опять поддразнивал Мэдди, словно чувствовал, что она относится к жизни очень серьезно.

Да что за черт?! Они позавтракают и уйдут. Может, они еще зайдут сюда? А может, она увидит их на улице и приветливо помашет им рукой? Завтра вечером, после концерта, они исчезнут, и больше она их не увидит.

- Это старинный семейный рецепт, - сказала Мэдди. - Моя бабушка была англичанкой.

- А могу я попросить тебя еще лепешек для моего голодного друга?

Мэдди принесла тарелку с лепешками, а Уорд спросил:

- Так это ты - тот, кто почти открыл магазин в Нью-Йорке?

- Если и я, то в далеком будущем. Нью-Йорк теперь прошлое для меня.

Ей нужно заканчивать.

Она только что прочитала лекцию Софи о том, как вести себя с клиентами. Что значит быть профессионалом. Но тем не менее она стояла сейчас столбом и не могла пошевелиться.

- Мы прибыли на короткое время, - сказал Уорд. - Мне кажется, это здорово - посетить небольшой кусочек Америки. Мне было бы интересно узнать больше о вашем городе.

Мэдди наклонила голову. Ее тянуло к нему. Она поймала себя на мысли, что ей было бы интересно с ним пообщаться.

Но она определенно не собирается поддаваться этому искушению.

- Я бы с радостью с вами поговорила. Может, мы как-нибудь сможем встретиться и пообщаться. - А затем, чтобы все поняли, какие между ними отношения, быстро добавила: - Вам принести что-то еще?

- Чай было бы замечательно.

Она принесла чай и еще лепешек, и, к счастью, настало время открытия, так что она не могла больше задерживаться у их столика. Кафе на удивление было забито людьми. Город, кажется, уже начал извлекать выгоду из гостей, прибывающих на завтрашний концерт.

А вдруг это сработает?

У нее было время, чтобы подумать над этим. Софи осталась на кухне, и Мэдди одна справлялась с наплывом посетителей. Поставив приготовленный Кеттлом завтрак перед мужчинами, Мэдди больше не общалась с ними, пока не пришло время рассчитать их.

- Ты и чай умеешь готовить, - сказал Уорд, - это редкий дар в этой стране.

Такой небольшой комплимент, но Мэдди почувствовала, как ее щеки заливает румянец. А может, это потому, что его рука коснулась ее, когда он рассчитывался?

- Опять спасибо бабушке-англичанке.

- Почему-то последнее, о чем я думаю, - это о бабушке-англичанке. - Он тряхнул головой, словно сказал что-то неуместное, и тут же добавил:

- Я надеюсь, у нас будет шанс поговорить об изменениях в твоем городе.

Он сказал это таким тоном, как будто говорил с кем-то, чье мнение очень ценно. Она посмотрела на него. Все это болтовня.

- Я тоже надеюсь, - покривила она душой. - Приятного вам здесь времяпровождения.

Затем она закрыла кассовый аппарат и отвернулась от них, чувствуя себя так, словно избежала какой-то непостижимой опасности.

Но почему она в то же время чувствовала сожаление?

- Хороший завтрак, - заметил Ланкастер, когда они с Уордом вышли из кафе. - Нужно отдать должное янки. Они знают толк в еде. Лепешки были хорошим сюрпризом.