Звонок-0 (Рождение) - Кодзи Судзуки

Когда остались только лифчик и трусики, Сугияма поднес руки к ее груди. Потом внезапно задрал ей лифчик, и на свет показалась маленькая грудь Маи, которая в положении лежа казалась почти плоской. Маи увидела свою грудь глазами Сугиямы. Ей казалось, что огромные, по сравнению с небольшой грудью, соски направлены прямо в потолок.

Этот образ четко отпечатался в ее голове.

Маи оставалась с выставленными на обозрение грудями и задранным лифчиком несколько секунд. Ей представлялось неприличным лежать с подчеркнуто плоской грудью в состоянии неопределенности. Маи почувствовала взгляд Сугиямы, внимательно осматривающий ее тело, потом направление взгляда изменилось. Маи догадалась об этом по движению воздуха, и ее охватило беспокойство.

...Что он делает? Быстрее.

Однако желание Маи не осуществилось, руки Сугияма вернули лифчик на место.

Маи открыла глаза и с удивлением наблюдала за Сугиямой, который надевал на нее одежду. Она осталась невинной.

Маи одними глазами спросила Сугияму:

...Почему?

Сугияма сказал ей на ухо:

— Все-таки не будем.

Неестественно кратко для своей обычной болтливости. Сугияма мог бы в красках объяснить свою нерешительность и убедить Маи в ее необходимости. Но он без всяких объяснений только произнес: «Не будем».

В голове Маи стало пусто, она перестала понимать произошедшее. Ее захлестнуло чувство унижения. Будто ее лишили личности и сделали просто куклой, которую одевают и раздевают.

Несмотря на то что они оба были согласны заняться сексом, почему пришлось на полпути повернуть обратно? Ее тело оказалось настолько непривлекательным? На словах объяснения не последовало, поэтому само по себе возникло негативное ощущение. Не понимая, почему у него пропало настроение, Маи погрузилась в глубокое отчаяние.

...Потому что грудь маленькая?

Задала себе вопрос Маи. Если причина в этом, то и до раздевания размер груди был виден под одеждой.

Ей так ничего и не объяснили, и оскорбленной Маи ничего не оставалось, как уйти из квартиры Сугиямы и пойти к себе домой.

Отношения Маи и Сугиямы на этом закончились.

Потом парни часто ей это предлагали, однако она не смогла переступить черту. Маи каждый раз вспоминала эту сцену, и сразу подступал страх этих нескольких секунд пустоты. Неприятно, когда долго оценивают ее голое тело. Лучше уж оставаться девственницей всю жизнь.

Ошибки не было. Невозможно, чтобы в памяти образовались такие провалы, даже проверять глупо, ведь она еще совсем неопытна.

...Почему я беременна?

Возмездие... Результат, имеющий под собой предлог. Непосредственным основанием можно считать то, что она посмотрела ту видеокассету.

Затем Маи четко припомнила основную причину.

...Когда я смотрела видеокассету, у меня случилась овуляция.

Подтверждением тому служили середина цикла месячных и температура во влагалище. Овуляция... видеокассета... из-за того, что сложились два важных фактора, это привело к нынешним изменениям в теле.

По стенам поднимались солнечные лучи. Солнце клонилось к западу, шахтой с каждым часом овладевала темнота.

Маи снова почувствовала оценивающий взгляд, будто на ее тело смотрит Сугияма. Но рассматривали ее не снаружи шахты. Взгляд исходил из глубины. Действительно, похоже, что за ней наблюдают глаза внутри нее.

Словно доказывая это, что-то снова ударило в утробе слабым, но резким тычком.

Потерянная часть рукописи так и не нашлась. Встреча с редактором, занимающимся публикацией, была назначена на завтра. До завтрашнего дня надо было переписать оставшуюся часть рукописи и отдать ему.

Был уже поздний вечер. Маи в своей однокомнатной квартирке мучилась над разложенной на столе рукописью. Комната Маи была маленькой, всего в пять татами. Когда она занималась, то сидела в кресле перед низеньким столиком, который использовала и как обеденный, и как письменный. Опять же с книжных полок можно было все достать, стоит лишь протянуть руку. Между книгами была втиснута четырнадцатидюймовая видеодвойка.

Не зная, как лучше закончить рукопись, Маи который раз отрывала от нее взгляд и тяжело вздыхала. Все это время она была поглощена только тем, как дописать пропавшую часть рукописи собственными словами. Понятно, что между двумя страницами есть логический зазор. Поскольку она пыталась восполнить своими мыслями эту прореху, рукопись совершенно не двигалась, оставалось только со стоном ломать себе голову.

Однако внезапно ее осенило, что можно не вносить поправки в рукопись, а упорядочить ее, что-нибудь исключив.

...У меня ничего не получается, потому что я пытаюсь добавить что-то свое.

Намного легче было урезать рукопись, чем дополнять. При этом нечего бояться, что она исказит мысли Рюдзи.

В тот самый момент, когда она приняла решение, что делать, Маи расслабилась — если до утра она с этим справится, то цель будет достигнута.

И тут на глаза ей попалась видеокассета, нацелившаяся заполнить пространство, освобожденное от мыслей о рукописи. Видеокассета, которую она взяла вместо ненайденной рукописи, безучастно лежала на телевизоре. Даже если я просмотрю ее для смены обстановки, наверно, у меня останется достаточно времени, чтобы успеть подготовить рукопись.

Сейчас стало понятно, что Маи попала в искусно подстроенную ловушку. Неизвестно кем расставленная западня... Маи была обманута умыслом невидимого существа.

Сидя в кресле, Маи привычно протянула руку и взяла видеокассету.

«Лайза Миннелли, Фрэнк Синатра, Сэмми Дэвис-младший. 1989».

Кассета была без коробки.

Даже по почерку на этикетке можно было определить, что кассета не принадлежала Рюдзи. Кто-то другой записал кассету, она каким-то образом попала в квартиру Рюдзи и, пройдя через несколько человек таким окружным путем, сейчас использовала силу притяжения в квартире Маи.

Маи вставила кассету в видеомагнитофон. Система автоматически включилась. Маи нажала кнопку «play».

В тот момент, когда она коснулась кнопки, чувство интуиции приказало ей остановиться.

...Сейчас еще не поздно выкинуть эту дрянь.

Однако голос инстинкта заглушило шуршание пленки в магнитофоне, и все-таки любопытство взяло верх. По экрану пошли полосы, потом мгновенно экран словно залило чернилами. Все, пути назад нет. Маи, выпрямившись, приготовилась смотреть до конца. Через экран на нее выливалось высокомерие, требующее пристального внимания.

«Смотри до конца! Иначе тебя съест мертвый».

Толстая чернильная линия, извиваясь, действительно сформировалась в угрожающую фразу. На экране появилась светящаяся мерцающая точка, и хотя было неприятно, что ее свет проникает в глазное яблоко, но отвести взгляд было невозможно.