О проекте «План мероприятий “Дорожная карта” развития конкуренции в сфере науки» - Гарегин Тосунян

по нему. Если цена госконтракта составляет 10 миллионов рублей, претендент должен достать из кармана или быстро получить в банке три миллиона, чтобы получить соответствующий контракт.

Это невыполнимое требование для подавляющего большинства ученых. Подобных барьеров было выявлено около десятка, и все эти барьеры предлагается устранить с помощью конкретных правовых и организационно-правовых мер, которые описаны в проекте соответствующей «Дорожной карты».

Одним из наиболее негативных проявлений ограничения доступа физических лиц к конкурсным закупкам НИОКТР является то, что до 85 % сумм госконтрактов НИОКТР или возвращается в бюджет в виде налогов (более 42 % для организации), или уходит на администрирование организацией исполнения госконтракта (от 30 до 40 %). На зарплату ученым достается не более 15–20 %.

Почему это так важно? Согласно цифрам, которые озвучивались на заседании Совета при Президенте России по науке и образованию, из 40 миллиардов рублей, затраченных органами власти на конкурсные закупки НИОКТР, собственно на науку было потрачено 6 миллиардов. Остальное возвращено в бюджет в качестве налогов или потрачено на административное сопровождение научных исследований.

Интерес органов государственной власти, которые имеют небольшое финансирование (например, Федеральная антимонопольная служба), к госзакупкам НИОКТР у организаций практически отсутствует.

В последнее десятилетие ФАС России выделяется на конкурсные закупки всех необходимых НИОКТР до 8 миллионов рублей в год. При стандартной начальной максимальной цене контракта от 500 тысяч до 2 миллионов рублей найти организацию, которая была бы заинтересована в выполнении сложного прикладного исследования, практически невозможно.

Найти ученых, которые могли бы выполнить исследования за эти деньги, можно, но существующие правовые барьеры не позволяют это сделать. Решение данной проблемы предложено в «Дорожной карте».

Надеюсь, что со всеми решениями, которые изложены в проекте «Дорожной карты» развития конкуренции в сфере науки, у вас была возможность познакомиться.

Должен также обратить ваше внимание, что помимо оценки проекта «Дорожной карты» развития конкуренции в сфере науки нам необходимо выразить мнение о целесообразности дополнения проекта «Дорожной карты» мерами по развитию конкуренции в сфере образования.

Колесников С.И

ак., д. м. н.

Хочу поздравить с наступлением международного года фундаментальных наук в интересах целей устойчивого развития ООН. Соответственно, хотелось бы, чтобы Россия достойно участвовала в развитии науки, фундаментальной в том числе, на международном уровне.

Конечно, говорить о конкуренции в области науки актуально, но достаточно сложно. Можно говорить о конкуренции российской науки с зарубежной, конкуренции внутри нашей страны между различными научными школами.

Если ученым задать вопрос, говорят: за что конкурировать? Денег-то нет. Просто распределите деньги, и все. Что конкурировать, когда на науку тратятся копейки?

Проблемы в отсутствии денег и ограниченности ресурсов были отмечены Счетной палатой еще два года назад, когда она анализировала Академию наук.

По итогам анализа Счетная палата РФ просила правительство, чтобы оно занялось распределением бюджета на НИОКР с учетом результативности и данных мониторинга научно-исследовательских учреждений.

А для этого нужно создать систему мониторинга и результативности, принять меры по увеличению ассигнования. Но эти меры не приняты, и, несмотря на прошедший у нас Год науки, увеличения финансирования науки не произошло.

По национальному проекту «Наука», который был разработан по поручению президента в 2018 году, при ближайшем рассмотрении сразу становится понятно, что никакого антимонопольного анализа этого национального проекта не проводилось.

В нем изначально определены показатели, которые закладывают ущербность для наших российских учреждений, потому что это ориентировка только на международные базы данных.

Российская база цитирования научных публикаций там даже не упоминается, хотя они существуют. Она тоже является частной, но она существует.

Закладывается рост количества научных сотрудников, которые должны быть в нашей стране, что не выполняется, и, главное, предполагается рост количества российских научных журналов, которые входят в международные базы данных, но этот процесс никаким образом государство поддерживать не собирается.

Естественно, необходимо чем-то измерять научную результативность. Разработан очень интересный коэффициент, который называется КБПР (комплексный балл публикационной результативности), который был рассчитан математиками.

Это никакая не наукометрия — это математический подсчет, который основан на предположениях. Даже мы, медики, оперируем не предположениями, а результатами анализов.

А здесь выведена кривая на основе таких вот математических предположений. Опять же предположительно искомое значение присваиваемого коэффициента находится в каком-то интервале.

И считают (опять предположительно), что параметр оптимален. Кто считает, как считает, почему считает, непонятно. Выводятся некие кривые, некоторое плато, которые должны быть учитываемы, и выводятся коэффициенты, которые просто сумасшедшие.

Между коэффициентами, допустим, Q1 и Q4 разница в 20 раз. А что с нашими журналами, мы же хотим, чтобы они продвигались вперед, а не стагнировали. Нет, авторы методики закладывают сразу ущербнейший коэффициент для журналов ВАК и даже RSCI.

Причем, если публикация Q1 Web of Science оценивается в 20 баллов, журнал ВАК — 0,12. Почти в 200 раз ниже! Это безобразие, это значит, что в этих журналах изначально закладывается барьер для публикации нашими учеными.

Мы не стимулируем наши журналы, а категорически их топим сразу же, с самого начала, даже не спрашивая, хороший журнал или плохой это журнал.

Эти принципы методики КБПР наносят ущерб российским журналам. В КБПР заложена также дискриминация междисциплинарных, коллективных исследований. В том числе, как это ни странно, международных. Потому что там высчитываются доли человека, который участвует в этих публикациях. Это создает барьер и для кооперативных исследований разных учреждений.

Нет расчета единицы затрат на публикацию. Фактически как мы можем оценивать труд, если мы не рассчитываем затраты на этот труд? Этого нет.

В этих коэффициентах не учитываются патенты, интеллектуальная собственность. Монографии, обобщающие материалы, которые наиболее ценны всегда были для наших ученых и цитировались за рубежом, они вообще приравниваются к одной публикации в плохом зарубежном журнале. Коэффициент публикационной результативности фактически стал дискриминационным показателем, способствующим недобросовестной конкуренции.

Соответственно, поскольку нет расчета на удельные фактические затраты, мы видим, что в лидерах только наши крупнейшие учреждения.

Это настрой на супермонополизацию учреждений?

По-видимому, поставлена задача уничтожить все мелкие и средние научные коллективы, которые часто, между прочим, по эффективности, если на затраты посчитать, значительно эффективнее, чем супердорогие установки Мегасаенс, я это анализировал. К сожалению, эти огромные комплексные установки дают эффективность меньше, чем небольшие научные группы.

И по журналам посмотрите: огромная дискриминация российских журналов в мире. Хохлов Алексей Рэмович по этой проблеме в Общественной палате делал доклад. Наши журналы составляют всего лишь 3,8 % от мировых журналов. А если посмотреть процент наших журналов в системе Web of Science и Scopus, среди этих журналов по разным профилям науки от 0,1 %, которые входят в эти коллекции, до 2,6 % — в Scopus.

Понимаете, на что