Беседы с дочерью об экономике - Янис Варуфакис

Пора вернуться к жестокому вопросу, с которого я начал: почему британцы вторглись в Австралию, а не аборигены – в Англию? Почему все империалистические сверхдержавы возникли в Евразии, и с недавнего времени – в Северной Америке, благодаря навыкам, перенесенным из Европы? Почему сверхдержавы не возникли ни в Африке, ни в Австралии? Генетика здесь ни при чем. Правильный ответ мы уже дали.

Любая сильная власть начинается с избытка урожая. Без избытка урожая невозможно ни вооружить армию, ни управлять распределением урожая, ни научиться писать, ни внедрить новые технологии, ни создать порох, ни построить морские суда…

Мы увидели, что аграрные общества создали даже биохимическое оружие, способное уничтожать охотников и собирателей, например австралийских аборигенов.

Мы увидели, что в таких землях, как Австралия, где всегда хватало еды (три или четыре миллиона людей, благодаря щедрости природы, имели исключительный доступ ко всей флоре и фауне материка, по размерам равного Европе), не было никаких причин изобретать сельскохозяйственные технологии для сбора и хранения урожая.

Мы сейчас знаем (и хотя ты мала, ты уже это выучила), что у аборигенов была поэзия, музыка и мифология огромной культурной ценности. Но у них не было средств, чтобы нападать на другие народы или защищать собственный народ. Напротив, англичане, как участники событий в Евразии, самим ходом вещей были принуждены к тому, чтобы образовывать излишки урожая и все сопутствующее им: от морских кораблей до биохимического оружия. Поэтому, когда первый англичанин ступил на берега Австралии, у аборигенов не осталось никакого шанса на выживание.

А как же Африка?

«А африканцы? – ты сразу спросишь меня. – Почему не возникло могущественной африканской державы, которая угрожала бы Европе? Почему рабов везли только в одну сторону? Неужели африканцы не были так умны, как европейцы?»

Опять дело не в качествах людей. Посмотрим на карту и сравним очертания Африки с очертаниями Евразии. Прежде всего Африка оказывается растянутой: начинается со Средиземноморья, тянется на юг до экватора и уходит далее в Южное полушарие. Одним словом, африканская земля проходит через совершенно разные климатические зоны: пустыня Сахара, субтропики вокруг Сахары, чисто тропический климат на экваторе и умеренный климат Юга Африки. Посмотри теперь на Евразию. В отличие от Африки, тянущейся с севера на юг, Евразия идет от Атлантического океана на восток до берегов Китая и Вьетнама на Тихом океане. Евразия – континент-крепыш, если так можно сказать.

Что это означает? Когда мы движемся из одной области Евразии в другую, мы сталкиваемся лишь с небольшими различиями в климате – в отличие от Африки, где если мы проведем черту от Йоханнесбурга до Каира, она пройдет через множество климатических зон.

А почему это значимо? По той простой причине, что африканские общества, создавшие аграрную экономику (как сейчас в Зимбабве), не могли дойти до Европы, потому что их земледельцам пришлось бы сначала завести хозяйство севернее, но на экваторе, а уж тем более в Сахаре это невозможно. Тогда как народы Евразии после создания сельскохозяйственного производства могли легко перемещаться на Запад или на Восток, вторгаться в чужие области, присваивать чужие излишки и культуру завоеванных народов, перенимая их технологические достижения и создавая могущественные державы. В Африке все это было невозможно по географическим причинам.

Итак, как возникло неравенство?

Если говорить о всемирном распределении благ, то порабощение европейцами Африки, Австралии и Америки вполне объяснимо географически. Географические условия закономерно привели к нынешнему положению аборигенов Австралии, туземцев Америки и большинства жителей Африки. Ты видишь, что дело здесь не в цвете кожи и не происхождении. Причина одна – умение хранить излишки сельского хозяйства и сравнительная легкость географического распространения земледелия. Итак, с хранения урожая в общих закромах начинаются огромные державы, готовые распространить свою власть на весь мир – как мы называем их, империалистические.

Но есть и другой уровень неравенства – внутри развитых обществ. Я тебе говорил, как начальники и жрецы в первых государствах распределяли урожай в свою пользу, потому что правильное хранение урожая требовало сосредоточения власти и богатства в руках немногих. Это неравенство, при неравенстве политических возможностей, начинает подпитывать само себя, и постоянно только нарастает.

Доступ к собранному урожаю давал экономическую и политическую (а также культурную) власть, которая позволяла получить еще большую часть будущего урожая. Или, говоря просто, легко заработать миллион, если у тебя уже есть миллион. А если у тебя ничего нет, даже о тысяче ты можешь только мечтать.

Итак, неравенство действует на двух уровнях. Всемирный уровень объясняет, почему некоторые страны вступили в XX и в XXI век нищими, тогда как другие пользуются всеми преимуществами силы и богатства, во многом за счет разграбления бедных стран. А на уровне отдельной страны неравенство может быть сколь угодно большим: мы знаем, что в самых бедных странах немногие их богачи богаче многих богачей богатых стран.

Я тебе рассказал о том, как неравенство коренится в производстве экономического излишка после первой технологической революции в истории человечества – появления земледелия. В следующей главе я расскажу, как неравенство увеличивается после последующих промышленных революций, таких как появление атомной энергетики и компьютеров, и как мы пришли к тому обществу, которое ты видишь каждый день вокруг себя. Только смотри, никогда не поддавайся искушению оправдывать то неравенство, которое ты сама сейчас признала нежелательным.

Неравенство как выращивающая себя идеология

Когда мы говорили о роли жрецов, я заметил, что они вырабатывали идеологию, призванную узаконить неравное распределение урожая: чтобы все, имущие и неимущие, признали такое распределение высшим законом. Они просто создавали некоторый комплекс убеждений, который мы называем мифологией; и мифы способствовали как увеличению производительности, так и росту неравенства. Если подумать, ни одно убеждение не воспроизводится так хорошо, как мысль, что принадлежащее тебе принадлежит тебе по праву. С раннего детства ты убеждаешь сама себя, как и все дети, что твои игрушки, твоя одежда, твой дом по праву тебе принадлежат. Наш мозг автоматически отождествляет наличие собственности и право собственности. Такова психологическая основа, на которой и держится идеологическое убеждение, что властители и имущие (обычно это одни и те же люди) «по праву», «достойно» и «заслуженно» имеют много, а остальные столь же законно имеют мало.

Не надо считать всех нас злонамеренными. Просто мы слишком легкомысленно убеждаем самих себя, что существующее распределение благ, особенно если мы от него не слишком пострадали, «логично», «естественно» и «справедливо». Когда ты чувствуешь, что в тебе бродят такие мысли, вспомни, что мы говорили в начале: все дети рождаются равными, но одним предначертано одеваться в дорогие одежды, а другие осуждены на голод, эксплуатацию и нищету. Ты никогда душой не примешь такого положения дел, никогда не скажешь, что это «логично», «естественно» и «справедливо».