В тумане тысячелетия - Александр Красницкий

— А расскажи отец, как Киев-город построился, — раздался чей-то вопрос.

— Киев-то? Да много слышал я о Киеве разного. Чему и верить, не знаю. Каждый о Киеве по-своему толкует!

— А вот ты сейчас нам рассказал, что братья с Дуная пришли.

— Говорили мне так, когда я был в землях Полянских. Пришли три брата из далёких стран, что за Дунаем-рекой лежат, пришли они с дружиною сильной и осели на высотах киевских, благо поляне их добром пустили и боем на них не пошли... А осели они здесь с тем, чтобы с людей торговых, которые за Русское море в Византию ходили, дань собирать... Место-то там удобное! В обе стороны с гор далеко видно, кто чуть на Днепре появился, сейчас видно, а снизу если кто пойдёт, так пороги там, иначе, как волоком, и нельзя идти. Так и начали жить на высотах днепровских три брата, а с их старшего брата по имени и городок Киевом был прозван.

— А по-другому как рассказывают об его основании?

— По-друтому-то? А говорят, будто Кий, брат из трёх старший, просто перевозчиком был. Перевозил через реку, кому это нужно было, с одного берега на другой; около этого и кормился, а народу тут много переходило через Днепр, так много, что братьям и не справиться было. Люди задерживались, подолгу оставались тут, ну и чтоб время не терять, кто товары при себе имел, за торг принялся, а тут и мужи свейские, что из варяг в греки шли, тоже приставать начали, менять там, что у кого было, и пришлось осесть у ворот днепровских, осели и зажились, сперва селенье устроилось, а потом и город огородили...

— Ты бы, отец, про дулебов-то нам досказал, — вернул один из слушателей старика на прежнюю тему.

— Да, про дулебов! Вот ведь они какую беду вынесли.

— Какую, отец, какую? — раздались голоса.

— Пришли к ним мужи обрские, пришли с оружием и стали воевать дулебов; те народ мирный, не ратный, не могли против них силы выставить, и победили их обры. А были они телом великие и умом гордые.

— Что же, данью обложили их обры?

— Данью одной, это ничего ещё было бы... Не в первый раз племенам славянским дань платить! Привыкли они к этому. А обры всячески надругались над покорёнными. Вот тут и пострадали роды дулебские!

— Мучили их обры?

— И это бывало. А больше всего надругались они над жёнами славянскими. Страшно надругались... Вместо коней и волов они были у них!

Общий крик негодования прервал Радбора. Лица слушателей побледнели, глаза засверкали. Сказалось родственное племенное чувство. Ведь дулебы, как бы далеко они ни жили от Ильменя, но всё-таки они, как выразился Радбор, были братьями им. Всякая обида, нанесённая им, гулко отдавалась во всех сердцах славянских! Тёкшая во всех славянских жилах одна кровь брала своё. Ссорясь и воюя между собой постоянно, славяне никогда этого не забывали, и при всякой дурной вести из славянских племён, они готовы были кинуться за них на врага, но, увы, не было между ними объединяющего начала, единой власти, которой так сильна стала матушка-Россия в настоящее время.

— Как куда нужно поехать обрину, — продолжал свой рассказ старый Радбор, — сейчас приказывает он запрячь в телегу свою не волов и не коней, а жён славянских, садится сам, так и едет!

— И возили? — послышался вопрос.

— Повезёшь! Трёх-четырёх впрягали проклятые обрины!

— А мужи дулебские, что же?

— Слабы они были... Где же им одним против обров пойти, а древляне, им соседние, по своим лесам рассеялись. Поди, лови их там.

— И долго так обры издевались над дулебами?

— Ох, долго, и ничего с ними поделать было нельзя, ибо сильны были.

— Как же избавились от обрского ига они?

— Сами боги на помощь им пришли. Пошла ходить по обрам болезнь страшная[5], кто ни заболеет — все умирали, и дулебов много здесь погибло, но они всё-таки остались, а обры так и перемерли, так что на земле дулебской ни одного обрина не осталось!

— И теперь на землях днепровских говорят, — заметил внимательно слушавший рассказа Володислав, — «погиб, как обры!».

— Это про тех, кто рода после себя не оставил, — добавил к его замечанию Радбор.

Некоторое время весь круг молчал.

— Вот к чему ведут несогласие и раздоры, — заговорил опять старик, — восстанет в землях славянских род на род, и не будет правды, а тут враг близко, ждёт он этого, нагрянет с грозой ратной и с родами славянскими делает, что только хочет! А они все спорят между собой, кровь льют!

— Как же быть-то?

— Сплотиться всем воедино... Выбрать князя, чтобы всеми делами верховодил, на врага водил и от врагов со своими дружинами оборонял. Да чтобы не было ни вятичей, ни радимичей, ни полян, ни древлян, а были бы они все славяне... Вот тогда мы и сильны будем. Не найдётся врага, который бы одолел нас! Сами всех и всё сокрушим, как вода из прорвавшейся запруды все затопим, и не погибнет славянство во веки веков!

— Прав старик, прав! — раздались голоса.

Первая мысль об единодержавной, всё сплачивающей власти была заронена.

сли взглянуть на карту современной Европы, то непременно бросится в глаза огромная площадь, занимаемая нашей матушкой-Россией. В то время, когда начинается наш рассказ, славянские племена жили на большем, пожалуй, ещё пространстве, чем занимаемое Россией ныне. Они говорили на одном, всем им понятном языке, проникнуты были одним духом, образ правления у всех был одинаковый — выборный, и религия, за немногими исключениями, одна и та же.

Широко во все стороны раскинулись земли, занятые русскими славянами, составлявшими ядро славянщины, — то русское море, в котором рано или поздно должны слиться остальные славянские ручьи...

Тысячу с небольшим лет назад, когда только что начало образовываться русское государство, большая часть страны была покрыта дремучими лесами и болотами. Между ними, как будто на островах, по возможности ближе к рекам и озёрам, жили отдельные славянские общины. Каждая из них управлялась своим старейшиной, но все эти общины составляли особые племена. В свою очередь, эти племена придерживались двух главных союзов: северного и южного.

Во главе первого стоял Новгород, во главе второго — Киев.

Такое первенствующее положение Новгорода и Киева в союзах славянских племён имело последствием то, что в них ранее, чем в других городах, развились торговля, гражданское устройство, просвещение. Здесь появились первые поэты-летописцы, в них сохранялись народные предания, память о всех делах союза, в них, наконец, творились суд и расправа и сосредотачивалась общеславянская деятельность.