Бастион: поступление - Владимир Атомный

Удивлённо смотрю на спутницу.

– Так блюда будут ещё и “с огорода”?

– Ну да.

– Класс, – выдал я с поднятыми большими пальцами.

У меня особого голода нет, поэтому перекусываю салатом, зато какая радость наблюдать, как ангел напротив аппетитно кушает. Маленькие порции исчезают за розовыми губками, далее сосредоточенное пережёвывание и процесс повторяется. Вид имею может и глупый, но умиление зашкаливает. На внутренней стороне указательного и среднего пальцев девушки – красные пятна от пера, видимо, держать вилку больно, и Агния взяла её в кулачок. Я сейчас просто расплавлюсь… Голод же так терзает художницу, что глаза от тарелки вскидывает редко, но и в эти мгновения моё сердце замирает.

Получил такую порцию радости, что готов просто оставить все имеющиеся деньги, да ещё обнять каждого работника, однако официант отказался брать плату, поясняя:

– Мы хотели бы сделать вам подарок, если разрешите.

Агния после пояснила, что возможно они узнали её, ведь обычно представитель ресторана сам приезжает за продуктами. В это можно поверить, но я, кажется, предела счастья и радости на сегодня достиг, просто улыбаюсь всему миру.

По большому счёту, можно идти домой – основные работы закончены, из одноклассников только Агния осталась, что вновь рисует на табуретке в конце коридора. Я отошел поодаль и наблюдаю: она то губку закусит, замирая дланью над экраном, то подожмёт их и лёгкими штрихами нанесёт линию. Старательно не смотрю на результат творчества, хотя и подмывает, готовых распечатанных артов на стенах пока нет – стоят рядком, прикрытые тканью. В их сторону поглядываю с трепетом, как на святыни, уверен, перед каждой буду стоять подолгу – особенно там, где будущее, потому и жду, чтобы скопом, сразу, всей мощью…

Стою почти к другому концу коридора – там, где дверь в нашу аудиторию. Между мной и оставшейся для прохода других учеников частью коридора, ширма из белой ткани, поэтому, в общем, видно, когда кто-нибудь идёт. Из кабинета выходит Вероника, по отсвету в руке понимаю – смотрит в смартфон, с озорством решаю чуть-чуть напугать. Если внимание также будет прикованным к экрану, моё положение останется незаметным, немножко готовлюсь, удачей служит место – ткань здесь внахлёст и можно свободно выйти. Вот уже председатель рядом, глушу смех, чтобы не испортить план. Изящная и прекрасная, поблёскивая льдом на вставках, проходит мимо – всё, пора! Резко подаюсь вперёд и слегка тыкаю в спину пальцем.

Наверное, так у рысей или леопардов происходит – шипят, вздыбив шерсть, конечно, Вероника человек, но ощущение схожее, меня аж пот холодный прошиб и горло сжалось, потому как фиалк в глазах прожигает до основ существа. Напугать фурию невозможно, а вот вызвать гнев вполне! С кошачьей же скоростью схватывает за руку и сейчас ладонь председателя горяча, как пламя, если б не это, точно упал бы, ведь сейчас Вероника совершенна. Стремительно сходящий с лица воинственный блеск и этот образ девы битв, просто запали в душу, волна восхищения захлёстывает, даже глаза щиплет.

– Матус! Ты чего?! – выпалила Вероника. – Ой, прости… чего я так!.. Хотел меня напугать? – закончила уже с нотами огорчения.

Я же вновь проталкиваю слова через горло, а глаза жадно скользят по капелькам пота на лбу девушки:

– Да ничего, всё хорошо…

Как под гипнозом достаю платок и тяну руку промокнуть капельки, Вероника позволяет. Уже подугасшие глаза, приобретают новый огонь, тот самый, опасной страсти, но я продолжаю, пока не вытер насухо, причём левую руку девушка всё так же держит своей.

– Вот, теперь хорошо, – произнёс я всё ещё под дурманом от увиденного. – Чего-то не удалось толком напугать, да?

– Отнюдь.

Так и стоим, глядя в глаза – я, с перехваченной рукой и председатель, сжимая моё запястье. Некий шум вывел из ступора и наконец, лица осветили улыбки, прошла ещё пара минут в словесной попытке сгладить неровности ситуации, и мы разошлись. Я иду к Агнии, попрощаюсь и домой, а Веронике предстоит ещё порешать задач, всё же нагрузка на председателя выше, ввиду надвигающегося празднования.

* * *

Следующий день зачинается странно, ведь обычно представляю его в школе, учебную нагрузку, там, план занятий, сегодня же всё иначе – Бастион, словно ледовый карниз, замер готовый сорваться в грядущие мероприятия. Уроки отменены, однако и с подготовкой к празднованию закончено почти по всем параллелям, есть несколько мелочей, но лично мы быстро развешали готовые картины, забрали форму из швейного клуба и немного подремонтировали участок стены. И, как бы всё на сегодня. С часок порубились в мультиплеере игр для мобильных, а потом ребятам стало скучно, и я отпустил по домам и делам.

А вот самому нравится, видеть школу в таком виде не приходилось, всё в новинку. на месте стадиона выросла концертная площадка – гуляю перед ней, наблюдая за двумя работниками, может делают проверку или просто следят за инвентарём. Далее пара кругов по парковой части, летний день, на небе лёгкая хмарь, будто в акварельный голубой подмешан белый. Ещё хочу по этажам погулять, с выходом на крышу, но перед этим звоню Веронике и после приветствий:

– Не отвлекаю?

– А можешь?

Смеёмся.

– Ну просто, вдруг у тебя собрание или ещё что важное, – пояснил в итоге.

– Ты можешь звонить в любое время, Матус, и приходить тоже.

Вдруг понял, что интонация и голос в такие моменты особенные, уже знакомый, но столь таинственный, полный силы, что тяжело описать. Здесь и глубина, и легкая томность, и скрытая страсть, будто едва ощутимые колебания от далёкой грозы.

– Кхе, – аж горло сжалось, – это очень важно для меня, спасибо.

– Всегда пожалуйста. Может вернёмся к вопросу, по которому ты звонишь?

Можно найти в словах нотки укора, но в интонации их нет в помине – Вероника всегда изящна и мягка.

– Да вот, хочу узнать где ты и чем занимаешься? – озвучиваю я.

– В кабинете, пишу письмо директору и главе преподавательского совета. Зайдёшь? – моя визави безошибочно считала намерение.

– Да, буду через пару минут.

Вот уже больше месяца прошло, как я в школе и как повстречал Веронику. В первый раз, кажется, по какому-то делу с чином старосты, я шел чуть ли не вприпрыжку, но и сейчас тоже самое – кабинет председателя и сама девушка, подобны ветру и земле на горизонте, для измученного штилем корабля. В груди томление, почти бегу, ведя рукой по белой ткани в коридоре.

Дверь поддалась легче обычного, вижу, как Вероника опускает протянутую было к ней руку.

С улыбкой спрашиваю:

– Надо идти куда-то?

– Нет, просто. Не обращай внимания, – тут же ответила она и, сыграв тонкой мимикой лица, спрашивает, – кофе?

– Ага. Прям соскучился.