Звездочет. Любовник фортуны - Марина Барбышева

— А, это ты?.. — она громко, нараспев, зевнула, показав ему сразу все зубы и изящное розовое горло. — Где был? — почти безразлично спросила она.

Ее тон не мог его обмануть. Именно так и начинались обычно самые нудные разбираловки. Прежде она такой не была… Что ж, люди меняются. Может, предложить ей продолжить праздник?.. Выпить по глотку… ну и так далее…

— Слушай, Лен… у меня два предложения: либо давай ляжем спать, либо давай еще выпьем. А где я был, я тебе лучше потом расскажу.

— Еще не успел придумать?.. Ну и ладно… Кстати, мне совсем не интересно, где тебя черти носили… с твоими добрыми друзьями из СВР… А вот где я была… — она загадочно скосила глаза в сторону и вверх, на подгулявшем липе забрезжила полуулыбка. — Где я была, ты, пожалуй, можешь спросить.

«Так это что значит? — подумал Виктор. — Разбираловка отменяется? Да неужели?.. Чуде-са-а…»

— Где же ты была, дорогая? — нежно спросил он, все еще не понимая, куда она клонит. А вдруг она придумала какую-нибудь ловушку, и он сейчас с размаху попадется в нее?

— У другого мужчины, естественно, — ответила Лена небрежным тоном и хитро на него покосилась.

«Боже! Да она шутит!» — Виктор не верил своим глазам.

— И что за мужчина? — спросил он вовсе не тоном Отелло и потянулся к ней. Рука скользнула по затянутой в прозрачную лайкру ноге от щиколотки к бедру.

— Очень импозантный мужчина… — Лена, сладко потянувшись ему навстречу, по-кошачьи лизнула в шею. — Оч-чень даже импозантный… Сначала мы танцевали… потом он пригласил меня к себе…

— У него усы были? — тоном следователя спросил Виктор.

— Почему усы? — Лена изобразила недоумение, тем временем занявшись ремнем на его брюках. — Никаких усов…

— Ну, не знаю. С усами было бы эротичнее…

— Так ты что же, думаешь, я вру?! — возмутилась она, наконец справившись с пряжкой. — Я, по-твоему, сидела там одна и рыдала в салфетку? Не сомневаюсь, такой вариант вполне бы тебя устроил…

Легким движением она расстегнула молнию. Рука поползла по его голому животу. Пальцы осторожно проникли под резинку трусов. Виктор задержал дыхание и зажмурил глаза.

— Я сказал… что ты врешь?.. — с придыханием прошептал он, ткнувшись лицом в ее бедро. Потом откинул тонкий розовый подол платья. — Не-ет, ты не врешь… ты фантазируешь… Что же еще делать женщине, когда она обижается на мужа?..

— Да уж… — промурлыкала Лена, продолжая играть рукой. — Когда от женщины подло сбежал муж, ей самое время пофантазировать…

— Я с ума схожу от тебя… — еле вымолвил Виктор, стаскивая с нее колготки.

Она извивалась в его руках, как сбрасывающая кожу змея. Он придавил ее к дивану всей своей тяжестью.

— Ты мерзавец! — едва не задохнулась она. — Почему ушел?

— Мы потом это обсудим… — ответил он торопливо и прерывисто, делая упор на слово «потом», затем прижался к ее груди и припал к влажным приоткрытым губам…

Лена ойкнула и застонала.

Зевая, в одних трусах, Виктор вышел на кухню. Лена уже дремала, когда он отнес ее на руках в спальню и долго гладил по волосам, по гладкой светящейся коже, любуясь изгибами ее тела. Она лежала в изумительной позе, на бедре, утомленная и хмельная. Тело будто фосфоресцировало на фоне темно-синей простыни. Волосы казались жемчужными… Потом ей стало прохладно, и она натянула на себя одеяло.

На кухне тускло горела притушенная настольная лампа. Она очень нравилась Виктору именно тем, что у нее регулировался свет. Яркость, она ведь тоже не всегда к месту.

Виктор снова чувствовал себя абсолютно потерянным и стоял посреди кухни, не зная, что ему делать. Теперь, когда он остался один и кончился, наконец, этот перенасыщенный впечатлениями день, он вдруг растерялся. Что-то очень похожее на ощущение вины или не возвращенного долга распускалось в его груди крошечными бутонами, мгновенно разворачиваясь и превращаясь в нечто вроде пионов и хризантем. Иногда такое ощущение бывает приятным, если оно вызвано другими чувствами.

Бесцельно оглядевшись вокруг, он поставил на плиту чайник со свистком и включил газ. Затем плюхнулся на диван и уставился в никуда расширенными в полумраке зрачками. Ему было хреново. Мысль о том, что происходит сейчас с Сергеем, была невыносима. Виктор таращился, ничего не видя. Чайник на плите все громче гудел, закипая. Потом начал свистеть. Виктор, казалось, не слышал.

— Витя! Да выключи ты уже этот свисток! — надрывно крикнула из спальни Лена.

Взгляд постепенно начал концентрироваться. Виктор вышел из забытья и увидел на спинке стула напротив свой китель с полковничьими погонами. Ему вдруг еще больше сделалось неловко перед Сергеем из-за этих погон. Он тяжело поднялся с дивана, снял с плиты чайник и выключил газ. «Надо будет завтра поговорить с Ленкой, чтоб больше не пила… Вдруг она на самом деле беременная?.. Хоть бы ее подозрения подтвердились. Тогда мы с Сергеем будем по-настоящему связаны кровными узами через детей… Возможно, тогда он меня простит… и не станет держать зла?.. Нет, первая реакция будет, конечно же, негативной… Но потом он подумает и все поймет… Надо сказать Ленке, чтобы сходила к врачу. Теперь мне не терпится знать наверняка…»

На застекленной веранде загородной дачи СВР перед мониторами сидел охранник. Он видел, как из специального помещения вышел Турок в сопровождении дежурного офицера. Разговаривая на ходу, они спустились по лестнице в холл и скоро оказались на веранде.

— Вас ждать? Или как? — уточнил охранник, когда Турок направился к выходу.

— Да, — бросил он отрывисто. — Я скоро вернусь. — И, оглянувшись, добавил: — Не расслабляйтесь тут. Работайте. Но и особо не увлекайтесь.

— Сейчас Илья-Чудак должен подъехать, — напомнил дежурный. — Что с ним?.. Пусть работает?..

— Пусть его… работает, — Турок безнадежно махнул рукой и открыл дверь. — Аппаратура все стерпит.

Охранник проводил его на мониторе глазами до ворот и со значением переглянулся с дежурным офицером. Тот только развел руками.

Виктор сидел в машине рядом с шофером на углу соседней улочки. Загородный дом за высоким сплошным забором, где держали Сергея, отсюда хорошо просматривался. Круто возвышались массивные стены красного кирпича. Непроницаемые, а кое-где витражные окна делали дом каким-то слепым и нежилым. Он вызывал мрачное ощущение средневекового замка с застланными соломой полами, глухими подземельями и метающимися по углам тенями. Он поражал своей неприступностью. Не хватало только непроходимых рвов вокруг этих крепостных стен…

Было жарко. Виктор расстегнул китель и сдвинул на затылок фуражку с высокой тульей. Спина под кителем отсырела. На лбу и над верхней губой проступили мелкие капельки пота.

Что-то Турок подзадерживался. Наконец, ворота открылись, и оттуда выехал его грозный джип. Сам он сидел за рулем. Разворачиваясь, он опустил боковое стекло, и Виктор увидел его лютое лицо. «Ну, что за рожа у Турка, под стать этому изумительному строению, — подумал он. — Не дай Бог, ночью приснится…»