Соблазненная дьяволом - Тереза Медейрос

— Не намочите штаны, парни, — с подчеркнутой медлительностью сказал Джейми и, откинувшись назад, оперся на один локоть. — Это либо птица, либо дикая кошка. Передайте-ка этот кувшин сюда, пока наша маленькая мисс Марлоу не осушила его.

Его люди поспешили подчиниться и передали кувшин по кругу. Впрочем, у многих предательски дрожали руки. Когда кувшин наконец оказался в руках у Джейми, он приложился к нему и сделал большой глоток. Поверх пляшущих языков пламени костра он встретился взглядом с Эммой, как будто нарочно напоминая ей, что его губы касались кувшина там, где только что касались ее губы, и насколько нежными и убедительными эти губы могли быть.

— Можете продолжать рассказывать свои сказки, — опустил кувшин Джейми. — Вы же слышали, что сказала мисс Марлоу. Она не какая-то там нервная Нелл,[10]боявшаяся собственной тени. Я уверен, она с удовольствием еще послушает ваши страшные сплетни, как, впрочем, и я.

Люди Джейми внезапно проявили пылкий интерес к чистоте собственных сапог и выглядели так, как будто хотели оказаться где-нибудь в другом месте, включая самые глубокие темницы Хепберна.

Эмма откашлялась, глоток виски придал ей смелости даже больше, чем она ожидала.

— Я по собственному опыту знаю, что единственное сильное оружие, способное заставить замолчать злые языки, распространяющие мерзкие сплетни, — это правда.

Джейми сощурил глаза до враждебных щелочек. Она позволила себе забыть, пусть даже на одно мгновение, что он просто может быть намного опаснее, чем то, что бродит в здешних лесах. По крайней мере для нее.

— Здесь вам не кружок кройки и шитья в Ланкашире и не гостиная в Лондоне, мисс Марлоу. Здесь правда может быть опасной штукой. Она может даже убить вас.

— Именно это случилось с вашей матерью? Правда убила ее?

Молчание, которое установилось после зловещего крика, показалось теперь веселым шумом по сравнению с той тишиной, что повисла над ними сейчас. Как будто ночь задержала свое дыхание вместе с людьми Джейми. Эмма не отводила взгляда от Джейми.

— Очевидно, привидения не единственное, что тебя не пугает, — произнес наконец Джейми, голос его звучал мягко, но в нем слышались нотки невольного восхищения. — Если бы мои люди хотя бы наполовину были такими храбрыми, мы бы давно разгромили Хепберна.

Эмма сглотнула, мысленно благодаря Бога, что Джейми не слышит, как у нее колотится сердце, подпрыгивая к самому горлу.

— Если ты хочешь услышать правду, девочка, тогда слушай.

Пока люди Джейми обменивались изумлёнными взглядами, он сделал еще один глоток виски и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Когда моя мать, Лианна, была подростком, она отправилась собирать грибы в лес, очень похожий на этот, и встретила там красивого молодого незнакомца, который заблудился. Возможно, их флирт был совершенно безобидным, пока они оба не совершили величайшую в их жизни ошибку.

— Что же они сделали? — спросила Эмма.

Джейми пристально смотрел на нее, будто она была здесь единственным слушателем, а его люди были чем-то нереальным, вроде клочьев тумана, окружавшего их.

— Они полюбили друг друга.

В его голосе безошибочно угадывались предостерегающие нотки.

— Я не понимаю, — покачала головой Эмма. — Почему это стало такой ужасной ошибкой?

— Потому что они оба родились, чтобы быть врагами, а не для того, чтобы любить друг друга. Она была дочерью последнего выжившего вождя клана Синклеров… А он — Гордон Хепберн, единственный сын и наследник Хепбернов.

Эмма вздрогнула от услышанного, но по унылым лицам людей Джейми было понятно, что эта часть истории им уже слишком хорошо знакома.

— Всякий раз, когда ей удавалось скрыться от бдительных глаз отца, — продолжал Джейми, гипнотизируя ее шотландским произношением, — она убегала на встречу с ним. Так продолжалось до тех пор, пока не случилось неизбежное… Она поняла, что беременна.

— Но… но… — Эмма запнулась. — Разве ты не стал бы…

— Внебрачным ребенком. — Суровый взгляд Джейми предупредил ее, что надо быть осторожнее. — И Синклером. Как моя мать.

Эмма закрыла рот, покачнувшись от изумления. Она внимательно разглядывала лицо Джейми, его царственные скулы, прямую линию носа с немного расширяющимися ноздрями, крепкий подбородок, но так и не смогла отыскать в нем ни единой черты иссохшего старика, которому была обещана. Человека, который, теперь она знала, был дедом Джейми со стороны отца. Впервые она поняла, почему их вражда носила такой личный характер… И была такой жестокой.

— Они оба знали, что их отцы будут в ярости, если обнаружат правду, — продолжал Джейми. — Поэтому сбежали и устроили дом в хижине фермера далеко в лесу, взяв с собой только верную старую няню матери, чтобы она помогала им. Они решили спрятать ее от обеих семей до тех пор, пока не родится ребенок.

Эмма легко представила двух влюбленных, счастливо живущих в каком-то уютном домике и отчаянно пытающихся не обращать внимания на грозовые тучи, собиравшиеся над всеми их надеждами.

— Когда ребенок родился, они оставили его с няней и спустились с горы в темноту ночи. Они собирались тайком пожениться, потом вернуться, забрать ребенка и сообщить эту новость двум семьям, когда будет уже слишком поздно останавливать их. Они искренне верили, что их союз раз и навсегда положит конец вражде между Синклерами и Хепбернами, что их любовь достаточно сильна, чтобы победить ненависть между их кланами.

— Какая романтическая мечта, — тоскливо вздохнула Эмма, подперев руками подбородок.

— Это точно, — согласился Джейми.

Его голос звучал настолько бесстрастно, что можно было подумать, что он говорит сейчас о незнакомых ему людях.

— И безнадежно наивная к тому же. Они умерли недалеко отсюда в ту же ночь в узкой горной долине, затянутой туманом. Их нашли лежащими на земле с протянутыми друг к другу руками, им не хватило совсем немного, чтобы соприкоснуться пальцами. Она получила пулю в сердце, а его убили выстрелом в голову.

Эмма могла бы застесняться своих слез, которые была вынуждена утирать со щек, если бы Малькольм не вытащил из кармана грязный платок и громко не высморкался в него, прежде чем передать брату.

— Кто это мог сделать? — собравшись с силами, прошептала Эмма.

— Хепберны обвиняли Синклеров, — пожал плечами Джейми, — а Синклеры — Хепбернов. Обвинения продолжались, вражда — тоже, только более ожесточенная и яростная.

— А что произошло с бедным… — Эмма замолчала, зная, что он скорее с презрением отнесется к ее жалости, чем оценит ее. — С тобой?

— Хепберн презирал сам факт моего существования, поэтому меня взял отец матери и воспитал, как собственного сына. — Джейми обвел взглядом сосредоточенные лица своих людей, сидевших вокруг костра, потом опять посмотрел на Эмму. — Теперь вы все знаете, почему есть те, кто говорит, что призраки моих родителей все еще бродят по этим лесам и в туманные ночи зовут друг друга. А еще шепчутся, что они обречены скитаться по этому месту, где умерли, вместе и все же вечно отдельно до тех пор, пока не будет найден убийца.