Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941 - Сергей Михеенков

После разведки Карасева в Угодский Завод 28.10 разрабатывался план налета на райцентр.

Иовлев С. И. собрал партизан и сказал, что командиром у нас будет Жабо.

Окончательный план налета с учетом (неразборчиво) был разработан в Ясной Поляне».

Стилистика мемуара сохранена. Говорят, Иван Яковлевич особо гордился тем, что после удачно проведенной операции ни у кого не оказалось еды. А есть вскоре все очень даже захотели. Скорее всего, когда операция пошла не по первоначальному плану и возвращались группы в лес другими путями, свое снаряжение, в том числе и запас продовольствия, попросту бросили. Но Иван Яковлевич один брикетик каши, видимо, берег около сердца, и он, этот брикетик, согрел всем души. Жуковцы любят рассказывать, что когда в прежние времена ветераны партизанского отряда собирались в музее своего земляка маршала Г. К. Жукова, то, вспоминая тот бой, в первую очередь вспоминали ту торопливую кашу в лесу.

29 ноября газета «Правда» вышла с сообщением о крупном успехе партизан Подмосковья. «От Советского Информбюро»: «Получено сообщение о большом успехе партизан, действующих в оккупированных немцами районах Московской области. 24 ноября несколько партизанских отрядов под командованием товарищей Ж., К., П., Б., объединившихся для совместных действий против оккупантов, совершили налет на крупный населенный пункт, в котором расположился штаб одного из войсковых соединений немецко-фашистской армии. Ночью после тщательной разведки славные советские патриоты обрушились на ничего не подозревавшего врага. Прервав сначала всякую связь немецкого штаба со своими частями, партизаны затем огнем и гранатами уничтожили несколько больших зданий, в которых расположились военные учреждения фашистов. Разгромлен штаб немецкого корпуса. Захвачены важные документы. Отважные бойцы-партизаны перебили около 600 немцев, в том числе много офицеров, и уничтожили склад с горючим, авторемонтную базу, 80 грузовых машин, 23 легковых машины, 4 танка, бронемашину, обоз с боеприпасами и несколько пулеметных точек. При подготовке этой операции разведкой партизанского отряда был разгромлен отряд гестапо. Гитлеровцы потеряли при этом убитыми и ранеными 40 солдат и офицеров».

Сводный отряд потерял в этой схватке 18 человек убитыми и 8 ранеными. Во время выхода немцы перехватили партизанскую разведку. Среди разведчиков оказался М. А. Гурьянов. Он долго отстреливался. Был ранен и, раненный, захвачен в плен. М. А. Гурьянова немцы привезли в Угодский Завод. Три дня пытали они бывшего председателя райисполкома. Им уже не были нужны никакие сведения от пленного. Отряды растворились в лесах. Своих мертвых немцы похоронили. Местные жители города Жукова (Угодский Завод), пережившие здесь войну, рассказывают, что особенно много немцы похоронили своих офицеров. Офицерское кладбище они устроили на берегу речки Угодки на правом ее берегу близ моста. А М. А. Гурьянова ждала казнь.

В последнее время некоторая часть историков либерального толка в запале — все можно! — швырнули порцию грязи несправедливого и на историю этой операции. Дескать, не было никакой операции в Угодском Заводе. А было нечто неудавшееся, с легкостью отбитое немецким гарнизоном, проводимое для того, чтобы отвлечь от другой операции, проведенной в районе Стрелковки… Не дает покоя некоторой части нашего общества слава Маршала Победы Г. К. Жукова. У него конечно же были свои недостатки и свои просчеты, в том числе и военные. Но приписывать ему то, что он якобы положит десятки жизней партизан и бойцов Отряда особого назначения, чтобы вывести из родной Стрелковки «свою семью»… Мать и сестру по его просьбе (или приказу, как хотите) вывезли еще до оккупации района, то есть в октябре. Операция же по разгрому штаба XII корпуса или его служб, а также тылов была проведена в конце ноября, после неудавшегося контрнаступления механизированной группы генерала П. А. Белова из района Шахлово, севернее Серпухова, на Кременки и Высокиничи.

В нелепую дискуссию втянули даже небезызвестного И. Г. Старинова, которого по праву называют «дедушкой русского спецназа». «Дедушка» в своей статье «Второй фронт», к примеру, об этой операции написал такое: «Партизаны понесли большие потери. У немцев погибло всего два человека. Эта операция у Жукова описывается. Только она совсем не так протекала». Дальше «дедушка» Илья Григорьевич рассказывает о том, как он помешал включению этой операции в шеститомную историю Великой Отечественной войны и что для этого сделал. «Поехали в Угодский Завод. Это было в конце 50-х годов. Проводили опросы. Да, рассказывали нам, здесь были партизаны. На полпути их перехватили. Убили двух полицейских, это точно, а насчет немцев — ни одного». Вот уже и собственных двоих немцев Илья Григорьевич вспомнить не может, немцев, выходит, и вовсе не было, были двое полицейских. А может, речь идет о другой операции? Ведь полковник С И. Иовлев за несколько дней пытался провести операцию по захвату штаба в Угодском Заводе и тогда она закончилась неудачей.

Дело в том, что участники истории, ее действующие лица — люди весьма и весьма заинтересованные. Правда, о подоплеке своей пристрастности, как правило, помалкивают. У меня есть основания не доверять и мемуарам И. Г. Старинова. Вот, к примеру, он пишет: «Насколько целесообразны, например, террористические акции партизан, если немцы проводят после них жесточайшие массовые карательные операции. В Белоруссии одного немца убили, а они целую деревню сожгли… Так вот, ничего в этом Угодском Заводе немцы не жгли. Потому что самих потерь не было».

Пора завершать и эту главу. И завершу я ее несколькими комментариями к цитате И. Г. Старинова.

Во-первых, немцам незачем было жечь Угодский Завод, потому что на дворе ноябрь, а в Москву их не пускают, и надо где-то зимовать. На углях не согреешься, как говорят в России. Немцы это тоже хорошо понимали.

Во-вторых, не «богу диверсий» называть партизан Великой Отечественной войны террористами. Ведь и сам он посылал через линию фронтов своих учеников, которые и жгли, и взрывали. И после них, исчезнувших в ночи, тоже брали заложников. Да и действовали диверсионные отряды более жестоко. Партизаны, разрабатывая и проводя ту или иную операцию, все же вынуждены были думать о том, что им в лесах еще предстоит жить, ходить к своим людям в деревни. А диверсанты после себя оставляли пустыню. Достаточно почитать в приложениях странички из дневника комиссара Отряда особого назначения лейтенанта госбезопасности Вадима Бабакина, чтобы между строк понять многое из того, о чем впрямую в дневнике не сказано, а именно о расстрелах жителей и окруженцев, которые случайно набрели на их базу. Война.

В-третьих и последних. Немцы понимали, кто оказался в их руках. М. А. Гурьянов был в Угодском Заводе и в районе человеком уважаемым, авторитетным. Они изловили, в сущности, главного врага. И он, Гурьянов, должен был искупить вину всех. Он и искупил.

Очевидцы вспоминают, что, когда его вешали на здании райисполкома, веревки подходящей не нашлось. Взяли кусок телефонного провода и свили петлю из него. Ростом М. А. Гурьянов был под два метра. Да еще провод растянулся. Тело председателя райисполкома, уже после смертных судорог, стало на ноги, дотянувшись до брусчатки тротуара. И люди, согнанные на казнь к райисполкому, расходились, оцепенев от ужаса и со словами, произнесенными казненным за мгновение до смерти: «Прощайте, товарищи! Смерть немецким захватчикам! А за меня отомстят!»