Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941 - Сергей Михеенков

«1/12/41. Мы радуемся любым успехам, где бы они ни были достигнуты — как на северо-восточном, так и на восточном направлениях. Но, как я уже сто раз докладывал, у меня недостаточно сил, чтобы добиться окружения противника. Согласно рапорту Клюге, XII и XIII корпуса к наступательным операциям неспособны. Я проинструктировал Клюге, что, в случае если наступление Гудериана окажется успешным и атака и корпусов будет развиваться хорошо, к ней необходимо подключить также XII и XIII корпуса».

Фон Бок все же надеялся, что у Гудериана под Каширой получится. И тогда навстречу ему ударят Фельбер и Шрот.

«7/12/41.…воспользоваться плодами победы под Вязьмой нам не удалось».

Результаты давления на оборону 49-й армии в центре на серпуховском и алексинском направлениях тоже оказались скудными. Когда анализируешь донесения с той и другой стороны, подсчитываешь потери и трофеи периода с октября до середины декабря, до начала советского наступления в центре Западного фронта, видишь следующую картину. Германские войска демонстрируют вроде бы хорошие результаты боя, у них меньше потерь, меньше убитых и пропавших без вести (читай: пленных), больше трофеев. Но советские дивизии в ходе боев худо-бедно пополняются маршевыми ротами, усиливаются новыми и новыми артиллерийскими и пулеметными частями. К фронту подтягиваются танковые бригады. И противник истощается с каждым днем, с каждой новой операцией, с каждой стычкой.

Таким образом, наша победа в московском сражении — это результат не только штыка, но и военной мысли, которая точно и верно направляла этот штык. Немецкие дивизии и корпуса были вначале измотаны не только в крупных и заметных в истории Великой Отечественной войны сражениях, но и боях местного значения. А под Кременками, Серпуховом и Алексином октябрь и ноябрь 1941 года прошли в непрекращающихся боях и стычках местного значения. В них-то и сгинули XII и XIII армейские корпуса вермахта, по сути дела целая армия.

Из штаба Западного фронта в штарм в эти дни пришел приказ, в котором среди прочего была и такая фраза: «Изматывать противника по всему фронту». Генерал Захаркин издал свой приказ, где в точности повторил эту фразу. Командиры дивизий тотчас приняли приказ к исполнению.

Среди донесений, которые командиры подразделений писали в свои штабы в этот период, очень много таких, в которых командир роты или батальона либо боевого участка доносит в штаб полка примерно следующее: в ночь с такого-то на такое-то группа в количестве двенадцати (десяти, пятнадцати, пяти, восьми…) человек с пулеметом проникла в расположение противника; бойцы, используя внезапность и благоприятное для нападения время суток (4, 5, 6 часов утра), забросали блиндаж гранатами и отошли на исходные позиции без потерь…

Достаточно почитать записки немецких офицеров, которые опубликованы в приложениях, чтобы понять, что инициатива уходила из рук наступавшей германской армии, она просыпалась через окоченевшие пальцы замерзающих немцев, как мерзлый песок… Немцам не давали спать. Им постоянно приходилось выскакивать в траншею и занимать место в ячейках, потому что где-то в километре левее или правее группа Иванов снова разрезала проволочные заграждения, достигла линии окопов и завязала стрелковый бой. Ни сна, ни отдыха, ни тепла, ни ясности по поводу того, что их ждет впереди.

Но цена «изматывания» противника для наших дивизий тоже была огромной.

В дни неудавшегося прорыва под Высокиничами генерал Белов особенно жаловался на действия 415-й сд, которая наступала вместе с конниками. Чтобы понять, хотя бы отчасти, как дралась 415-я и какую цену она заплатила за неудачу в результате несогласованности командования и штабов, приведу донесение командира этой дивизии полковника Латышева в штаб дивизии. Из него можно сделать некоторые выводы и по поводу того, в каком состоянии в результате действий дивизии находился противник.

Вот для чего потребовались заградотряды. Они вскоре были созданы и здесь, у Серпухова. В районе Алексина они действовали уже почти месяц. Заградительные отряды быстро навели порядок в ближних тылах армии. Собрали разбежавшихся. Никто их, по сути дела дезертировавших с передовой в ближний тыл, не расстреливал, как это порой представляют в либеральной прессе. Созданные при дивизиях заградительные батальоны никакого отношения к войскам НКВД не имели, и расстрелы в их функции не входили. А вот порядок на дорогах, на коммуникациях, являвшихся жизненно важными для сражающихся войск, навели именно они. Отлавливали дезертиров, шпионов и диверсантов. К тому же для бойцов первого эшелона, которые занимали окопы у Малеева, Боровны и Екатериновки, Калинова и Волковского, известие о самом существовании заградотрядов действовало положительно. «Ребята, бежать некуда, позади заградотряд!»