Временные трудности 4 - Максим Томилко

в военной форме, на плече которого висела винтовка с примкнутым штыком. И вывеску, гласившую что именно здесь располагается второе отделение УНКВД по г. Львову. Где находится первое отделение, Карл не знал, так как никогда ранее не интересовался подобными вопросами. Поэтому он просто молча протянул свою повестку красноармейцу. Тот, даже не пошевелившись, скосил на неё беглый взгляд и приглашающе мотнул головой, предлагая проходить внутрь.

Ощущая неизбежное в таких случаях волнение, Карл потянул на себя свежевыкрашенную и ещё пахнущую дверь и шагнул внутрь. Сидевший за небольшим столиком у входа очередной военный с петлицами сержанта отнёсся к его повестке с гораздо большим вниманием. Он не только взял её в руки, но и тщательно переписал из неё данные в большой толстый журнал. Затем нажал какую-то скрытую под столешницей кнопку и приказал подошедшему сотруднику проводить товарища Крамера.

Это оказалось совсем рядом. Карл только успел отметить, что, судя по всему, ремонтные работы в здании ещё не окончены, так как помимо деловито снующих по коридору людей в форме с бумагами в руках, ему попалась и пара рабочих в грязных, измазанных чем-то белым робах. Вывеска на двери кабинета гласила, что здесь находится начальник второго отделения лейтенант государственной безопасности Е.Н. Иванов.

Молодой парень лет двадцати, судя по петлицам тот самый Иванов, встретил их тяжёлым недоброжелательным взглядом и присесть на свободные стулья у своего рабочего стола не предложил. Провожатый молча положил повестку Карла ему на стол и замер, ожидая, видимо, дальнейших указаний. Лейтенант бросил беглый взгляд на лежащую перед ним повестку и произнёс, чётко чеканя каждое слово:

– Товарищ Крамер, мы набираем добровольцев для выполнения очень опасного и сверхсекретного государственного задания. Вы вправе отказаться. А если имеются медицинские противопоказания к большим физическим нагрузкам, то просто обязаны это сделать, – и словно оправдываясь, пояснил: – Некогда сейчас в ваших медкартах копаться.

– Я согласен, – Карл не раздумывал ни секунды. Надо – значит, надо. Не зря ведь именно его выбрали из сотен, а, может даже, и тысяч других.

И тогда молодой лейтенант улыбнулся. Открыто и приветливо. И взгляд его сразу же перестал быть тяжёлым и давящим.

– Вас проводят, – он взглянул на сопровождающего и снова углубился в свои бумаги.

Идти пришлось совсем недолго – буквально несколько шагов дальше по коридору. Карл даже удивился, зачем ему провожатый. Но, видимо, здесь такие правила. Восьмой кабинет, судя по вывеске, почему-то сразу напомнил обычный класс в школе. Такие же ряды столов-парт и притихшие внимательные ученики, усердно скрипящие перьями. Вот только вместо детей за столами застыли в напряжённом ожидании молчаливые мужики средних лет, что-то старательно выводящие в лежащих перед ними бумагах.

– Займите свободное место и заполните документы, – не глядя на Карла, сказал провожатый и, кивнув стоявшему у дверей часовому, на этот раз с автоматом, ушёл.

Карл уселся за стол и переворошил лежащие перед ним бумаги. Анкета, образец заявления, обязательство о неразглашении, пустые листы, скорее всего, для автобиографии. Он открыл чернильницу, взял перо и принялся вносить свои данные. Управился довольно быстро и потом ещё минут десять откровенно скучал, рассматривая кабинет, часового и остальных собравшихся. За это время привели ещё двоих, и теперь за партами сидело ровно пятнадцать человек.

Наконец, дверь распахнулась, и вошли двое: уже знакомый лейтенант и молоденькая симпатичная девушка в новенькой форме с петлицами сержанта госбезопасности.

– Итак, товарищи, с этого дня вы будете зачислены в секретную группу специального назначения НКВД СССР и после небольшой подготовки в тренировочном лагере приступите к выполнению важного правительственного задания. Вы можете написать короткое послание своим родным и сообщить, что с вами всё в порядке. Разглашать любые сведения о численности, структуре, целях и задачах вашего подразделения строжайше запрещено. Настоятельно советую вам с этого дня и навсегда помнить о сверхсекретности вашей работы. Кстати говоря, никого из вас больше нет в живых. Кто-то погиб в пожаре, кто-то утонул, купаясь в нетрезвом состоянии, а есть и такие, кого насмерть сбил автомобиль. Объединяет вас то, что ваши трупы никаким образом не поддаются идентификации и имеют такой жуткий вид, что хоронить вас придётся в закрытом гробу. О ком-то, может даже, будет коротенький некролог в прессе. Подробнее о вашей загробной жизни вам расскажет сержант государственной безопасности Клочкова Юлия Андреевна. Именно она будет руководить вашим обучением. Возможно, и я в последующем подключусь на каком-то этапе. Знакомьтесь пока, товарищи, и пишите свои письма. У вас есть пять минут. Потом быстро переодеваемся, так же быстро фотографируемся и уже совсем быстро грузимся в полуторку. Вас ждёт очень насыщенная и увлекательная жизнь, товарищи.

С этими словами молодой лейтенант улыбнулся и вышел за дверь. Девушка подошла к окну, распахнула его и брезгливо поморщилась, рассматривая ладонь со следами краски. Недоверчиво осмотрела подоконник, но потом всё же уселась на него и закурила.

По кабинету пронёсся еле слышный вздох и даже раздался какой-то сдавленный короткий смешок. Все зачарованно уставились на её стройные ноги, но, похоже, этим только развеселили девушку.

– Мне нравится ваше игривое настроение, мальчики, – заявила она, выпуская в окно целое облако дыма. – Любуйтесь на здоровье. И запомните хорошенько этот день. Очень скоро большинство из вас будут тихонько плакать по вечерам в уголке, обняв свои худые коленки, и проклинать тот день, когда согласились попасть ко мне в подчинение.

Глава 10.

Краков.

Границу пересекли ночью на двух лодках где-то в районе городка Пшемысль, где неширокая река Сан сужалась метров до сорока. Проводник, выделенный Поляком (скорее всего, местный контрабандист) уверенно вёл их в темноте своими тайными тропами, и никому не нужной встречи с пограничниками удалось благополучно избежать. Дальше передвигались на телегах, разбившись на несколько мелких групп по три-четыре человека. Путешествие растянулось на четыре дня и успело опостылеть настолько, что Егор даже начал учить польский язык, чтоб хоть как-то скрасить эту тоскливую монотонность.

Как оказалось, Краков, в отличие от того же Львова, совершенно не пострадал. Судя по прекрасно сохранившимся зданиям и даже абсолютно целым окнам, никаких авианалётов, а тем более городских боёв здесь не велось. Но присутствие нового немецкого порядка было видно невооружённым глазом. Очень многие горожане ходили с белыми нарукавными повязками, украшенными синей звездой Давида, да и армейские патрули встречались довольно часто. Их несколько раз останавливали для проверки документов, но качественные подделки вопросов не вызывали, как, впрочем, и вполне мирное содержимое их поклажи.

Путешествие завершилось на съёмной квартире, где Егор переоделся в солидный костюм, купленный на местной барахолке. Юля же, в новеньком платье