Между нами тайна - Элла Савицкая

– У тебя есть сын.

– Этот оболтус? Это ошибка природы, а не сын.

– Ты сам его разбаловал.

Опять слова вырвались быстрее мыслей. Под давлением мужского взгляда отступила к стене.

– Ты будешь мне говорить, как детей воспитывать? Не доросла еще, чтобы советы раздавать.

– Прости, – прошептала Юля, с силой вонзая лопатки в стену, потому что Герман подошел вплотную.

– Пошли, по нормальному прощения попросишь.

Герман развернул Юлю за локоть и подтолкнул к выходу.

Бедное сердце билось как оголтелое, а ноги свинцом налились.

И что теперь делать? Как ей завтра достать подтверждения заболевания, которого нет? Врач денег не возьмёт. Герман хорошо спонсирует клинику, чтобы врачи делали свою работу на высшем уровне и конечно не скрывали от него ничего.

Пока поднималась наверх, по спине липкий пот стекал… Голова разболелась ещё сильнее, в висках застучало.

Если Герман узнает, что она соврала, он убьет ее…

Запись в клинику у Юли была назначена на три часа. Пересечься до этого времени у Дениса с ней не получилось, поэтому ему ничего не оставалось, как терпеливо ждать, хотя потребность увидеть Юлю была сильнее желания дышать.

Вчера, когда обход делал, услышал разговор Романовых на кухне. Оттого, каким тоном говорил этот упырь с королевой, захотелось ему кишки выпустить. Пара шагов до кухни отделяла, но остатки здравого разума пригвоздили к месту.

Видел, как они наверх поднимались, а у самого внутри черная дыра от ревности и эфемерные надежды на то, что Юле удастся сделать так, чтобы он к ней не прикасался. Не пятнал своими грязными руками. Прокручивал в голове причины, чтобы отвлечь его и заставить спуститься, но не нашел критически важных. А лишний раз привлекать внимание нельзя. Такие как Романов – они ушлые. Проколы незамеченными не оставляют.

Ровно в двадцать минут третьего Юля вышла из дома. Облаченная в брючный костюм бежевого цвета, спустилась и села в машину. На Дениса даже не взглянула.

Он нервно втянул носом воздух и уселся за руль. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, тронулся с места.

Напряжена, взгляд пустой, словно отключили человека.

Денис молчал. Понимал, что Романов ее вчера напугал и она, возможно, не спала всю ночь. Вон синяки какие под глазами, а сама бледная–бледная, ни капли краски на лице. Черт, нужно ей телефон левый найти, чтобы хоть как-то общаться. А то когда она находится по ту сторону двери своей спальни, у них нет возможности даже парой фраз перекинуться, успокоить или банально спросить «как она», а он этим вопросом задается чуть ли не сто раз в день, особенно когда Романов дома.

Метнул взгляд на дорогу и снова на Юлю вернул. Знает же, что плохо всё может кончиться, а самому до оскомины в зубах хочется в один из дворов заехать, по педали тормоза ударить и туда к ней нырнуть. На заднее сиденье. Даже руки задрожали, так его скрутило, но Дэн упрямо гнал в больницу. Ей нельзя опаздывать. Если для кого-то опоздание было чревато просто переносом записи, то Юле грозило совсем другое наказание.

Когда Романова скрылась за дверьми дорогой частной клиники, Дэн откинулся на сидении и закурил. Вчера Борисов присутствовал на одной из встреч Романова. Тот подпустил его ближе, но где находятся склады с оружием, имена поставщиков и основная документация пока было неизвестно. Грела мысль, что хотя бы движение какое-то началось, может, уже скоро удастся придавить эту крысу и выдрать из его лап королеву.

Вибрация мобильного вырвала из мыслей. Дэн потянул за угол смартфон, лежащий на торпеде, и принял входящий.

– Да, Егор?

– Вы в клинике?

– Да.

– Мне тут результаты медэкспертизы пришли. Оказывается, один из отморозков, кто Юлю похитить пытался, жив.

Денис подтянулся на сидении и вышвырнул в окно сигарету.

– Инсценировка?

– Частичная. Двоих тех, на кого мы думали, патологоанатомы подтвердили, а вот третий левый был. Вероятно, поменялись тогда на заправке. Скорее всего, он даже своих и подставил, чтобы жопу свою прикрыть.

– Это какой из них живой?

– Я скину тебе информацию. Кажется, ты когда-то дело его вел, я тут навел справки.

– Герман в курсе?

– Конечно. Направил всех собак на поиски.

Пальцы нервно застучали по рулю. Что ни день, то сюрприз, мать его.

– Я понял тебя, Егор.

– На всякий случай будь на чеку. Черт его знает, что у него в голове, – предупредил Борисов.

– Не обсуждается даже.

Скинув вызов, Дэн вошел в почтовый ящик и открыл файл, присланный агентом. Небритая лысая физиономия выскочила на экране. Снегирев Кирилл Антонович. Так сразу и не узнал, но, когда пробежался глазами по делу, за которое тогда его прикрыли, вспомнил.

И где только Юля нашла этих отморозков?

Краем глаза заметил, как из здания частной клиники вышла Романова, и свернул приложения. Ей пока проблем и без этого хватает.

Всмотрелся в блестящие от непролитых слез глаза. Ни живая ни мертвая в машину села. Губы синие от волнения, еле дышит. В руках папку сжимает.

А Дэна снова выкручивает при одном взгляде на королеву. Черт, да королевы должны сами править балом, а ею кукловод руководит, переламывая вместо рук и ног волю и оставляя синяки.

Завел машину и двинулся с места. Через несколько кварталов свернул в один из спальных районов и, покрутившись по дворам, подъехал к старенькой пятиэтажке.

Кажется, адресом не ошибся.

Выбрался на улицу и дверь со стороны Юли открыл. Потерянный взгляд янтарных глаз уткнулся ему в лицо.

– Где мы? – спросила бесцветно, как будто ей уже безразлично стало, куда бы ее ни привезли.

Аветисов руку протянул и помог ей выйти.

– Папку возьми с собой.

– Зачем?

– Бери, Юль.

Романова забрала с заднего сидения папку и осмотрелась.

– Идем, – обхватил ледяную ладонь своей и повел к подъезду. Она даже не сопротивлялась и не пыталась руку вырвать.

Просто послушно шла за ним, не задавая лишних вопросов. А Дэн бы и рад объяснить, но раньше времени давать надежду не хотел. Еще вчера попросил знакомого хакера взломать систему клиники, в которую Романов Юлю отправил, и подобрать доступ к картам пациентов. Сегодня Кир сказал, что работает над вопросом и скорее всего всё будет готово к их приезду, но пока Денис точно не знал, обнадеживать Юлю было бы верхом садизма. Она и так дрожит вся, и эта дрожь паническая ему через кожу передается. Заражает новым, неизведанным для него вирусом, перестраивая ДНК и ломая все устои и принципы, по которым жил раньше.