Андрей Рублев - Павел Северный

– И тебе самому, княже, всякие сны снятся. Только локоть близок, а куснуть нельзя. Чую, все сказал, княже?

Боярыня, поклонившись, направилась к двери, но от вопроса князя остановилась.

– Мурзе Алиману сама скажешь о согласии?

– Пошто же. Сам скажи татарину.

– Не можешь свою гордыню пересилить?

– Вот из-за нее хану и захотелось на меня поглядеть.

– Долго ли погостишь в городе?

– Поутру в Москву подамся.

– Сего не дозволяю.

– Надобность у меня великого князя Дмитрия повидать. Чать, мое хозяйство и его руки держат.

– На сей раз без него обойдемся. Во время твоей отлучки я с твоей вотчины глаз не отведу. Под моей волей живешь в уделе, Арина Лукияновна. Не даю позволения Москву навестить!

– Дозволь княгиню навестить. Расскажу ей о нашей безрадостной беседе.

– Не надобно ей про твое горе знать!

– А почем знаешь, что горе ждет меня у хана?

– Так ведь к татарам едешь, а с ними надо ухо востро держать.

– Поживу – увижу. А на твой запрет так скажу: волков бояться – в лес не ходить…

Князь Александр после ухода гостьи, заложив руки за спину, шагал по палате, озабоченный концом беседы. Он догадывался, что Хмельная напугана приказанием хана, но умеет скрывать свой испуг. Боярыня наверняка будет искать защиты Москвы, надеясь на помощь князя Дмитрия.

Александр понимал, что своеволие боярыни при поддержке Москвы обернется для него бедой – татары могут лишить его княжения. Заботило князя и то, что будет с богатейшей вотчиной, если боярыня не вернется из Сарая. Чтобы овладеть вотчиной, пока к ней не протянется рука Москвы, надо было принять спорые меры. Он не сомневался, что боярыня попытается поехать в Москву, а потому следовало послать на все дорожные заставы конную стражу с приказанием задержать ослушницу. Задумал князь заехать к баскаку и сообщить ему о данном боярыней обещании, не скрыв от татарина кое-какие подозрения о ее тайных замыслах.

Рассерженная запретом князя на поездку в Москву, Ирина, покинув думную палату, пошла к княгине, пожаловалась ей на суровость князя, рассказала о предстоящей поездке в Орду. Напугав княгиню своим рассказом, боярыня, несмотря на уговоры, отказалась ночевать в княжеских хоромах и, простившись с княгиней, уехала.

Миновав сосновую рощу, отделявшую усадьбу князя от города, боярыня приказала кучеру ехать к дому соборного благочинного отца Питирима, с попадьей которого дружила, заведя с ней знакомство еще в девичьи годы в Угличе. Она знала, что в доме попа будет приветливо встречена, и была уверена, что ей не откажут в помощи.

Накрапывал дождь.

Неожиданное появление боярыни вызвало в доме благочинного переполох. Сердобольная хозяйка после всегдашних охов и ахов с объятиями и поцелуями осыпала боярыню вопросами о причине ее появления в городе. За чарой душистого медового питья боярыня не со всей откровенностью поделилась с хозяйкой о беседе с удельным князем. Ошеломив попадью сообщением о требовании хана, она сообщила, что князь воспротивился против ее поездки в Москву, и легко убедила подругу, что эта поездка ей крайне необходима, поскольку не сомневается, что князь Дмитрий без помощи ее не оставит.

Встретив полное сочувствие матушки Степаниды, боярыня высказала ей свои предположения относительно того, что удельный князь обязательно прикажет задержать ее и ей на своих лошадях никаким образом из удела не выбраться, поэтому она покорнейше просит верную подругу оказать ей помощь – на день одолжить свой возок с лошадьми. Боярыня, обманув бдительность княжеской стражи, смогла бы тогда добраться до женского монастыря на лесных болотах, а уж оттуда она обязательно сама выберется за пределы удела. Попадья, не раздумывая, согласилась выполнить просьбу гостьи, так как не испытывала расположения к князю Александру. Она даже лично решила сопровождать гостью в монастырь, чтобы скрыть обман.

Темнело. Дождь разошелся по-доброму.

Босоногая девушка поставила на стол горящую восковую свечу – на стенах нарисовались расплывчатые, подвижные тени.

Подруги обсуждали, в какую пору лучше выехать в монастырь, – решили отправиться в путь до восхода, когда даже сторожевые псы ленивы на лай.

Матушка Степанида собралась распорядиться о трапезе, но тут послышались голоса – татары с руганью требовали пустить их во двор.

– Пошто, нехристи, пожаловали-то? – воскликнула Степанида.

– Из-за меня. Аль невдомек тебе, что княжьи нюхачи углядели, что к твоим воротам свернула.

Крики у ворот стихли. Попадья, пометавшись в испуге по горнице, крестясь, села на лавку возле стола, шепча:

– Пронеси, Господи, лихую беду!

Вошел татарин в синем парчовом халате, промокшем от дождя.

Ирина сразу узнала того, кого свалила на землю ударом плети. Недружелюбно осмотрев женщин, татарин заговорил, обращаясь к боярыне:

– Мурза Алиман подает тебе совет, чтобы ты, когда солнце расстелит по городу утренние тени, выехала домой. Мои люди позаботятся о твоем покое в дороге.

– За совет мурзе скажи спасибо. Только разъясни, как мне быть, ежели солнышко не осветит город? На воле льет дождь, ишь, как намочил твою парчу.

Улыбка и лукавинка в глазах боярыни разозлили татарина, он сплюнул на пол и, ничего не сказав, вышел. В горнице ожила тишина. Было слышно, как потрескивал фитилек свечи.

Боярыня, склонив голову, бродила по горнице.

– Как по-лихому все обернулось, Аринушка.

– При уме, Степанидушка, и от лиха можно к счастью тропку найти. Есть захотелось! Может, покормишь. Сердитая, я всегда есть хочу.

– Сейчас, родимая. Сбиралась уж, да татары гомоном с толку сбили.

Попадья, припадая на левую ногу, вышла, а боярыня, встав, подошла к открытому окну, прислушиваясь к шуму дождя, спросила себя вслух:

– Что это со мной? Ведь вот только сейчас об Андрее вспомнила. Как спасти себя и его от беды? Как сказать ему о ней? Боязно мне потерять счастье! Как же поступить, Аринушка? Думай! Аль не веришь больше, что от любой беды можно в сторону свернуть? Андрей, Андрей, как примешь душой мою горестную правду?

Ирина Хмельная, вернувшись из города под охраной конных татар, нарушила покойную жизнь обитателей вотчины. Люди судачили о том, почему хозяйка вернулась домой под приглядом нехристей. Чтобы успокоить людскую баламуть, боярыня наказала тиуну известить их, что татары охраняли ее по приказу баскака, поскольку на дорогах объявились разбойные ватаги.

Тиуна люди слушали будто бы со вниманием, хотя мужики, прищуриваясь, все же недоверчиво почесывали затылки.

Боярыня никому не сказала правды, но от Андрея на этот раз не скрыла, что хан требует, чтобы она приехала в Орду. Признание боярыни ошеломило Андрея. Скрыв испуг, он внимательно выслушал Ирину, запомнил каждое слово и совсем растерянным, не проронив ни единого слова, ушел из хором в березовую рощу.