Двойной захват - Олег Владимирович Кондратьев

– Вы под каким номером записаны в очередь на прием, товарищ капитан-лейтенант? – Голос был вежлив, сух и безразличен.

– Сегодня Федор Генрихович принимает? – искусство отвечать вопросом на вопрос совсем не так просто, как может показаться. Особенно, если это противно твоей натуре. Сергей очень долго вырабатывал у себя эту способность и доводил ее до полного автоматизма в разговорах с чиновниками и клерками в присутственных местах, особо надоедливыми начальниками и ответственными работниками «некрупных весовых категорий». Действовало безотказно: вынужденный сам отвечать, человек терял инициативу, иногда сбивался с мысли и полностью выходил из образа блюстителя казенно-чиновничьих интересов. Иногда после этого с ним даже можно было разговаривать по-человечески. Или, не снижая напора, добиваться своего кавалерийским навалом. Этот вариант вырисовывался и сейчас здесь.

– Да, сегодня ведет прием первый заместитель Командующего контр-адмирал Кулебяка.

– Ну, слава богу, значит, я все правильно понял, – не давая остановить или перебить себя, Сергей уверенно продолжал, – а то вчера вечером звонит мне Федор Генрихович домой, там никого нет, только автоответчик работает, да и тот почему-то текст с помехами записал, Просьбу Федора Генриховича я хорошо понял, и время – пять часов вечера, а вот куда мне подойти надо, трудно было разобрать. Значит, все правильно рассчитал.

Продолжая говорить, Редин достал из внутреннего кармана запечатанный конверт и протянул его адъютанту:

– Пожалуйста, в свой очередной заход туда, – Сергей кивнул на дверь кабинета, – передайте это Федору Генриховичу. Здесь его выполненная просьба. Он знает и ждет. Не задерживайтесь, пожалуйста! А я пойду, не стану отвлекать, – не дожидаясь естественного вопроса, готового вот-вот сорваться с губ удивленного и растерянного адъютанта, повернулся спиной, несколькими большими шагами пересек приемную и скрылся за дверью.

Дальше должен был работать точный психологический расчет. Не передать конверт или задержаться с его доставкой адъютант не мог, особенно после всего, сказанного Сергеем. Это было бы противно его натуре. Задавать вопросы большому начальству, да еще при исполнении, с целью проверить эти слова, он тоже никогда не решится. Кулебяка конверт вскроет тут же. Это – нормальная человеческая реакция. Последующий расчет Редина строился на том, что Кулебяка немедленно захочет его видеть. Сергей и не думал уходить из коридора.

Итак, на раздумья адъютанту – десять секунда, заход-подход – двадцать, вскрытие конверта, прочтение – двадцать, недоумение – пять, повторное прочтение – десять, принятие решения – пять, бег адъютанта из кабинета через приемную до коридора – десять. Значит, по истечении полутора минут…

Дверь в коридор распахнулась и показался уже запыхавшийся адъютант:

– Товарищ капитан-лейтенант! Вас немедленно требует к себе заместитель Командующего!

Сработало! Молча Редин последовал за адъютантом. Перед кабинетом тот отступил в сторону, пропуская Сергея, а потом бесшумно прикрыл за ним дверь.

В кабинете за длинным столом сидели несколько человек, но Сергея интересовал только мужчина сорока восьми лет с погонами контр-адмирала, седым ежиком волос и лицом, на создание которого вряд ли потребовалось больше двух ударов топора. Светлые глаза трудно определяемого цвета выжидающе смотрели прямо на Редина. Затем мужчина сделал неопределенный жест рукой куда-то влево от себя, встал из-за стола и отошел в угол кабинета, где сиротливо притулились у стены два казенных деревянных стула.

Сейчас это был совсем не тот моложавый капитан первого ранга, с которым можно было пить коньяк в сауне и забить «козла» с комментариями далеко не литературного содержания. Он заметно погрузнел да и в строгой адмиралтейской форме выглядел лет на десять старше.

«А ведь высокие должности ох, как меняют людей», – эта мысль не покидала рединской головы, пока он шел к стульям, вселяя неуверенность и тревогу. В руках Кулебяки находилось содержимое только что вскрытого им конверта: «Диплом, выданный капитану первого ранга Кулебяке Ф.Г. и капитану-лейтенанту Редину С.М., занявшим второе место в соревнованиях по «прикладному морскому козлу» в таком-то месяце такого-то года на глубине триста шестьдесят метров, район Северной Атлантики». Прямо по диплому рукой Сергея было написано: «Я очень нуждаюсь в вашей помощи. Срочно!»

Протягивая для приветствия руку, Кулебяка произнес:

– Ну, здравствуй, капитан. А ведь мы тогда по твоей милости чемпионат просрали. Не сумел вовремя подмигнуть!

– Здравия желаю, товарищ контр-адмирал! Только, если бы тогда вы на меня внимательно посмотрели, как было условлено, а не таращились в фишки противника…

– Срочное дело, говоришь?

– Да, и настолько секретное, что говорить нам лучше только в полном одиночестве.

– Владимир Владимирович, – обратился Кулебяка к сидящему за столом капитану первого ранга, – я тут посовещаюсь секретно минут тридцать с товарищем. Вы без меня продолжайте прием. Будут какие-то вопросы из моей компетенции, попросите подождать: не надо меня беспокоить, я не задержусь.

Контр-адмирал шагнул к неприметной двери в углу, открыл ее и жестом пригласил Сергея войти. Помещение было маленькое, без окон. Слева от входа еле-еле умещался потрепанный кожаный диван, а напротив него – видавшее виды кресло и низенький журнальный столик. Больше всего этот закуток напоминал стенной шкаф, каковым, собственно, когда-то и был.

– Кури, – Кулебяка указал на пепельницу, – вентиляция здесь есть.

Сам он грузно опустился в кресло, предоставив Редину диван.

– Времени у меня мало. Давай без всяких предысторий. Без оглядки на погоны, должности, прошедшие годы. Считай, что мы с тобой сейчас голые в сауне на трехстах метрах «козла» забиваем и коньячок потягиваем.

– Трудновато, Федор Генрихович, но времени у меня тоже катастрофически мало, поэтому попробуйте поверить всему с первого раза.

Сергей постарался как можно более сжато, но точно и максимально информативно, изложить события последних дней. Он ничего не комментировал, не высказывал своего мнения или отношения к фактам и людям. Получалось как-то коротко, не слишком убедительно и абсолютно бездоказательно. Сергей, как бы слушая себя со стороны, понимал это, злился, но ничего не мог поделать. Конец рассказа оказался просто скомкан, а последняя фраза незавершенной.

Пауза длилась восемь секунд, после чего заговорил Кулебяка:

– Если бы я не поверил тебе еще до того, как ты начал говорить, то сейчас с чувством пожал бы мужественную руку, поблагодарил от имени командования за ценнейшую информацию, пообещал разобраться на самом верху и выпроводил с почетом из кабинета. Что последовало бы дальше, ты представляешь. Ни-че-го! А сейчас. – Контр-адмирал вытащил из внутреннего кармана тужурки пухлый ежедневник, полистал, раскрыл на чистой странице. Из другого кармана достал перьевую ручку и поднял глаза на Сергея. – Какого числа баржа появилась в Ханта-губе?

Вопросов было много. Они следовали с минимальными паузами, необходимыми Кулебяке лишь для того, чтобы сделать соответствующие пометки в блокноте. Фамилии, даты, время, известные Редину телефоны.