Спасение Рейн - Келси Кингсли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же я больше ни разу не ударился головой об эту вывеску до конца дня, и это тоже должно было что-то значить.
* * *Рэй приготовила кастрюлю спагетти и самые вкусные тефтели, которые я когда-либо ел в своей жизни. И даже сказал ей, что они лучше, чем у моей бабушки, что было одним из самых больших комплиментов, которые я когда-либо мог сделать кому-либо.
— Ты был близок со своей бабушкой? — спросила она, поддерживая разговор, когда накладывала мне на тарелку очередную тефтельку.
— Был.
Я разрезал вилкой тефтельку пополам и отправил одну часть в рот, поедая так, словно не ел вкусной еды очень, очень давно. Что было не совсем верно. Те недели, что я провел в семье Гарри, были наполнены отличной едой. Но с тех пор прошло уже больше месяца, и я обнаружил, что Рэй готовит еще лучше.
Рэй изучала меня мягким, хотя и напряженным взглядом, слегка изогнув губы, наблюдая, как я запихиваю в рот вторую половину тефтельки. Я встретился с ней взглядом во время жевания, и она не отвела взгляда. Мы держали друг друга в плену в течение нескольких ударов моего сердца, пока вопросы росли между нами, скапливаясь на столе и загромождая миску со спагетти и невероятными тефтелями.
«Почему она так на меня смотрит?»
«Почему она такая чертовски красивая?»
«Где отец Ноя?»
«Разве может женщина, уже имеющая отношения с мужчиной, так смотреть на другого?»
Ной вздохнул и поерзал на стуле, разрушая чары между его матерью и мной. Я перевел взгляд на соус, размазанный по моей пустой тарелке, в то время как Рэй откашлялась и обратилась к своему сыну.
— Извини, мы тебе не надоели? — поддразнила она, потянувшись, чтобы подтолкнуть его под руку.
— Нет, — проворчал Ной, но он солгал, и я рассмеялся.
— Валяй, — сказала Рэй, отпуская его. — Я дам тебе знать, когда у нас будет торт.
Ною не нужно было повторять дважды, и мы оба рассмеялись, когда он побежал опустить тарелку в раковину, а затем бросился на диван и схватил свою «Нинтендо».
Рэй встретила мой взгляд с улыбкой и блеском в глазах, стоя со своей тарелкой в руке. Я не позволил ей взять свою и вместо этого помог ей убрать со стола.
— Тебе не нужно было делать все это, — сказал я, оставив тарелку с едой на стойке. — Я уже давно ничего не делал на свой день рождения, так что…
— Знаешь, Солджер, — она отвернулась от раковины и прислонилась спиной к стойке, скрестив руки на груди, — ты мог бы просто сказать «спасибо».
Я коротко рассмеялся и кивнул.
— Спасибо.
— Ты не против, если я спрошу, почему сегодняшний день так плох?
Я быстро обнаружил, что Рэй разделяла с сыном то же самое качество, не допускающее никаких фильтров, и мне это понравилось. Это был как глоток свежего воздуха, когда все вокруг, казалось, ходили по яичным скорлупам. Никто не знал, как себя вести и что говорить, а Рэй и Ною было просто все равно. Они просто говорили все, что у них на уме, и это было приятно.
Я прикусил губу, размышляя, хочу ли я вообще говорить об этом вслух, когда сегодняшний вечер и так был таким приятным. Не испорчу ли я все, если позволю этой настойчивой черной туче нависнуть над нами? Но Рэй так настойчиво следила за каждым моим движением своими мягкими, большими зелеными глазами. И я чувствовал, что не могу от этого убежать. Чувствовал, что не хочу этого.
— Сегодня умер мой лучший друг, — признался я. — В ту же ночь, когда меня арестовали. Десять лет назад.
Рэй на мгновение задержала на мне взгляд, ничуть не удивившись такому признанию, а затем кивнула головой, что говорило о том, что она уже знала об этом, но как-то забыла.
— Мне очень жаль, — тихо сказала Рэй. — Это, наверное, отвратительно — делить свой день рождения с таким ужасным воспоминанием.
— Честно говоря, — рассмеялся я, борясь с собой, — это не первое ужасное воспоминание. Но это определенно худшее, и да, это действительно отстой.
Рэй сжала руки в кулаки, прежде чем пролепетать:
— Ты действительно его убил?
Она тут же покачала головой и быстро повернулась на каблуке, снова повернувшись лицом к раковине.
— Знаешь что? Нет, неважно. Не отвечай.
Я сглотнул, позволяя войне начаться в моей голове. Я знал Рэй и Ноя всего несколько недель. Они были моими единственными друзьями в городе, и мне нравилась наша связь, которая, казалось, строилась на честности и отсутствии осуждения. Но признание, подобное этому, было тяжелым. Оно могло быть одновременно разрушительным и освобождающим, и что мне делать, если единственные друзья, которых я обрел, решат, что больше не хотят меня знать? Что мне тогда делать?
«Я не мог ожидать, что ей — или кому-либо — будет все равно, но что, если она просто смирится с этим?»
«Или она могла бы просто поискать мое чертово имя и выяснить это сама».
«Но разве не лучше было бы услышать это от меня?»
И с этой мыслью я со свистом выпустил воздух из легких и, убедившись, что мой голос звучит тихо — слишком тихо, чтобы Ной мог его услышать, — сказал:
— Его смерть была результатом того, что я сделал, но, нет, я не убивал его намеренно.
Рэй отвернулась от раковины и подняла на меня свой зеленый взгляд. Ее глаза были такими добрыми, такими яркими, и я готов был поклясться, что знал их откуда-то, но не мог понять, откуда.
— Значит, ты на самом деле не убийца?
Я покачал головой.
— Несмотря на то, что некоторые люди хотят в это верить, нет, я не убийца.
Рэй глубоко выдохнула, ее щеки окрасились в глубокий цвет с намеком на смущение, когда та кивнула.
— Вообще-то я это знала. Погуглила о тебе некоторое время назад. И знала, что ты был осужден за непредумышленное убийство, но… ты знаешь… люди