Эликсир от глупости - Ирина Хрусталева

Через десять минут дед велел остановиться возле одного из домов.

– Тормози, приехали. Ты вот что, дочка, дай-ка мне сюда пистолет, – Вика подала ему оружие.

Старик взял тряпку и как следует его протер. Потом переложил из одной ладони в другую и прошептал:

– Ну вот, теперь на нем только мои отпечатки. Ты вот что, Виктория, поезжай в город, на улицу Автозаводскую. Там мои дочка с внучкой живут, скажешь, что я тебя прислал и сам скоро буду.

Вика посмотрела на свою ночную рубашку, которая была единственной одеждой на данный момент, прикрывающей ее дрожащее тело. Старик понял ее растерянность и проговорил:

– Ничего, у меня девчонки умные, поймут, если ты даже голая к ним заявишься. Не тушуйся, езжай. В дом возвращаться нельзя, сама знаешь, так что, как говорится, чем богаты, тем и рады. Давай, давай, отчаливай, да поосторожней на дороге, смотри, чтоб не остановили, – с этими словами он вышел из машины.

– Алексей Васильевич, – окликнула его Вика, – возьмите ключи от дома тети Клавы, вдруг понадобятся, – и девушка протянула в окошко два ключа.

– Давай, езжай, детка, не задерживайся, – взяв из рук девушки ключи, проговорил дед и пошел к дому участкового, а Вика повернула руль и поехала по направлению к городу.

Дед подошел к воротам и нажал кнопку звонка. Во дворе тут же злобно залаяла овчарка Лайда. Открылось окно, мужской голос поинтересовался:

– Кто здесь?

– Я это, дед Алексей, открой-ка, Семеныч, разговор имеется.

Участковый, ничуть не удивившись гостю, тут же скрылся в окне и направился к двери, на ходу натягивая брюки. Он уже давно привык к ночным визитам кого-нибудь из селян и воспринимал это совершенно спокойно. В основном это были жены и подруги загулявших мужиков, которые по пьяни не прочь были распустить руки и поучить ворчливую половину уму-разуму. Семенычу жалко было баб, тащивших на своих плечах семейный воз, да еще с прицепом в виде мужа-алкоголика. Он, конечно, проводил с буянами воспитательную работу, некоторых даже сажал на пятнадцать суток, но те, отсидев эти сутки на казенных харчах, приходили домой – и все возвращалось на круги своя. Он прошел по двору, цыкнул на собаку и открыл ворота:

– Заходи, Алексей Васильевич. Случилось что?

– Ты вот что, Петр Семенович, заводи-ка свою машину и поехали до моего дома. Там у меня два бандита, один раненный в ногу, а второй с откушенным носом, их надо определить куда надо, ну, и врача вызвать, конечно.

– Это как же – с носом? – удивленно спросил участковый.

– Ты сейчас мне вопросы-то не задавай, а надевай свою фуражку да поехали, по дороге расскажу, – спокойно проговорил дед, как будто приглашал капитана не на место преступления, а на блины.

Семеныч почесал затылок, но спрашивать больше ничего не стал, а направился к дому, чтобы надеть форму, взять оружие и документы. Дед Алексей слыл в поселке человеком серьезным и обстоятельным, тем более он был фронтовиком, поэтому его все уважали и частенько обращались к нему за советом. Раз уж он явился среди ночи к участковому, значит, случилось нечто действительно серьезное. Капитан прошел в дом и в первую очередь позвонил своему помощнику. Ничего не объясняя, он коротко бросил в трубку:

– Через пять минут будь полностью готов, я сейчас за тобой заеду, – и тут же дал отбой.

Виктория очень осторожно вела машину, чтобы, не дай бог, ее не остановила милиция. Девушка, как только отъехала от поселка, тут же пошарила рукой под сиденьем автомобиля и облегченно вздохнула. Ее сумка, в которой лежали документы, деньги и Наташин телефон, была на месте, а это уже кое-что. Во всяком случае, уже не нужно будет возвращаться в поселок специально за этими вещами. Вот только папка с документами, которую Виктории очень хотелось изучить, осталась в доме у деда Алексея. Если в дом приедет милиция, а это, наверное, неизбежно, потому что дед сам сказал, что идет к участковому, то не видать ей уже этой папочки как своих ушей! Обидно, конечно, но не смертельно. Сейчас голова Виктории была забита совсем другими мыслями. Она подъехала к большому дому, еще сталинской застройки, и припарковала машину во дворе, который больше походил на небольшую рощицу. Весь дворик утопал в густой зелени, детская площадка удивляла яркими красками и была хорошо освещена.

«Надо же, – подумала Вика, – я думала, что таких двориков уже не существует и в помине. Оказывается, могут люди любить и уважать свои дома, если захотят».

Вика вспомнила свой разрисованный и вечно темный подъезд, потому что там постоянно бомжи выкручивали лампочки, и грустно вздохнула. Она не имела возможности даже выписать газету или журнал, по той простой причине, что почтовые ящики уже давно висели со сломанными замками, а многие просто были без дверец. Два года назад поставили домофон, но он постоянно ломался, и большую часть времени двери в подъезде стояли нараспашку. Вика подошла к подъезду и набрала на домофоне номер квартиры. Некоторое время спустя там захрипело, сонный голос поинтересовался, кого это черт принес в такую пору. Вика, заикаясь и стуча зубами, пролепетала:

– Откройте, пожалуйста, я от Алексея Васильевича.

Послышался щелчок, и тот же голос проговорил:

– Заходите, поднимайтесь на пятый этаж.

Виктория просочилась в дверь и, шлепая босыми ногами по мраморному полу, направилась к лифту. Клевавшая носом консьержка приоткрыла сонные глаза и удивленно посмотрела на полуголую девицу, которая тихонько кралась на цыпочках, прижимая к груди дамскую сумочку. Потом, решив, что это просто сон, она поудобней устроилась в обшарпанном кресле и, завернувшись в вязаную шаль, сладко засопела. Вика прошмыгнула мимо лифта и рванула на пятый этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Остановилась у нужной двери и решила не сразу нажимать на кнопку звонка, чтобы немного отдышаться. Но дверь открылась сама, и девушка лет семнадцати с удивлением уставилась на Викторию:

– Это вы сейчас звонили в домофон?

– Да, это я, – пролепетала Вика, прекрасно понимая смятение девушки, которая смотрела на ее ночную рубашку. – Понимаете, – заторопилась Вика, – меня прислал к вам ваш дедушка, Алексей Васильевич, вышла очень неприятная история, и мне пришлось убегать из его дома прямо вот в таком виде.

– Ну, дедуля, ну, дает, – захохотала внучка, – значит, седина в бороду, а этот самый, с рожками, в другое место? Ох, дедуля, вот порадовал так порадовал! А тебя что же, муж, что ли, с дедом моим застукал? Ха-ха-ха, – продолжала заливаться девушка. – Мам, иди сюда! – крикнула она в глубь квартиры. – А ты что в дверях-то встала, проходи, не стесняйся, мы гостям всегда рады, даже полуночным, – опять обратилась девушка к Вике.

– Вы все неправильно поняли, меня никто у Алексея Васильевича не застукивал, верней, застукал, но это никакой не муж, – лепетала Вика, ошарашенная смелыми внучкиными выводами на свой счет. В это время в прихожую выглянула всклокоченная голова и посмотрела на странную гостью: