Скверна - Сергей Малицкий

– Нам пора, – ущипнула за локоть Игниса Бетула, и принц стал спускаться в лодку.

– Девку береги, – наклонился через борт Моллис. – Если узнаю, что обидел, да встречу – поджарю и съем!

– Непременно! – согласился Игнис.

– Старайся, – перед тем как Шиару оттолкнулся от борта, погладила тиковые доски Бетула.

А потом Фламма легла на дно лодки и заплакала. Она понимала, что должна сдерживаться, что время для слез, какими бы они ни были – слезами горя, отчаяния или облегчения, – не пришло, но сейчас ей хотелось плакать, и она плакала. И еще сильнее она плакала от того, что Алиус, который вел лодку в мареве невыносимой вони, позволял ей плакать и не плакал вместе с ней, а улыбался ей. Но неназойливо. Он был занят тем, что уводил свою женщину и своего еще не рожденного ребенка от опасности.

– Она родится весной, – сказала, кусая губы, Фламма. – В начале второго месяца весны.

– Она? – удивился Алиус. – Ты уверена? Ворожила?

– Нет, – она засмеялась, чтобы через секунду вовсе залиться слезами. – Я чувствую.

Он присел на мгновение, только для того, чтобы успеть промокнуть неведомо откуда взявшейся у него чистой тряпицей ее щеки, и тут же поднялся вновь. Река, забитая тленом и мертвецами, все еще не сдавалась и, унося беглецов, всеми струями хваталась за нежданную лодку, как за что-то, способное вернуть ее к жизни.

– Она нам не простит, – сказала Фламма, и именно в это мгновение перестала плакать. Теперь она говорила не о ребенке.

– Ее прощение нам и не нужно, – ответил Алиус.

– О чем она говорила с тобой? – спросила Фламма, садясь в лодке.

Город остался за холмами, между которыми петляла речка. Вокруг лежали пепелища от сожженных деревень и вытоптанные, потравленные поля.

– И что выдал тебе Вермис? – вспомнила Фламма.

– Я расскажу, – словно вывалился из забытья Алиус. – Вот, будет время, чтобы отдышаться, и расскажу. А то эта вонь… – он поморщился, – пробивается даже сквозь наше снадобье. К тому же тебя нужно беречь иначе, не так, как берегут женщину. А так, как берегут сразу двоих.

– Да.

Ее утверждение словно делало и его слова прочнее.

– И ты знаешь, то, что живет в тебе, сейчас для меня важнее и Вермиса, и Ути, и Слагсмала, и Джофала, хотя он-то теперь обязательно рыщет в руинах, чтобы отыскать нас, – заметил Алиус.

– Ты мне расскажешь о своей матери? О своем отце? – спросила Фламма.

– Непременно, – кивнул Алиус.

– Сейчас, – Фламма обернулась с тревогой. – Сейчас говори мне хотя бы что-то. Мне не по себе. Эти холмы пустынны, но если нас увидят…

– Северяне сделали все, чтобы нас никто не увидел, – заметил Алиус. – Они никогда не отличались добротой, их нравы суровы, но такого до сей поры не бывало. Похоже на то, будто садовник, пришедший в сад за плодами, не обтрясает плодовые деревья, а вырывает их с корнем. То, что происходит, это не набег разбойников, это что-то другое.

– Магия? – спросила Фламма.

– Нет, – с гримасой оттолкнул веслом полуразложившийся труп Алиус. – Во всяком случае, не та магия, которую кто-то замышляет, готовит, составляет и исполняет. Нет, это что-то вроде ненастья, напасти, болезни, которая накрывает даже не множество людей, а целые страны. Всю Анкиду. Может быть, всю Ки. Все, до чего дотягиваются лучи солнца и самые слабые сквозняки. Скверна.

– Скверна? – не поняла Фламма.

– Она самая. – Алиус уперся в неожиданную отмель, выругался, обнаружив, что и отмель состоит из полуразложившихся трупов, столкнул лодку на стремнину, продолжил: – Зараза! Как болезнь или магия, которая разносится сама собой, происходит не по воле злого колдуна, а из-за переполнения каких-то небесных или подземных чанов со страшным варевом. Эти свеи не похожи сами на себя. И венты, и анты, я был в этих краях, даже тут жил… со своим наставником. Но дело в том, что вот эта… тень, которая легла на нас, она ведь застилает не только тех, кто и так был в тени, а всех! Вспомни Ардуус. Вспомни Пуруса Арундо! Даже я, не вхожий в дворцовые покои, почувствовал, что он изменился, разве не так?

– Мне не хотелось бы вспоминать человека, которого я считала отцом, – стиснула зубы Фламма. – Хотя бы потому, что он убил мою мать. И убил моего настоящего отца.

– Прости, – Алиус воткнул весло в ил, остановил лодку. – Кажется, мы приплыли…

– Куда мы приплыли? – поднялась на ноги Фламма.

…Течение реки почти остановилось. Замедлилось. Вода, перемешанная с грязью, тленом, обожженным древесным мусором, раскинулась болотом. Всюду стоял смрад. И по левую, и по правую руку болото подпирало возвышенности, в которые обратились дальние холмы, хотя с севера подъем уже напоминал взгорье. Окружая долину реки полукругом, подъемы казались гигантскими валами, подобными тем, которые случаются, когда, забавляясь, мальчишки бросают валуны в весеннюю грязь. Но вместо такого валуна в полулиге от обратившейся в поганое болото реки сверкали черным глянцем, подобно основанию огромного здания, странные камни.

– Уходим, – закинул на плечи мешок Алиус, помог выбраться из лодки Фламме, потом взял весло и резким ударом пробил днище.

– Что это? – спросила Фламма, показывая на камни.

– Следы великанов, – ответил Алиус. – Одно из семи мест, куда упали семь звезд. Те, которые сопровождали Бледную Звезду, подобно семи спутникам. Я уже бывал здесь.

– Я не об этом, – протянула руку Фламма. – Это что?

Глянец огромных камней, который напоминал спекшуюся глазурь на праздничных хлебцах, по верхней кромке был словно подернут серой крошкой, колыхавшейся, как живая…

– А вот этого не было никогда… – сморщился Алиус. – Это сэнмурвы. Не видел прежде их в таком количестве. Не бойся, они нажрались мертвечины до такой степени, что не могут летать. Но следы великанов нам придется обойти по дуге. Будь ты Джофалом, куда бы ты бросилась нас искать?

– Туда, куда мы должны пойти, – нахмурилась Фламма. – Меня захватили близ Тимора, в Тимор мне и бежать. Искать спасения и предупреждать о скорой беде. Поэтому мы должны отдалиться от реки и уходить к востоку, к отрогам Хурсану. Горными тропами до Обстинара двести лиг. Ну и сотня лиг до отрогов. Или же забирать на запад. Венты, уходя от Иевуса, там все разграбили, им там делать нечего. Возможно, мы дойдем до Рефы и даже проберемся в Рапес. С прайдами можно договориться, переждать у них войну.

– Если она будет недолгой, – кивнул Алиус. – Но до Рефы мы дойти не успеем. И до Обстинара – тоже. Поверь мне, через два-три часа воины Джофала будут уже здесь. А потом разделятся и пойдут на восток и на запад.

– А мы? – не поняла Фламма.

– А мы пойдем на север, – сказал Алиус.

– В вотчину свеев? – не поняла Фламма. – На берег моря Хал? А потом? Даже здесь до конца лета осталось чуть больше месяца, а на севере оно еще короче. Зимы суровые, пищи почти нет. К тому же там свеи у себя дома! А у нас ребенок!