Восточная миссия - Сергей Бортников

Но на общую ситуацию на фронте это никак не повлияло. Русские войска, практически не оказывая сопротивления врагу, поспешно отходили в сторону Тарнополя, и только отдельные части время от времени поднимались в контратаки. В одной из них стройные ряды бельгийцев снова серьезно поредели…

Броневики, за которыми сутулились изможденные войной русские воины, стремительно приближались к немецким окопам. Шквальным огнем противник быстро заставил пехоту лечь. Техника осталась без поддержки. А машины так сразу не развернешь! Прямыми попаданиями три из них были мгновенно уничтожены. Погибли Рене Росельт и Луи Лихтер…

Головной броневик, в котором находился Констант Ле Маре, выполз на переднюю линию фортификационных сооружений и, намотав на колеса изрядное количество колючей проволоки, застыл над траншеей, мгновенно превратившись в мишень для немецких артиллеристов.

Ле Маре и Оскар Тири были тяжело ранены и лежали без сознания. На выручку им под покровом наступившей темноты бросились чуть ли не все бельгийцы… Пятеро из них тащили одного Константа…

11 июля Тарнополь был сдан.

А уже вечером 13-го Корнилов приказал начать общее отступление к государственной границе Российской империи. И в тот же день Временное правительство, отбросив декларируемые им же сомнительные демократические принципы, приняло решение о восстановлении на период войны смертной казни за невыполнение приказов.

К 21 июля россияне полностью оставили Галицию и Буковину. Бельгийская база под ударами немецкой авиации была эвакуирована сначала в Проскуров, а затем и вовсе – в Киев…

104

В том, последнем бою был ранен в голову и разведчик Луи де Потер. Но история, случившая с ним, оказалась, как всегда, не столько трагической, сколько комической. Настоящий хэппи-энд!

Хотя в то время его состояние оптимизма не внушало. И братья по оружию решили скинуться на… огромный венок, который был торжественно передан администрации госпиталя.

А Луи выжил!

И, продав венок, смачно отобедал в одном из киевских ресторанов.

Его товарищи в то время были уже на полпути домой. Для того чтобы вернуться на Родину, им предстояло совершить чуть ли не кругосветное путешествие… Москва – Вологда – Екатеринбург – Чита – Харбин – Владивосток – Сан-Франциско – Сакраменто – Чикаго – Нью-Йорк – Бордо – Париж…

В Киеве бельгийцев пытались склонить на свою сторону украинские «незалежники», в Москве – большевики-ленинцы.

И тем, и другим бельгийцы ответили отказом.

– Мы не будем убивать наших русских братьев, ни белых, ни красных, – говорили они…

С чувством бесконечной благодарности моим друзьям-консультантам: доктору гуманистики Сергею Ткачеву (Тернополь), генерал-майору СБУ Александру Булавину (Киев – Полтава – Луцк), писателю Николаю Дмитриеву (Луцк)

1

Кремль. Кабинет Сталина. 24 июля 1932 года.

Иосиф Виссарионович поочередно переводил свой тяжелый взгляд с одного соратника на другого. В таких случаях даже Вячеслав Михайлович Молотов – всемогущий председатель Совета Народных Комиссаров – чувствовал себя неловко, иногда его даже начинала одолевать легкая тошнота. Заведующий сельскохозяйственным отделом ЦК ВКП(б) Лазарь Моисеевич Каганович реагировал на испепеляющие взоры вождя куда более спокойно, однако и он старался не поднимать глаз.

– Капитализм не мог бы разбить феодализм, – выдохнув очередную порцию табачного дыма, продолжал Сталин, – он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается, и для защиты которой он создал свое собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьет охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность. Для этого и нужен новый закон. Такого закона у нас нет. Этот пробел надо заполнить. Его, то есть новый закон, можно было бы назвать, примерно, так: «Об охране имущества общественных организаций (колхозы, кооперация и т. п.) и укреплении принципа общественной (социалистической) собственности». Или что-нибудь в этом роде.

– У бедняков уже ничего не осталось. А кулак так просто свое имущество в колхоз не понесет, – несмело возразил Вячеслав Михайлович.

– А мы попросим… Повысим план сдачи и направим в хлебодающие регионы самые опытные, самые проверенные кадры, которые и возглавят в конечном итоге так называемые чрезвычайные заготовительные комиссии. Лазарь Моисеевич…

– Я, – промямлил Каганович, мысленно удивляясь слабости своего голоса.

– Вы вместе с Енохом Гершоновичем отправитесь на Кубань!

– Енох… Это кто?

– А то вы не знаете? Товарищ Ягода. В связи с болезнью Менжинского именно ему поручено исполнять обязанности начальника ОГПУ.

– Есть! – собравшись с духом, по-военному рявкнул Лазарь Моисеевич.

– А Вячеслав Михайлович поработает на Украине… Широкую поддержку ему обеспечат местные товарищи… Мендель Маркович Хатаевич и Влас Яковлевич Чубарь… И не церемониться! За малейшие попытки саботажа – к стенке!

2

В тесной мазанке на околице тихого украинского села собралась на скромный ужин семья Клименко: мать, отец да шестеро детишек. На столе – картошка в «мундирах» и тертая свекла. Такой роскоши они себе давно не позволяли. И только хозяйка – Екатерина Васильевна – знала, что это – остатки былого изобилия, неприкосновенный запас, который она долго не решалась трогать.

– Завтра кушать будет нечего. Крапиву – и ту соседи всю выдергали. Теперь вон липу обдирают, – она кивнула на окно, за которым немощная женщина в сопровождении девочки-подростка пыталась отодрать от дерева немного коры.

Бегло проследив за ее сочувственным взором, двое одинаковых с лица сорванцов бодро заверили в один голос:

– Ничего, мам, протянем…

– Но как, мои хорошие?

– Мы с Андрюшкой вчера бегали в лес. И нашли немного грибов, – радостно сообщил старший из близнецов – прирожденный лидер и балагур.

Тот, на кого он сослался, восторженно продолжил:

– Таких маленьких-премаленьких. Алеша накрыл их ветками – завтра они будут вот такими!