Армстронги. Загадка династии - Эндрю О'Коннор

Эмили, не мигая, смотрела на него.

– Я подслушивала под дверью, когда здесь были Тэттинжеры. И я знаю все… насчет того, что она ждет от тебя ребенка.

Он сначала удивился, а затем кивнул.

– Ты не должна об этом никому говорить.

– Конечно, не скажу. Я бы никогда не предала тебя таким вот образом. – Она подошла и обняла его.

– Боюсь, что наша небольшая игра закончилась грандиозным взрывом прямо у нас под носом, моя дорогая маленькая Эмили. – Он погладил ее по голове.

– Я слышала, что вы подрались с Гаррисоном… Что стало с нами со всеми?

– Мы просто выросли, вот и все, Эмили, – такое случается во всех семьях.

– Ты выбрал для своих игр не ту девушку, Чарльз. Она была слишком умна, а семья ее оказалась слишком могущественной, чтобы ее можно было проигнорировать. По крайней мере теперь вы хотя бы сможете быть вместе. – Эмили изучающе посмотрела ему в глаза.

Он неопределенно улыбнулся сестре, не зная, действительно ли она настолько наивна или просто проверяет его.

– Это правда. И теперь я буду жить в Лондоне – я этого всегда хотел. А еще я получу очень приличное наследство, которое позволит нам поддерживать образ жизни, к которому нам нужно привыкать… Думаю, можно даже сказать, что я получил все, что хотел. – Он нагнулся и поцеловал ее в лоб. Когда он медленно выходил из комнаты, чтобы подняться к себе в спальню, она внимательно смотрела ему в спину.

Свадьба состоялась в часовне епископского дворца в одиннадцать. Епископ был слегка удивлен той спешностью и таинственностью, которые окружали это событие. Он дал клятву леди Армстронг хранить в тайне любые подробности этого бракосочетания. Стоя у алтаря и глядя на жениха Чарльза с синяком под глазом и на невесту Арабеллу в простом кремовом платье и шляпке, на выстроившихся по обе стороны от центрального прохода родителей молодых, которые были здесь единственными гостями, он мог только догадываться о том, что здесь происходит на самом деле. Когда жених с невестой в ходе службы оба сказали «Да», их матери разразились слезами: Кэролин – от облегчения, Маргарет – от горя и сожаления.

В Армстронг-хаусе в тот вечер было особенно тихо: Чарльз и Арабелла уже уехали в свою новую жизнь, а вместе с ними поутихла и вся драма, которую привнесли сюда Тэттинжеры. Лоренс и Маргарет сидели, пребывая в странном состоянии: им до сих пор не верилось, что все это произошло в реальности, как будто последние три дня были просто ужасным ночным кошмаром, как будто они могут проснуться и все будет снова нормально, как и прежде.

К их удивлению, в комнату вошел Гаррисон; он был бледен и выглядел измученным.

– Они уехали? – спросил он.

– Да, сегодня после обеда сели на поезд, – ответил Лоренс, который до этого уже сообщил Гаррисону об их планах уехать жить в Лондон.

Гаррисон горько усмехнулся:

– Я много думал в последнее время – мне тоже нужно отсюда уехать.

– Прекрасная мысль, – отозвался Лоренс. – Я организую тебе отличный отдых… где-нибудь на водах… возможно, в Швейцарии.

– Нет, я имею в виду уехать отсюда насовсем. С этой страной меня связывает слишком много дурных воспоминаний, и мне необходим новый старт, с чистого листа.

– Уехать?! – в ужасе воскликнула Маргарет.

– Да, в Нью-Йорк. И я хочу отправиться туда как можно скорее.

– Но на сколько? – испуганно спросил Лоренс.

– Навсегда, – с горечью в голосе ответил Гаррисон. – Навсегда.

20

Наши дни

В съемках наступил перерыв на несколько дней, и Кейт решила воспользоваться этим для того, чтобы попытаться узнать что-нибудь еще о таинственных фотографиях из полицейского дела.

Как-то вечером Кейт и Нико, открыв бутылку красного вина, сидели в гостиной, на кофейном столике были разложены черно-белые фотографии, противоречившие данным официального расследования. Сейчас они вдвоем изучали записанные полицейскими показания членов семьи.

– Все Армстронги сказали полиции в точности то же самое, что указано в заключении, – сказал Нико. – А именно, что он был застрелен в экипаже, в котором находился один. Это же отразил в своем официальном рапорте и полисмен, который непосредственно занимался расследованием, сержант Кевин Каннингем; позднее это же он повторил на следствии.

Кейт с досадой бросила стопку бумаг на столик.

– Здесь десятки заявлений от местных жителей из окрестных деревень и из города, где говорится о том, что к нападению на Чарльза привело его участие в земельных войнах.

– Но почему им всем было просто не сказать, что Чарльз ехал в автомобиле? – задумчиво сказал Нико. Взяв брошенные ею документы, он принялся просматривать их снова. Мозг его напряженно думал в поисках объяснения.

Внезапно он замер над одним мятым исписанным листком.

– Это показания еще одного полисмена, Тайга Марнэхана, – сказал он.

Кейт подалась вперед, взяла у него листок и принялась читать вслух.

– «Утром 9 декабря 1903 года я находился на ночном дежурстве в полицейском участке Кастлуэста. В семь часов утра пришел служащий из местной больницы, который сообщил, что накануне ночью к ним поступил лорд Чарльз Армстронг с серьезной огнестрельной раной груди. Я отправился в поместье Армстронгов. На подъезде к поместью я обнаружил брошенный у въездных ворот автомобиль. В ветровом стекле имелось пулевое отверстие, а внутри салон был испачкан значительным количеством крови. Я зарядил свою фотокамеру и сделал несколько снимков места происшествия. Затем я обратился в Армстронг-хаус, где леди Маргарет Армстронг подтвердила, что у них произошел этот инцидент, и потребовала, чтобы к ним немедленно прибыл мой начальник, сержант Кевин Каннингем».

Нико и Кейт переглянулись.

– Так почему же сержант Каннингем проигнорировал этот рапорт своего подчиненного? – спросила Кейт.

– Небрежно сработала полиция? – высказал предположение Нико.

– Ну, очень уж небрежно! Пожалуй, даже слишком небрежно! Тогда неудивительно, что они так и не задержали главного подозреваемого, Джо Макграта, и тот скрылся в Америке.

– Однако это говорит и еще кое о чем, – заметил Нико. – Леди Маргарет, мать Чарльза, оказалась не только первой на месте преступления ночью накануне, как это записано в ее показаниях, но также находилась в Армстронг-хаусе поутру, когда уже было светло. Она обязана была видеть поврежденный автомобиль и тем не менее заявила, что это был конный экипаж.

– Выходит, если она исказила такую очевидную и важную деталь, то ее утверждению насчет того, что она видела – кстати, в темноте – крестьянина, пробежавшего мимо Хантерс-Фарм с дробовиком в руке, тоже доверять нельзя. Тот факт, что она видела ночью какого-то человека… Как-то уж больно гладко все получается в ее показаниях, тебе не кажется? Гладко и удобно.