Дикое правосудие - Филипп Марголин

Звякнул тостер, Аманда с трудом встала. Прошла через комнату и внезапно ощутила, как же тихо в мансарде. Аманда любила одиночество, но иногда ей хотелось, чтобы кто-нибудь, с кем она могла бы поделиться своим триумфом, был рядом. После возвращения в Портленд она встречалась с несколькими мужчинами. Был роман с биржевым маклером, который продлился полгода, и более продолжительные отношения с юристом одной из самых крупных юридических фирм Портленда, который даже сделал ей предложение. Аманда сказала, что хочет подумать, но затем поняла: будь он тем единственным, ни о каких раздумьях не было бы и речи.

Аманда не возражала бы против общества отца, но он жил в Калифорнии с Элси Девис, школьной учительницей, бывшей свидетельницей в деле о студенте, которого Франк защищал. Ее муж умер от рака, и она двенадцать лет жила одна, не встретив человека, который мог бы его заменить. Их робкие взаимоотношения расцвели буйным цветом, и сейчас они были в первом их совместном отпуске.

Аманда, стоя у кухонного стола, намазала тосты маслом. Потягивая молоко, думала о своей жизни. В целом она была счастлива. Карьера продвигалась удачно, у нее были деньги в банке и квартира, которая нравилась, но иногда было одиноко. Две ее школьные подруги в прошлом году вышли замуж, и Аманда стала чувствовать себя всеми забытой. Люди встречаются, у них появляются дети, которые заполняют всю их жизнь. Аманда вздохнула. Нет, она не чувствовала себя ущербной без мужчины. Не хватало общения. Ей хотелось, чтобы был кто-то рядом, с кем можно поделиться победами и поплакаться, когда плохо.

Эндрю Волков работал уборщиком в больнице Святого Франциска и очень старался. В этот вечер он мыл пол в хирургическом отделении. Он работал медленно, усердно, стараясь охватить каждый уголок. Волков был высокого роста, но это не бросалось в глаза, он сутулился и при ходьбе шаркал ногами. Говорил он редко и никогда не смотрел в глаза собеседнику. У него были темно-зеленые глаза, коротко подстриженные светлые волосы, широкие скулы, толстоватый нос, разрез глаз, характерный для человека славянской крови. Волков редко выражал какие-либо чувства, на его лице нельзя было прочитать какую-либо мысль, что подкрепляло впечатление, что умом он не блистал. Если ему что-либо приказывали, он немедленно повиновался. Начальство старалось давать ему точные инструкции, потому что у Волкова совершенно отсутствовало воображение и он следовал приказам буквально.

В два часа дня офисы отделения хирургии пустовали. Волков подвез свою тележку к стене и медленно выпрямился. Поставил швабру, оглядел коридор и, шаркая ногами, направился к ближайшему офису. Он открыл дверь и зажег свет. Офис был небольшим. По сути, узкая комнатенка, чуть шире кладовки. Письменный стол серого цвета занимал большую часть пространства. На нем лежали медицинские журналы, учебники и всякая всячина. У Волкова были строгие указания ничего не трогать на столах, но он должен был убирать мусор из корзин под столом.

Волков взял с тележки щетку для пыли и прошелся ею по полкам книжного шкафа, который стоял у стены. Закончив с пылью, он взглянул на участок пола, который не был занят мебелью. Он был таким маленьким, что вряд ли стоило с ним возиться, но босс велел мыть везде, где только можно, поэтому Волков вышел из офиса, высыпал мусор из корзины и взял с тележки пылесос. Он воткнул шнур в розетку и принялся пылесосить. Убедившись, что сделал все, Волков вернул пылесос на тележку.

Он вошел в офис еще раз. Закрыл за собой дверь и надел латексные перчатки, которые достал из кармана, из другого он вытащил полиэтиленовый пакет на молнии. Затем он подошел к столу и вытащил нижний ящик. Кофейная кружка была на своем постоянном месте. Он положил кружку в пакет и открыл дверь. Пакет вместе с перчатками он спрятал под стопкой полотенец. Затем взял швабру и стал медленно и прилежно мыть пол, двигаясь к следующему офису.

В эту безлунную ночь даже с дальним светом помощник шерифа округа Малтнома Орен Брэдбери мог видеть сквозь залитое дождем лобовое стекло только желтую разделительную полосу двухрядной деревенской дороги и редкие очертания полей.

– Знаешь, это наверняка розыгрыш, как ты думаешь? – сетовал его напарник Брэди Пэггетт. – Это место заброшено с… Черт, я даже не помню, с какого времени.

– Наверное, дети балуются.

– Это в такую ночь?

Брэдбери пожал плечами:

– Мы все равно сидели без дела.

Дальше они ехали молча, пока Пэггетт не показал на ржавый почтовый ящик на столбе, который сильно наклонился к обочине.

Вдоль дороги шел полуразрушенный деревянный забор. Штакетины не крашены с незапамятных времен. Некоторые доски наполовину оторвались и висели на гвоздях. Брэдбери заметил дырку в заборе и повернул к ней. Патрульная машина ехала по грязной дороге, подскакивая на кочках. По обе ее стороны росли высокие деревья. Через четверть мили фары осветили фермерский дом с облупившейся коричневой краской и двором, заросшим сорняками. Когда они подъехали поближе, то разглядели слабый свет в одном из окон на фасаде дома.

– Хорошо, что это все же не розыгрыш, – сказал Пэггетт.

– Что конкретно сказал тебе диспетчер? – спросил Брэдбери.

– Кто-то позвонил и сообщил, что слышит крики.

– Кто?

– Диспетчеру не удалось узнать имя.

– Тот, кто звонил, должен быть здесь. Следующий дом находится в половине мили вниз по дороге. Нет никаких шансов что-то расслышать, если ты сидишь за рулем, а гулять в такую ночь никто сюда не пойдет.

Патрульная машина свернула во двор, осветив фарами темно-синюю «вольво», стоящую сбоку у дома.

– Кто-то здесь есть, – сказал Брэдбери в тот момент, когда из дома выскочил человек в куртке с капюшоном и джинсах и рванул к «вольво». Брэдбери нажал на тормоза, и Пэггетт выпрыгнул из машины, уже вынув пистолет.

– Стой, полиция!

Беглец поскользнулся, остановился и замер, освещенный фарами полицейской машины.

– Руки вверх! – приказал Пэггетт.

Брэдбери вынул свой пистолет и вышел из машины, стараясь держаться так, чтобы она разделяла его и незнакомца в капюшоне. Орен прищурился, чтобы вода не попадала в глаза.

– Подойди к нашей машине, положи руки на капот и раздвинь ноги.

Когда человек исполнил все, что было приказано, Пэггетт протянул руку и сдернул капюшон. Копна светло-русых волос рассыпалась по плечам женщины. Полицейский обыскал ее, все время держа под прицелом. Он заметил, что грудь ее вздымается, как будто она пробежала большое расстояние.

– Есть в доме еще кто-нибудь? – спросил Пэггетт.

Женщина энергично кивнула.

– Я… я думаю, что он мертв, – с трудом выговорила она. Слова выходили толчками.

– Кто мертв? – удивился Пэггетт.

– Я не знаю. Он в подвале.

– А вы кто такая? – спросил Пэггетт.