Подземный рейд - Игорь Подгурский

– А мне необходимо вдохновение! – занудно настаивала поэтесса. – Нужны новые впечатления. Встряска!

– Все это будет. Обещаю! – Олег понял, чего от него хотят. Так сразу бы и сказала: «Закисла я в городе. Надо взбодриться, чтобы кровь по венам быстрее побежала!» А то заладила: муза, вдохновение.

– Человек рождается, живет и умирает, – не к месту произнесла Ада, водя пальцем по краю бокала.

– Учти, если сдохнем, переиграть не получится, – резко предупредил Шаржуков. Рефлексирующую интеллигентку надо сразу остановить. Такие на счет раз-два «выносят» мозг собеседнику. Свои они давно изломали во время посиделок на кухне с себе подобными. – Кстати, сколько вы весите? – поинтересовался лифтер.

Вопрос был не праздный, но собеседница даже поперхнулась.

– Есть вопросы, которые неприлично задавать женщине, – Ада на всякий случай втянула живот, который все равно не был виден под столом. – Вы еще про возраст спросите. Я же не спрашиваю, сколько вы получаете. – Она демонстративно осмотрела замызганный комбинезон лифтера.

Олег попытался изобразить на лице доброжелательную улыбку, чтобы сгладить неловкость ситуации. Но после приема препарата, противодействующего ментальной атаке гремучки, лицевая работа мышц еще до конца не восстановилась. Улыбка больше смахивала на волчий оскал. Он попытался объяснить причину своего любопытства:

– Интересно, кто первый придумал, что интересоваться у женщины о ее возрасте – неприлично? У мужчины женщина может полюбопытствовать «между делом», а вот мужчина задавать такой вопрос не должен. Там, куда мы пойдем, в центральных тоннелях установили новые средства противодействия тварям. Так сказать, опытные образцы ловушек – разрушители живой органики. Излучатель реагирует на движущиеся объекты массой до пятидесяти килограммов. Датчик изменения объема пространства реагирует на движение. Засечка. Сканирование и… приехали. Так каков же ваш вес?

Поэтесса кокетливо поправила волосы. Если она выглядит всего на полцентнера, то еще не все потеряно. Наверное, не стоит садиться на диету с понедельника, как собиралась она сделать.

– Во мне живого веса, гм-м-м… больше пятидесяти. Немного больше.

– Ну и славно, – подытожил лифтер. – Теперь можно и поговорить. В поход отправимся хоть завтра. С утра пораньше.

…Прибор «Контролер М», засекая движущуюся цель, облучал ее особым полем, вызывающим распад живых органических соединений.

В подземельях установили несколько «Контролеров М». Смертоносный излучатель был прототипом. Его так и не запустили в серию из-за дороговизны. Эффективный истребитель мутантов оказался не по карману бюджету Службы. Приборы смонтировали в центральных тоннелях города. Здесь они проходили обкатку в реальных условиях. Под удар направленного излучения попадало все, что шевелилось и имело вес меньше пятидесяти килограммов. «Контролер М» был экологически чистым оружием. После его работы не надо было прибирать смердящие разлагающиеся туши или их фрагменты. Там, где срабатывал излучатель, оставался невесомый прах ослепительно-белого цвета…

– Отлично! Будем считать договор заключенным. – Ада сияюще улыбнулась, в предвкушении ожидаемых впечатлений. – Откладывать в долгий ящик не стоит. Завтра?!

– Завтра так завтра. Рано утром, в пять тридцать. – Олег решил начать экскурсию пораньше. Раньше начнем, раньше закончим. Все равно время под землей течет по своим законам. Там нет ни солнца, ни луны, лишь редкие лампы дежурного освещения. Да и то не везде. Роскошь, присущая центральным тоннелям. – Хотелось бы получить, э-э, весомые подтверждения вашего решения. Накладные расходы, гм-м, издержки.

Ада приняла к сведению более чем прямой намек на оплату услуг. Она начала копаться в объемистой дамской сумочке, водрузив ее на стол. Поэтесса извлекла на свет божий книжку в мягком переплете с дико-яркой обложкой. Что-то быстро написала на титульном листе неровным почерком.

– Вот! – поэтесса с гордостью протянула лифтеру книжку. – Это мой последний сборник стихов. Называется «Обезьяна с открытым ртом».

Возможно, она думала, что Олег не умеет читать? Тогда зачем дарить?

Оторопевший каэсэсовец покорно взял сборник и машинально открыл в том месте, где красовалась надпись. Почерк был красивым, надпись двусмысленной.

– Чуть не забыла. – Ада выхватила у него книжку, вытащила из сумки цилиндрик алой вампирской помады и отточенным движением подкрасила губы. Затем она ненадолго промокнула рот под автографом.

– То, что надо! – она осталась довольна результатом. – Когда будешь читать нетленку, не удивляйся: сначала идет ямб, потом хорей. У меня такой стиль. Люблю эклектику.

– Да! А какая разница? – Шаржуков в одиночку маханул стопку водки и закусил оливкой.

– Для вас там самое интересное – закладка, – Ада игриво подмигнула и сцапала свою рюмку. Надо догонять Олега, пока он не успел уйти в отрыв, поглощая миллилитры. После услышанного лифтер испытал доселе незнакомую тягу к стихам и к хорею с ямбом, вместе взятыми. Он быстро пролистал поэтический сборник. Так и есть, между страницами лежала стопка денег в разорванной банковской упаковке. Даже чуть больше, чем полагалось за экскурсию подобного рода. Вот закладка так закладка! Если бы во всех книгах были такие, Шаржуков пошел бы в библиотекари.

– За поэзию! За великую силу слова! – искренне произнес тост Олег, поднимая рюмку.

Шаржукову почудилось, что еще пара стопок, и поэтессе, оставшейся без своей музы, станет дурно, но она была намного крепче, чем казалось на первый взгляд. Или сказывался многолетний опыт организма, привычного к действию алкоголя? Ада лихо маханула еще рюмку водки. В этот момент ей явно стало гораздо лучше.

– Что бы ты сейчас хотел сделать больше всего на свете? – заплетающимся языком спросила нимфа, наматывая волосы на указательный палец.

– Осыпать тебя поцелуями, а потом задушить в объятиях, – не раздумывая ни секунды, выпалил каэсэсовец.

– О-о! Да ты в душе поэт. Мы родственные души. Я приятно удивлена.

– Нам пора закругляться, завтра трудный день.

Закруглялись, как обычно. Сначала выпили за романтиков и родственные души, а потом на ход ноги.

* * *

Они встретились там, где и договорились накануне. Олег лелеял надежду, что поэтесса не придет после вчерашнего возлияния, останется в постели, борясь с симптомами разгорающегося похмелья. Деньги приятно грели карман и душу. Однако Шаржуков, видимо, плохо разбирался не только в современной поэзии, но и в ее творцах. Аделаида пришла на пять минут раньше оговоренного срока. Нелишняя предусмотрительность, учитывая, что каэсэсовец предупредил: «Допустимое опоздание одна минута, шестьдесят секунд. Сверим часы». Уговор есть уговор.

– Приветик! – поэтесса игриво помахала лифтеру рукой. – Я пришла вовремя, а ты вчера переживал, что опоздаю.

– Как я припоминаю… – Олег запнулся. Его слегка замутило. Память услужливо высветила картинку, как после водки они пили шампанское за знакомство и целовались на брудершафт. «Брют» был противно теплым, а поцелуй приятно волнующим. Воспоминания о застольном обряде всколыхнули неясное томление в груди. Но это чувство угасло так же быстро, как появилось. За поцелуем зиял провал в воспоминаниях. Последнее, что мог вспомнить галантный лифтер, – он ловит такси для заказчицы. Все, тоска. Приплыли.