Наследники исполина - Ольга Игоревна Елисеева

Все это дряхлое великолепие неодолимо потянуло Орлова к себе. Поручик сделал шаг через порог, потом еще один. Он сознавал, что в чужом доме ведет себя бесцеремонно, но… Чаша в руках у Иосифа. Но солнце, бьющее в розу витража. Но сноп свет из створок зеркала, словно вход в иной мир. Словом, Алексей был зачарован и, помимо воли, тонкая флейта в его душе с необыкновенной силой ответила на призыв подзабытых символов.

На цыпочках, стараясь не испачкать сапогами ковер, он подошел к зеркалу, взялся руками за края, сдвигая их так, что в трех бесконечно удаляющихся от него коридорах появилась целая вереница Алексеев. Наклонился вперед и… клетка захлопнулась.

Позади Орлова в диванной послышались голоса. Казалось, сюда идет целая толпа людей. Они возбужденно говорили и стучали каблуками по паркету.

— Где же поручик? — Осведомился властный голос. — Вы приказали ему ждать здесь?

— Должно быть, не дождался, — Предположил гайдук. — Ушел.

— Тем лучше, — граф, а это был именно он, обратился к гостям. — Прошу прощенья, господа. Я сегодня не намерен был заниматься делами. В последнее время эти гвардейские эмиссары осаждают брата, теперь принялись и за меня. Но их планы расходятся с нашими.

По движению дверных ручек, Алехан понял, что лакеи готовы вот-вот распахнуть створки перед графскими посетителями.

— Прошу в гостиную.

Орлов заметался. Он не знал, куда себя деть от смущения, отлично представляя нелепость ситуации. Если его найдут здесь, он никогда не сможет объяснить, что делал в жилых покоях дворца, и почему не дождался графа, где положено. Что он не вор, не шпион…

Двери скрипнули. В критические минуты Алехана спасала решительность. Он видел, что зеркало, прислоненное к углу, закрывает собой кусок комнаты. Довольно узкий, но достаточный для того, чтоб туда мог втиснуться детина его размеров. Не долго думая, Орлов отвел левую створку и полез за нее. Он едва успел. Двери церемонно распахнулись, и в гостиную хлынул целый поток высокородных господ, смотреть на ленты и ордена которых глазам было больно.

Стоя в пыльном углу, притиснутый обратной «слепой» стороной зеркала к стене, Орлов осторожно придерживал створку трельяжа снизу пальцами, чтоб она, не дай Бог, не отошла в сторону, и через образовавшуюся щель собравшиеся не заметили чужака.

Гости расселись на диваны. Некоторых из них Алехан знал. Кроме графа Разумовского, высокого смуглого еще очень красивого мужчины с волосами, как вороново крыло, присутствовал его брат Кирилл, гетман Малороссии. Он был тучнее и подвижнее старшего, а на энергичном лице особенно прожали мягкие карие глаза с рыжими, как у коровы, ресницами. Гетман оделся по-домашнему и вел себя так, точно серьезность ситуации его мало касается: плюхнулся на диван, водрузил на колени вазочку с изюмом и потягивал оттуда ягоду за ягодой.

Остальные выглядели куда серьезнее, в париках, при шпагах, точно собрались на заседание Сената. Должно быть официальный вид придавал им храбрости.

— Вы знаете, господа, что почтенный наш председатель, граф Петр Иванович Шувалов, который первым и заговорил о необходимости действий, — начал Алексей Разумовский, — скончался от апоплексического удара. Нам следует принимать решение без него.

— Да, граф Петр Иванович был голова, — поддержали многие. — С ним было бы куда способнее. А теперь не знаешь, как и подступиться…

— Стыдитесь, господа, — гетман отставил чашку с изюмом и вся его напускная беспечность мигом слетела. — Разве вы дети без няньки? Во время войны покойная государыня всех вас почтила присутствием в Конференции. Значит считала, что и у вас голова на плечах.

— Теперь война окончена, — подал голос престарелый граф Трубецкой. — При чем самым позорным образом. И сдается мне, снова время приспело спасать Отечество.

Все согласно закивали.

«Бедное Отечество, — думал Алехан, — И кто только не берется его спасать! Зеленая гвардейская голытьба, старики с клюшками, сейчас еще притащат женщин и детей!»

Словно в ответ на его мысли двери опять распахнулись, и в гостинную вступили новые гости. Мужчина средних лет и средней же полноты и совсем юная дама в траурной вуали, видимо, только что из дворца.

— Просим прощения, господа, — вновь прибывший поклонился. — Наше опоздание продиктовано мерами предосторожности. Катеньку никак не отпускали с дежурства. — Он ободряюще обернулся к даме. — Разрешите представить, моя племянница, княгиня Екатерина Романовна Дашкова.

— Граф, вы сошли с ума! — Раздалось сразу несколько голосов. Как видно, серьезные вельможи были настолько шокированы присутствием в своем кругу женщины, что позабыли о манерах. — Никита Иванович, вы нас всех погубите! Она родная сестра Лизаветы Воронцовой!

Алехан понял, что перед ним граф Панин, воспитатель наследника Павла. Екатерина несколько раз упоминала о его преданности заговору, но предостерегала вовлекать его в реальные действия раньше времени.

— Господа, господа! — На приятнейшем лице Никиты Ивановича отразилось крайнее огорчение. — Умоляю вас, тише. Я все объясню. Катенька, — он по-отечески приобнял княгиню за плечи и усадил на диван, — ближайшая подруга императрицы и посвящена во все детали готовящихся событий. В доме у ее мужа, моего родного племянника князя Дашкова, еще с зимы собираются гвардейские заговорщики. Уверяю вас, их планы весьма серьезны. Если мы не станем действовать сообща, то нам грозит неудача…

— Иными словами, — прервал его гетман, — они справятся и без нас. А мы окажемся в хвосте событий. Хорошенький же ультиматум вы нам принесли, княгиня!

«Интересно, давала ей Като полномочия разговаривать здесь?» — Подумал Алексей.

— Я пришла не с ультиматумом. — Екатерина Романовна откинула вуаль. У нее было решительное чуть рябое лицо, волевой подбородок и твердая складка губ. — А с предложением о союзе. Гвардейцам не достает поддержки в Сенате, Конференции, просто при дворе. Вам, — она сделала паузу, — реальной военной силы. Кажется, договор выгоден обеим сторонам.

«Не красавица, ей Богу, не красавица, — усмехнулся Алексей. — Но в ней что-то есть… Беднягу Дашкова можно понять».

Между тем, княгиня продолжала:

— Я, как и вы, господа, ненавижу кровь. И не желаю, чтоб она была пролита, даже ради освобождения Отечества от тирана. — Когда она говорила, ее лицо освещалось сильным внутренним светом. — Сейчас народ в смятении, полки готовы нарушить присягу в любой момент. Если начнется переворот, это будет не маленькое ночное приключение одной роты преображенцев во главе с блаженной памяти Елисавет и ее учителем музыки, — княгиня усмехнулась, — а настоящая революция, охватывающая весь город. Что вы этому можете противопоставить?

Кое-кто из собравшихся крякнул. Кажется, вельможи не ожидали от молоденькой дамы такого напора. Они собрались мирно посидеть, покурить трубки, выпить кофе и осторожно прощупать мнения друг друга.

— Умерьте свой пыл, княгиня, — гетман почти смеялся, глядя на грозного эмиссара гвардейской революции. — Вы нас никак пугать пришли?