Черная ведьма в академии драконов - Надежда Мамаева

К слову, последние были изобретены относительно недавно, всего столетие назад, и значительно упростили задачу магам-аналитикам. Достаточно было погрузить кристалл в матрицу, содержащую неизвестное заклинание, как тут же можно было определить стихию, что использовалась при плетении.

Например, если перед нами была использована магия огня, то след должен был окрасится в желтый, если земли – то в карминовый, воздуха – в белый, воды – в синий, смерти – в фиолетовый, метального воздействия – в черный, исцеления – в зеленый.

А уж после того, как будет определена стихия, можно будет разложить остаточный след на составные вектора и определить по ним исходную матрицу заклинания и, следовательно, результат, который должен был быть достигнут этим заклинанием.

Вот только логичную картину решения портила приписка в конце задачи: «Если сразу, без проявителя, использовать стандартную формулу расщепления векторов, то произойдет детонация остаточного следа».

Эта фраза говорила только об одном: правильный ответ – плетение семи смертей, которое используют для защиты при отступлении чернокнижники. Лишь оно спустя какое-то время способно взрываться не только при попытке разделить нити его плетения, но и при ударе сырой волной силы. Так сказать, прощальный привет от темных магов своим врагам.

Вот только адептка Академии имени дракона Кейгу Золотое Крыло этого знать никак не могла. Я вздохнула и начала старательно выводить на доске формулы закрепителя, проявителя, расписывать возможные варианты реакций.

Лонган смотрел на меня, покачиваясь на своем стуле, и откровенно зевал. Одногруппники сидели тихо, кто-то даже перерисовывал уравнения к себе на листки. Хм, похоже, что я не одинока в том, что не решила эту задачу.

Я все углублялась и углублялась в дебри аналитики, припоминая даже то, что, казалось бы, не знала. Моей целью было дотянуть до перемены, не выдав свои темные знания и не получив «неуд». У меня их и так их было, благодаря стараниям магистра Фабиуса, достаточно. А запасаться двойками впрок, чтобы вылететь, не хотелось.

Озабоченная сразу тремя задачами, я не заметила, как при записи одной из возможных формул матрицы вывела-таки структуру защитного заклинания темных.

Правда, в моем случае она получилась настолько корявой и нестабильной, с кучей таких дыр, что реши темный маг применить ее на практике, самоубился бы с вероятностью девять из десяти. Но все же это было именно то самое плетение!

Магистр, бросив очередной скучающий взгляд на доску, тут же потерял равновесие и загремел со стула. Произошло это под оглушительный удар колокола, ознаменовавшего начало перемены.

Я с ужасом уставилась на формулы, понимая, что по мою душу пришел редкий фольклорный персонаж – седоусый дядька Кирдык.

Адепты, заслышав сигнал свободы, подорвались было со своих мест. Но их остановил громкий голос, раздавшийся из-под преподавательского стола:

– Стоять. Сидеть! Бояться!

И хотя никакого заклинания магистр Лонган не использовал, все замерли на своих местах. А я и вовсе забыла, как дышать, став прижизненным памятником самой себе. В мозгу билась лишь одна мысль: «Попала!»

Пока магистр выбирался из-под стола, держа в руках сломанную ножку стула, я в уме прикидывала варианты темных атакующих арканов. Но Лонган не спешил швыряться в меня ведьмоубийственными заклинаниями, скорее даже наоборот. Он внимательно, неотрывно смотрел на доску, испещрённую формулами. И чем дольше он читал, тем выше поднимались его рыжие брови. Казалось, про меня он забыл напрочь.

А потом преподаватель и вовсе, совершив пасс рукой, перенес написанное мною к себе в свиток.

– Поразительно, Блеквуд. Просто поразительно! Вы умудрились решить задачу Ейхерса. Да с ней до вас ни один адепт справиться не мог! Она вообще считалась нерешаемой.

– Простите, магистр, я нечаянно, – осторожно пробормотала я.

– Простить?! – грянул Логан. – Да ее специально составляли для того, чтобы правильно вывести матрицу никто не смог.

Захотелось схватиться за голову. Даже если сейчас и удастся отбрехаться, преподаватель мне этого не простит. Я случайно умудрилась сломать его любимую игрушку, благодаря которой он, судя по всему, сумел свернуть мозги не одному поколению адептов.

Между тем магистр, пылая праведным гневом, провозгласил:

– Блеквуд, знаете ли вы, какова была основная цель этой задачи?

Я, понурив голову, промолчала. Но Лонгану и не нужен был мой ответ. Он продолжил свой монолог:

– Решая ее, вы должны были осознать две вещи. Во-первых, что ваши знания недостаточно глубоки и требуется непрестанно пополнять их. А во-вторых, что есть вещи, которые вы преодолеть, разрешить не в силах. И потому должны уметь смириться с неизбежным.

– Тогда бы и составили задачу так, чтобы она выглядела откровенным бредом, – тихо буркнул Кор со своего места, полагая, что его не услышат.

Но Лонган, как истинный тролль, умел не только прицепиться к любому сказанному слову, но и расслышать его, будь оно даже не произнесено, а лишь обозначено движением губ немого.

– Откровенный бред был бы слишком явен. Поэтому Ейхерс и составил именно такую задачу. Не-ре-ша-емую. Но похожую на правду. А адептка Блеквуд сумела каким-то непостижимым образом найти ответ. Причем правильный. Причем исходя исключительно из формул расширенного курса боевых и бытовых дисциплин светлой магии.

Я впервые за долгое время на миг почувствовала искреннее сожаление: загубила такую отличную пакость для адептских умов.

Лонган выговорился, спустив пар, и уже спокойнее поинтересовался:

– Вивьен, я поражен. Скажу больше, обескуражен. Вы применили весь свой арсенал знаний. Я вижу тут и взаимодействие структуры аркана силы, которое проходят лишь на четвёртом курсе боевые маги, и преломляющий спектр Квартерона, который не входит в основную программу защитников. Но как вы умудрились соединить эти боевые чары с примитивной формулой заклинания блеска для паркетных полов?

– Она не примитивная, она самая стабильная из всех, отвечающих за отражение светового потока… – выдала я очевидное.

Лонган замер на миг от столь простого объяснения, покачал головой, а потом объявил:

– Переписываем решение и свободны. И чтобы к следующему занятию каждый из вас разобрался, какие именно формулы использовала Блеквуд.

По аудитории разнесся слаженный стон. Прекрасно понимала отчего: внушительная доска была практически вся испещрена моим убористым почерком.

Зато я выдохнула с облегчением. Кажется, сегодня я никого не убью. И меня тоже не отправят на тот свет. Уже хорошо.

Перемена была большой, но моя запись на доске еще больше. В итоге мы всей группой опоздали на следующее занятие. Благо чарографию вела магесса Иштар Αтарийская. Эта интеллигентная лерисса была дамой уже в возрасте, я бы даже сказала, в весьма почтенном возрасте. Ровесницей этак исхода темных за горную гряду. Хотя по ее внешнему виду такого даже предположить было нельзя. Но то свойство всех гиан – духов леса.