Белые лилии - Саманта Кристи

–Это телефон стилиста, который работает со многими фотомоделями, которых я снимал. Я сейчас напишу ему и предупрежу, что ты позвонишь. Он мне должен. Если он в городе, он вас примет. Я в этом уверен.

Когда Эрин выходит из гримерки, я просто обалдеваю. Ее подводят к месту, где она будет стоять среди большой группы людей. Предполагается, что она находится в центре толпы на концерте. Выносят сухой лед, чтобы создать туман. После того, как всем рассказывают, что в этой сцене происходит, свет приглушают. УЭрин всего одна фраза. Когда главный герой проходит сквозь толпу, она должна на него натолкнуться и сказать: «Простите». Только и всего. Это все, что ей нужно сделать. И для этого потребовалось два часа делать ей прическу, макияж и подбирать костюм.

Мы сГриффином не можем оторвать от нее глаз. Она просто сияет. Она воплощает мечту каждой маленькой девочки. Энергия, которая исходит от нее в затемненной студии, осязаема. Она прекрасна. Она живая.

Гриффин тут же достает из сумки, которая стоит у него под ногами, фотоаппарат. Он делает десятки, если не сотни фотографий Эрин. Я его понимаю. Она излучает счастье.

На то, чтобы снять сцену так, как нужно, ушло полтора часа и шесть дублей. Но не из-за Эрин. Она была безупречна. Каждый раз. Все дубли показались мне совершенно одинаковыми. Может, это Гэвин попросил режиссера растянуть съемки, чтобы продлить для Эрин удовольствие? Когда я замечаю Гэвина, стоящего за одной из камер, он мне подмигивает. Я так и знала!

Я бросаю взгляд на Гриффина. Он смотрит на свою жену с благоговением.

–Как она счастлива!– говорит он, глядя на нее.– После сегодняшнего утра ей это было очень нужно.

У меня внутри все напрягается.

–Что-то случилось?

–Мы заходили с ней в школу. Она сказала своим ученикам, что не вернется.– Гриффин качает головой, и я понимаю, что ему жаль семилеток, которые, наверное, считают, что Эрин умеет ходить по воде.– Она не рассказала им всей правды. Сказала только, что болеет, поэтому больше не сможет быть их учительницей. Это было просто душераздирающее зрелище, Скайлар. Они все столпились вокруг нее. Умоляли ее не уходить. Говорили, что будут ей помогать и хорошо себя вести. Сказали, что готовы на все, лишь бы она осталась. Я очень хорошо их понимаю, и меня это совершенно опустошило.

–Гриффин, мне так жаль.

Я кладу ладонь ему на руку и ободряюще пожимаю ее. Потом ненадолго задумываюсь, можно ли мне к нему прикасаться. Я смотрю на свою руку, лежащую на его руке. Потом поднимаю взгляд и вижу, что Гриффин делает то же самое. Он встречает мой взгляд. И слабо кивает. Мы одновременно убираем руки.

Я перевожу взгляд на сцену и вижу, что Эрин шагает к нам. Я уверена, что она заметила мое прикосновение. Ее взгляд направлен на подлокотник, где только что лежали наши руки. От меня также не ускользает то, что она, кажется, этому рада.

Как же все это запутанно!

Эрин обнимает меня.

–Скайлар, большое спасибо! Как здорово, что вам сГэвином удалось все это организовать в такой короткий срок! Я никогда этого не забуду.

–Я рада, что все так хорошо получилось. Ты была великолепна. Ты просто прирожденная актриса, Эрин, правда.

Она указывает рукой на платье, в которое ее нарядили.

–Обалденное платье, правда? Мне разрешили его оставить. Одно из преимуществ рака, наверное,– хихикает она. Мы сГриффином морщимся.– Как бы то ни было, не хочу, чтобы все это пропало впустую. На мне, наверное, тонна макияжа. Я классно выгляжу, правда же? Пойдемте куда-нибудь!

–Милая, ты бы классно выглядела даже в мешке,– говорит Гриффин.– Но я согласен. Пойдемте куда-нибудь. Куда бы тебе хотелось?

Она смотрит на меня.

–Как насчет номера девять из твоего списка?

Гриффин смотрит на меня в недоумении, а я точно знаю, чего она хочет. Я знаю, потому что между мной и Эрин существует особая связь. Мы понимаем друг друга. Эта необъяснимая связь позволяет нам общаться без слов. Ну и еще я знаю, какой пункт был под номером девять в списке, который составили мы сБэйлор: зайти в переполненный бар и прокричать: «Всем напитки за мой счет!»

–О-о-о, будет весело!– говорю я, и мы сЭрин под ручку выходим из студии, аГриффин плетется следом за нами.

Я смотрю на брюнетку в зеркале. Ее зеленые глаза смотрят на меня, затем опускаются на растущий беременный животик, скрытый под теперь уже тесноватой футболкой «Янкис», в которой я слоняюсь по квартире сегодня. Каждый раз, замечая себя в зеркале, я удивляюсь. Я позволила Эрин выбрать цвет, и она выбрала темно-русый. Очень темный оттенок, почти такой же, как уГриффина. Интересно, какого цвета будут волосы уГорошинки? Русые, как у меня? Или более темные, волнистые локоны, как уГриффина?

Вчера мне приснился сон про ребенка. Это случилось впервые. Я держала маленького мальчика за руку, и он качался между мной и кем-то еще. Но когда я посмотрела на второго человека, я увидела не Гриффина, аЭрин. Что бы это значило?

Я прогоняю дурное предчувствие оттого, что в моем сне не было Гриффина, и заканчиваю причесываться. Я рада, что выбрала не стойкую краску, а такую, которая полностью смоется примерно за месяц. Эрин сделала то же самое. И я этому рада. Я не хотела ей говорить, но не могу себе представить, что в свои последние недели на земле она будет не похожа сама на себя.

Особенно учитывая, что произошло в тот день, когда мы были в салоне красоты. После того как знакомый стилист Гриффина обслужил нас по первому разряду, мы пошли обедать, и когда к нам присоединились Бэйлор иМинди, Эрин спросила, не познакомлю ли я ее со своими подругами. Нам не удалось скрыть шок, но всего через несколько минут Эрин снова стала сама собой и спросила, когда Бэйлор иМинди к нам присоединились. Потом она все время роняла вилку. И плакала у меня в объятиях, когда еле-еле успела вовремя добежать до туалета. Эрин плакала впервые с того раза, когда мы вместе плакали в тот день, когда она рассказала мне, что умирает. В тот же день у нее так разболелась голова, что она пошла к врачу, и ей увеличили дозу стероидов. Но следующие пару дней она все равно провела в постели.

Сегодня мы покупаем детскую одежду, пока родные Эрин и наши друзья занимаются последними приготовлениями для сегодняшнего сюрприза. Я вспоминаю, что мы еще не знаем пол ребенка. То есть не знаем наверняка. Но Эрин настаивает, что это мальчик. Она также знает, что гораздо лучше выбирает одежду, чем я. Думаю, к тому моменту, когда она закончит, гардероба этого ребенка хватит, чтобы одеть небольшую деревню. Потом она хочет пойти за мебелью. Все наши покупки доставляют в ее таунхаус. Я не спрашиваю почему, а она не объясняет. Есть вещи, о которых лучше пока не говорить. Я благодарна Эрин за то, что она не торопит события. У меня не хватает духу сказать ей, что мы сГриффином еще ничего не решили. Она не спрашивала напрямую, выполним ли мы ее последнюю просьбу, а мы рады, что нам пока не надо об этом говорить.