«Красная империя зла». Запад против Сталина - Гровер Ферр

день, упоминаемый Снайдером. Польский министр иностранных дел Юзеф Бек участвовал в переговорах с министром иностранных дел нацистов Иоахимом фон Риббентропом в Варшаве. Риббентроп писал:

«Затем я еще раз говорил с г. Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу и в этой связи также по вопросу о Великой Украине; я снова предложил сотрудничество между Польшей и Германией в этой области.

Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю…»157 (Выделено мной. – Г.Ф.).

Бек сказал Риббентропу: Польша хотела бы забрать у СССР бóльшую часть Украины, ибо только так Польша сможет обеспечить себе «выход к Черному морю». Подобные стремления неосуществимы без захвата Украины. Но осуществить его самостоятельно Польша была неспособна. Тем самым Бек объявил о готовности, если сложатся благоприятные условия, к совместному польско-германскому вторжению на Украину.

Сказанное означает: неверно, будто Польша и поляки «не высказывали никакого интереса стать младшим партнером в этой авантюре»; наоборот, Бек высказал большой интерес к ее осуществлению, но, учитывая складывающиеся политические условия, от таких планов пришлось отказаться. Снайдер не считает нужным рассказать об истинном положении дел своим читателям.

Сталинское антигитлеровское движение Снайдер называет «прогитлеровским»

Снайдер отмечает:

«Весной 1939 года Сталин сделал поразительный жест в сторону своего большого идеологического недруга Гитлера. Гитлер поклялся не мириться с еврейскими коммунистами; нацистская пропаганда назвала советского комиссара иностранных дел, Максима Литвинова, Финкельштейном. Литвинов действительно был евреем, а его брат – раввином. Сталин пошел навстречу Гитлеру, уволив Литвинова 3 мая 1939 года. Литвинова заменил ближайший союзник Сталина, Молотов, русский по национальности. Потакание Гитлеру было не таким странным, как может показаться…»158 (с. 159).

Все обстоит абсолютно не так. Давайте взглянем на источники Снайдера.

Хэзлэм (p. 90) действительно затрагивает вопрос о печальных прогнозах, которые Литвинов высказал в конце 1935 года и где говорилось о дрейфе Франции в антисоветском направлении. Для «активизации контактов в Берлине» в Германию отправился Яков Суриц, так как Советский Союз ни в коем случае не хотел появления франко-германского альянса против СССР. Суриц, кстати, был евреем. На странице 163 Хэзлэм приводит близкие по смыслу замечания Литвинова, что если Франция не станет союзником СССР или постарается с ним «не иметь ничего общего», Советам придется повернуться в сторону Германии.

Ссылка Снайдера «О Литвинове» на книгу Херфа – чистый блеф. На странице 104 Херф пишет о том, что Геббельс выразил удовлетворение в связи с назначением Литвинова на пост замнаркома иностранных дел после нападения нацистской Германии на СССР! То есть нечто обратное тому, что утверждает Снайдер. Возможно, автору «Кровавых земель» следовало указать другую страницу (p. 93), где Херф замечает:

«Замена еврейского наркома иностранных дел Максима Литвинова на Вычеслава (!) Молотова сигнализировала о конце советской поддержки антифашизма народного фронта. Как выражаются историки Советского Союза Михаил Геллер и Александр Некрич, “впервые за все годы существования советской власти антисемитизм, ранее камуфлируемый разговорами об интернационализме, превращался в государственную политику”»2.

Когда это советская государственная политика становилась «официально» антисемитской? Чем именно Херф подкрепляет столь серьезное обвинение? Подстрочное примечание отсылает нас к книге М. Геллера и Некрича «Утопия у власти» (1986, с. 364)159. Но далее розыск заканчивается: инстинктивно ненавидящие Сталина Геллер и Некрич не приводят вообще никаких свидетельств в поддержку своего заявления.

Вот что пишет Джеффри Робертс (Ирландия), один из лучших ученых-историков по сталинскому периоду на Западе:

«Почему Сталин решил заменить Литвинова в такой решающий момент? Общепринятое объяснение состоит в том, что такова прелюдия к пакту с нацистской Германией, подписанному в августе 1939 года. Проблема с таким объяснением состоит в том, что совершенно не отказывались от переговоров касательно тройственного союза с Британией и Францией, Молотов стремился к нему даже с еще большим жаром, чем Литвинов. Наиболее вероятное объяснение состоит в том, что назначение Молотова было связано с неудачей Литвинова добиться прогресса в этих переговорах» (Roberts, Molotov, p. 21) (Выделено мной. – Г.Ф.).

Робертс приходит к выводу: и Снайдер, и Херф, и Геллер с Некричем – все они неправы. Дело обстояло ровным счетом наоборот. Молотов – наиболее близкий к Сталину человек в советском руководстве. Его назначение указывало на удвоение советских усилий по созданию системы «коллективной безопасности» – получения гарантий от Британии и Франции, что они будут сражаться с Германией в случае ее войны с СССР. В итоге переговоры потерпели неудачу, потому что представитель Британии адмирал Дракс прибыл в СССР на тихоходном судне и без полномочий по подписанию какого-либо соглашения. Нет никаких свидетельств, увязывающих, с одной стороны, стремление «умиротворить Гитлера» и смещение Литвинова – с другой.

Но Снайдер понимает это странным образом:

«Альянс с Великобританией и Францией, который был альтернативой ориентации на Германию, мало что мог предложить. Лондон и Париж обещали гарантии безопасности Польше в марте 1939 года и старались не допустить нападения Германии, а после него старались вовлечь Советский Союз в своего рода защитную коалицию. Однако Сталин достаточно хорошо понимал, что Лондон и Париж вряд ли придут на помощь Восточной Европе, когда на Польшу нападет Германия или же Советский Союз» (с. 159) (Выделено мной. – Г.Ф.).

И вновь Снайдер абсолютно неправ, заявляя, что Лондон и Париж «старались вовлечь Советский Союз в своего рода защитную коалицию». В действительности все обстояло с точностью до наоборот. СССР стремился к переговорам с Великобританией и Францией, чтобы заключить пакт о взаимной военной помощи. Но советская попытка потерпела неудачу из-за нежелания Великобритании и принявшей ее точку зрения Франции. Стенограммы переговоров британских, французских и советских военных миссий опубликованы в СССР в 1959 году в двух номерах журнала «Международная жизнь»160. Их тексты доступны онлайн (на русском языке), и среди прочего можно найти там следующее:

• на заседании 12 августа 1939 года британский адмирал Дракс отметил, что у него нет полномочий для заключения какого-либо соглашения161;

в телеграмме от 16 августа французского министра иностранных дел Бонне послу Франции в Польше Ноэлю высказывается настоятельное требование разъяснить полякам, что их согласие позволить советским войскам пересечь польскую территорию для вступления в военные действия с силами Германии совершенно необходимо для соглашения о коллективной безопасности162;

в телеграмме польского министра иностранных дел Юзефа Бека послу Польши во Франции Юлиушу Лукасевичу сообщается, что Польша отказывается от какого бы то ни было военного соглашения с Советским Союзом. Документ определенно саботировал заключение соглашения о коллективной безопасности и, таким образом, неизбежно вел как к заключению пакта Молотова – Риббентропа, так и к поражению Польши