Изгнанники Темногорья - Лада Кутузова

Между лопаток уже не болит. Столько всего навалилось, что шрамам пришлось зажить поскорее. А вот крыльев не хватает. Раньше, когда спал на боку, одно крыло складывал сзади, чтобы не смять. Зато другим накрывался, как одеялом. Тепло, и ощущение, что кто-то обнимает. Чувство защищенности. Правда, на спине долго не полежишь, крылья мешают. Зато теперь, когда раны зажили, валяйся сколько угодно. Только не хочется.

Путники часто смотрели на небо сквозь стеклышки, боялись сбиться с пути. И отблеск радуги служил путеводной звездой, которая вела за собой, не давала потеряться. Неужели Глеб, Приш и Мёнгере когда-нибудь доберутся до нее? Даже не верится. Кажется, что эта дорога навсегда. И будут они, как Вечный Жид[13], до конца света бродить по мирам.

Еды почти не осталось, даже сушеные грибы доели, лишь с водой получше – запаслись в колодце Брудурин. Что делать дальше с припасами, непонятно, но надо что-то решать. Может, рыбу засолить, если водоем попадется. Хотя время поджимает. В общем, куда ни кинь, всюду клин. Ладно, что-нибудь они придумают. Пока задача одна – продолжать путь.

Сначала путники заметили озеро, затем – деревню на его берегу. Остановились и посовещались: дорога вела через поселение.

– Черт! – выругался Глеб. – Снова будет какая-нибудь хрень. С нашим-то везением.

Приш согласился: то оборотни, то призраки, то сумасшедшие. Выбор невелик. Но и Хранитель намекнул, что обходить препятствия не в их интересах. Но через озеро без лодки не перебраться, а обходить – долго. Они договорились, что будут настороже. И главное, караулить ночью по очереди. Хватит им неприятностей из-за собственной беспечности. Пора поумнеть.

Деревня оказалась жилой. На улице возились ребятишки, рыбаки сортировали дневной улов. Обычные люди. Дома, правда, странные: стоят на высоких сваях. Видимо, чтобы во время разлива озера их не затопило. Вдоль берега развешены сети, много лодок. Тут же коптится рыба. И голова сразу же закружилась от аромата.

Пришедших встретили спокойно: без особой радости, но и не настороженно. Удалось договориться насчет ночлега и ужина: путников к себе на постой взял старшина деревни. Его дом выделялся: самый большой и богатый. Крыша не из камыша или соломы, а черепичная. В окна вставлено стекло, а не слюда. Да и сама постройка высокая, так что входишь, не нагибая головы.

Конечно, в рыбацкой деревне главное угощение – рыба. Уха, рыбный суп, рыба жареная, сушеная, запеченная в печи. А еще пирог с рыбой и луком. От одного аромата слюни потекли, а в животе заныло. Как же они проголодались! Только Хухэ еде не обрадовался: ему лишь фрукты и мясо подавай, к прочему он равнодушен. Понюхал и отошел.

Глеб заплатил оговоренные деньги. Хорошо, что небольшой запас у них есть, можно не попрошайничать. Жена сельского главы тут же погнала путников мыть руки: видимо, для всех женщин чистота превыше всего. Выстроилась небольшая очередь к умывальнику. Мёнгере пропустили первой – она же девушка.

За столом почти не разговаривали – набивали животы, хотя хозяев распирало от любопытства. Непонятно, каким усилием воли они не отобрали у путников тарелки с едой и не замучили расспросами. По одним переглядываниям стало ясно, как хозяевам хотелось узнать всё про Глеба и его попутчиков. А уж фенек вообще вызвал повышенный интерес – ручных лис здесь не видели.

Да еще односельчане постоянно заглядывали, как бы невзначай. Так что к концу ужина в доме было не продохнуть от гостей. Часть расселась по лавкам, а часть столпилась возле стен. Хорошо, что Глеб не стеснительный, привык выступать на публике. Вот и с едой справился. А Пришу было не по себе. Зато Мёнгере держалась достойно, но у нее опыт за спиной – целым городом правила.

…Интересно, а вот если бы на месте Эльскура был Глеб, то что? Аврора бы сразу, конечно, отказалась. Она и на экзамене за него не заступилась. И потом не поддержала. А Мёнгере? Сдала бы она его на волю богам или нет? По ней не поймешь. Человек настолько привык прятаться за внешней невозмутимостью, что не разберешь, какой он на самом деле. Лишь изредка Мёнгере дает волю эмоциям. И тогда вспоминаешь, что она, в первую очередь, девушка, а не только бывшая правительница. Черт! Что за странные мысли в голову лезут?

Всё же не вытерпел и спросил Мёнгере, благо никто не слышал – деревенские переговаривались друг с другом:

– Мёнге, а вот если бы меня или Приша решили в жертву богам принести, ты бы согласилась?

Глеб был уверен, что она ответит «да». Но Мёнгере долго молчала, а потом выдавила:

– Не знаю.

Даже удивительно: Мёнгере же воспитывалась при Храме. Глеб был уверен, что для нее покориться воле вестника богов – нормально. А вот поди ж ты – не знает.

После еды пришел черед расспросам. Жителям деревни было любопытно всё: кто такие Глеб с друзьями, откуда родом, как попали сюда? Наверное, потом будут рассказывать детям и внукам о путешественниках между мирами, пока вся эта история не станет легендой. Жаль только, что конец неизвестен. А мечталось бы: «И дошли они до начала радуги. И загадал каждый из них заветное желание. И все они вернулись домой». Стоп! С ним и Пришем ясно – они-то желают возвратиться. А Мёнгере? Надо будет узнать у нее.

Ближе к ночи наступила пора сказок. Никто не расходился. Рыбаки выслушали путников, теперь им самим захотелось поделиться старинными преданиями. Вперед вышел чей-то дедуля. Все почтительно расступились и усадили старика в кресло прямо в центре комнаты. Тот откашлялся, взял паузу, как в театре, и начал.

Давным-давно, когда озеро было огромным, как море, жил-был молодой рыбак. И не было парня удачливее его. Самый большой улов всегда его был. Поговаривали, что приглянулся он дочери озерного царя, та ему рыбу в невод и загоняла. А однажды забросил рыбак сеть и выловил деву. С длинными черными волосами, украшенными жемчугом, с огромными темно-синими, как вода на глубине, глазами. С белой, точно лилия, кожей. И так дева приглянулась рыбаку, что не вернул он ее назад, а решил жениться на ней.

Но озерный царь, узнав, что дочь связала судьбу с простым парнем, разгневался. Решил он вернуть дочь и наслал на сушу воду. Но озерная царевна тоже была не промах. Подслушала она, о чем рыбы разговаривают, и передала мужу: мол, скоро ждет их беда. Рыбак принялся уговаривать односельчан бежать, но те лишь смеялись и отмахивались. Делать нечего, рыбак с женой ушли вдвоем. Спрятались они на вершине горы, куда, как ни старался озерный царь, вода подняться не могла.

Пришлось царю отступиться. Рыбак с женой вернулись в деревню и зажили счастливо. У них пошли дети – все, как один, удачливые рыбаки. Никогда не приплывали они без богатого улова – озерный царь пособлял внукам. А если тонул кто, то говорили, что царь собирает у себя родню – скучно ему одному.

После окончания сказки дедуля встал и поклонился. Внимательные слушатели тут же зашумели, благодаря старика. Глеб удивился про себя: что чудесного в этой истории? Ведь понятно, что все погибли, кроме рыбака и его озерной жены. Да и царь недобр, даже по отношению к собственным правнукам: топит их лодки. А вот поди ж ты, этим людям история нравится. Странные.