Самир - Анастасия Шерр

— А что, я не могу навестить своего брата? — удивлённо вздёрнула идеальную бровь, но взгляд остался таким же колючим.

— Не можешь. Мы с тобой не в тех отношениях, чтобы бегать в гости. Итак, Алима, я повторяю вопрос: зачем ты пришла?

Она прошла вперёд, поморщилась, заметив в руках Самира бутылку.

— А ты всё такой же. Грязный, гадкий подкидыш в белоснежных одеждах. Всё пытаешься прикрыть эту вонь, эту мерзость, что прёт из тебя, как из рога изобилия. Надеешься, что твои чёрные дела и мерзкая душонка станут чище. Ох, милый мой брат. Ты же знаешь, никакая одежда этого не скроет. Твоё нутро пропитано чернотой, — она говорила елейно, мягко, будто пела. А Самиру всё так же, как много лет назад, хотелось свернуть ей шею. Встать, схватить тварь за горло и одним быстрым движением избавить себя от её присутствия.

— Ты пришла, чтобы сказать мне то, что я и так знаю. Не стоило, — глядя ей в глаза, отпил из бутылки и снова откинулся на спинку. Самир уже знал, о чём пойдёт речь.

— Ну что ты, милый брат. Я пришла поздравить тебя со свадьбой. Жаль, мы узнали об этом слишком поздно. В принципе, я не удивлена. Ведь ты всегда ставил семью на последнее место. Я сейчас говорю не о твоей жёнушке. Я говорю о семье, которая дала тебе жизнь, несмотря на то, что ты её не заслуживал. Эта семья дала тебе богатство и власть. А ты остался всё таким же… — Алима заткнулась раньше, чем Сабуров поднял на неё предупреждающий взгляд. А ведь он знал, что именно она хотела сказать. Только поняла, что после этого словосочетания разговора уже не выйдет.

Она прошла к дивану, опустилась рядом, и Самир с трудом поборол желание оттолкнуть тварь от себя подальше.

— Говорят, твоя жена очень красива и юна. А ещё, говорят, — взмахнув длинными ресницами, улыбнулась. — Что она такая же шлюха, как и твоя мать. И я склонна верить, что это не просто слухи. Ведь так, братик?

Сабуров машинально потянулся за телефоном. О местонахождении Насти они не знали совершенно точно, но тревога всё же шевельнулась внутри. Так случалось каждый раз, когда кто-то из проклятой семейки появлялся на горизонте. Так уж повелось, что Самир привык к этому. Его самые страшные враги — члены семьи Сабуровых.

— Тебя не касается моя жизнь. Уже очень давно не касается, Алима. Мне плевать, что ты там задумала. Посмеешь приблизиться к моей семье, и я тебя убью. И я сейчас о своей семье, а не о вашей. Но сначала убью твоих детей и твоего мужа. У тебя на глазах, — налив спиртное в стакан, поднёс его ко рту и взглянул на суку. — Заруби себе это на носу. Моя семья — табу.

Судя по всё той же мерзкой ухмылке, уродующей ее пухлые губы, Алима не восприняла его слова всерьёз. Хотя должна бы. Ведь она как никто знает, кто такой Самир.

— Я, правда, не понимаю, почему отец выбрал тебя. Почему именно тебе передал своё дело. Но это в прошлом. Не скажу, что я с этим смирилась, однако, у меня было время, чтобы остыть и всё обдумать. Я предлагаю тебе сделку. Мы можем разойтись полюбовно и больше никогда не встречаться. Как тебе такой исход?

Ну вот. Уже ближе к делу. Хотя Самир знал, что договориться не получится. Алима алчная сука. Она как обычно потребует больше, чем стоят все их никчёмные жизни вместе взятые.

— Слушаю тебя.

Её глаза вспыхнули, только на этот раз жадностью. Или предвкушением. В случае Алимы — одно и то же.

— Ты прекрасно знаешь, что должен моей семье. После того, как… — выдохнула сквозь зубы, поправила свой строгий пиджак. — После того, как погиб наш брат Анвар, я думала, что отец передаст бизнес моему мужу. Так как он очень умный и организованный человек. Он всегда с уважением относился к нашим традициям и строго соблюдал их. Но отец переписал всё на тебя. Я уважаю его волю, но считаю, что это несправедливо по отношению ко мне. Я всё ещё рядом с ним. Он слепой, немощный. Он с трудом передвигается, но не желает видеть рядом никого другого. Всех сиделок вышвырнул взашей, и у меня нет другого выхода, кроме как заботиться о нём самой. Ты последний раз навещал его лет десять назад.

— Ближе к делу, Алима. Мне неинтересны ваши проблемы, — оборвал её раздражённо и вновь наполнил бокал, желая поскорее забыться. Как не во время принесло эту змею.

— Я хочу половину. Половину всего. Я имею на это право. Отдашь мне мою долю, и я исчезну. Больше никогда тебя не побеспокою. Учитывая, как сильно я тебя ненавижу, это будет несложно.

Самир засмеялся, запрокинув голову, и закрыв глаза.

— Ты так предсказуема, Алима, что даже удивление разыграть не получается, — тут же его улыбка исчезла, а рука потянулась к шее змеи. Вовремя остановился, сжал пальцы в кулак, но руку не убрал. — А теперь встала и пошла прочь, тварь. Иначе с тобой произойдёт то, что произошло с твоим братом.

Наверное, его взгляд пообещал ей все адовы муки, потому что Алима отпрянула и вскочила, будто спасалась от огня.

— Даа… Ты всегда был таким несговорчивым, несгибаемым. Я помню, ещё в детстве ты упорно сдерживал слёзы, когда мы макали тебя лицом в грязную лужу. Ты отчаянно дрался и никогда не сдавался, хоть и знал, что проиграешь. Мой настоящий брат всегда был сильнее тебя.

— Твой настоящий брат погиб. Напомню тебе, если подзабыла, его так же нашли в грязной луже с выпущенными наружу кишками, — лицо Самира исказила злая ухмылка, а Алима побелела, в её тёмных глазах вспыхнул огонь.

— Это ты его убил! Ты! Ради всего этого! — она раскинула руки. — Братоубийца! Ты смог обмануть нашего отца, но никогда не сможешь обмануть меня! Я знаю, чем ты дышишь, Самир, — прошипела его имя, словно змея и тут же оскал заменила деловая улыбка. Быстро взяла себя в руки. — Ты пожалеешь об этом. Обещаю.

Сабуров поднялся на ноги, медленно подошёл к ней.

— Как ты сказала? Братоубийца? Но я никогда не был вашим братом. Ты же знаешь, да?

Она фыркнула, отвела взгляд в сторону. Видимо, вспомнила о том же, о чём подумал сейчас он.

— Все знают, что отец принял тебя по доброте душевной. Ты всего лишь грязный ублюдок, — всё же сказала. Сука.

Самир кивнул и неожиданно резко вскинул руку. Громкий звук пощёчины, и Алима испуганно смотрит в его глаза, прижимая ладонь к мгновенно раскрасневшейся щеке.

— Ты также считала, когда пришла ко мне в ту ночь? Ты ведь хотела, чтобы грязный ублюдок тебя трахнул, да? Но он не стал марать об тебя свой член. Это тебя задело, Алима? Поэтому ты всю жизнь пытаешься мне напакостить? — схватив её за волосы, притянул к своему лицу и смерил презрительным взглядом, как нечто мерзкое. Она и была мерзкой змеёй. — Ты слишком глупа и слаба для этого. А теперь проваливай, пока я не раскрыл пару секретов твоему мужу, — отшвырнув тварь к двери, присел на диван.

— Ты пожалеешь, Самир! Я уничтожу тебя! — Алима бросилась к двери и, обернувшись напоследок, одарила его ненавидящим взглядом. — Клянусь!

Его называли ублюдком. Грязным ублюдком. Отродьем шлюхи. Он и был отродьем. Именно поэтому с самого детства приходилось сражаться за место под солнцем, расплачиваясь за каждый свой вдох кровью и лютой болью. И врагами его были те, кого он долгое время считал своей семьёй.