Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл

мне казалось, что я нахожусь в Национальном парке на Гавайских островах рядом с огромными вулканами Мауна Кеа и Мауна Лоа.

Мать с дочерьми, «Южной» и «Северной», — это остатки огромного, широко раскинувшегося вулкана, который постепенно поднялся до трех тысяч метров к юго-востоку от сегодняшнего Рабаула. Земные силы без устали вздымали вершину сопки, и однажды могучий вулкан рухнул. Образовалась огромная впадина длиной пятнадцать, шириной десять километров и глубиной триста метров. Гигантскую «язву» на теле Земли заполнило море, и образовался Бланш, залив, на берегу которого и расположен Рабаул.

Благодаря вулканической деятельности одни острова разрушаются, другие создаются. Во время взрыва в 1937 году вместе с новым вулканом на поверхности залива Бланш появилось и несколько маленьких островков. Рождение подобного же острова наблюдал во время страшного вулканического извержения в 1878 году первый миссионер, появившийся на —.полуострове Газели, — англичанин Джордж Браун.

А еще за несколько десятилетий до этого, в первой половине XIX века, вследствие вулканической деятельности в водах залива Бланш возник и этот, самый крупный и имеющий наибольшее значение из всей группы, остров, который местные жители, так же как и сам вулкан, ставший его повивальной бабкой, назвали Матупит. В то время как Рабаул — город, где довольно велика прослойка европейского и азиатского населения, на Матупите живут исключительно меланезийцы — толайские рыбаки.

Воды, омывающие недавно родившийся остров, очень богаты, и поэтому земля на нем пустовала недолго. Процесс заселения острова всеми этническими группами описывают одинаково. Первым поселенцем был Диаррат, укравший в одной из деревень полуострова Газели женщину. Он привез ее на необитаемый тогда остров и занялся ловлей рыбы и черепах. Его дети и внуки заселили впоследствии весь Матупит. Население его быстро увеличивалось и за счет переселенцев из прибрежных деревень полуострова. И вот через сто лет после того, как праотец Диаррат поселился на острове, родившемся в кратере вулкана, в трех деревнях здесь проживает уже полторы тысячи человек. На северном побережье лежит деревня Курапан, в центре — Раруп, на юге — Кикила.

Матупит можно только условно назвать островом, ибо с Большой землей — Новой Британией — он связан узкой дамбой. К толайцам на Матупит я могу попасть, не замочив ног. В Рабаул в наши дни жители Матупита ходят довольно часто. Некоторые из них даже работают там.

Жители острова приняли участие в первом в истории Меланезии выступлении рабочих, о котором мне пришлось много слышать. Эта знаменитая, как ее называют в истории архипелага Бисмарка, рабаульская стачка произошла в 1929 году. Однажды январским утром белые господа обнаружили, что их меланезийские работники: слуги, носильщики, бои — все до единого исчезли. В знак протеста против постоянно ухудшавшихся условий труда и снижающейся зарплаты меланезийцы покинули Рабаул. Так, за одну ночь число жителей столицы архипелага Бисмарка уменьшилось в десять раз! Куда же ушли бастующие? В. миссионерский центр в Малагуне. Но миссионерам удалось уговорить меланезийских рабочих, чтобы те вернулись к своим хозяевам. Так окончилась первая в истории толайцев забастовка.

Подавляющее их большинство в наши дни, как и раньше, заняты на своих полях, а жители острова Матупит, как я уже говорил, кормятся морем. И поглядывают на своих сухопутных родственников полуострова Газели свысока. Они называют их колоата (в дословном переводе — «те, которые не выносят моря», на матупитском диалекте — «примитивный, варвар»).

Островитяне не боятся волн. Они, как венецианские дожи, породнились с морем. Поэтому матупитцы называют себя а те на та — «люди моря». Но я бы все же добавил: «люди, которых кормит море».

Кокосовые пальмы — эти царицы Меланезии — мне встречались на каждом шагу и на Матупите. А также дерево какао, новый чемпион экспорта архипелага Бисмарка. Таро — основной источник питания на полуострове Газели — я на Матупите не встречал. Вместо него островитяне выращивают конг-конг, похожий на таро. А также сладкий батат. Но надо сказать, что в целом на этом густонаселенном острове, площадь которого не превышает половины квадратной мили, не лучшие условия для развития земледелия.

Жители Матупита владеют участками и на «большой земле» — на противоположном берегу залива Бланш. Здесь они, как правило, выращивают бананы. Эти бананы, так же как рабаульская забастовка, вошли в современную историю Меланезии. Островитяне посадили бананы и в окрестностях деревни Лакунаи. Но Лакунаи по планам администрации архипелага Бисмарка должна была войти в комплекс строившегося рабаульского аэропорта. Без договоренности с владельцами строители аэропорта выкорчевали двадцать четыре банановых дерева. Островитяне были так возмущены, что об этом услышали в Австралии, потом в Европе, и, наконец, дело дошло до зала заседаний Лиги наций. И комиссия по мандатным территориям долго разбирала историю с двадцатью четырьмя банановыми деревьями.

Бананы, кокосовые орехи и конг-конг произрастают на матупитской земле. Таро толайцы покупают у своих сухопутных родственников, тех самых колоата с полуострова Газели, которыми они так пренебрегают. В наши дни островитяне расплачиваются за таро австралийскими долларами. Совсем еще недавно жители Матупита, так же как и обитатели Ланга-Ланги, пользовались в основном деньгами из раковин. На толайском диалекте они называются тамбу. Здесь, на Матупите, основной единицей раковинных денег также был стандартный шнурок (по-толайски — а поконо), который затем делился на более мелкие единицы.

В наше время тамбу выполняют в жизни обитателей этого удивительного островка, расположенного на подводном вулкане, различные «священные», ритуальные функции. Раковинные деньги сопровождают человека во время самых важных событий жизни. Например, когда кто-нибудь умирает, то ему на дорогу в загробный мир дают тамбу. И до сих пор на Матупите родственники в память об умершем раздают тамбу участникам панихиды, называемой на местном диалекте минамаи (дословно — «жевание бетеля»).

Однако самую важную роль раковинные деньги играют во время сватовства и свадьбы. За невесту надо платить, но я не слышал ни об одном случае, когда за нее давали бы австралийские доллары. Цена невесты на Матупите в раковинных деньгах твердо установлена. Точнее, была твердо установлена. В наши дни, когда жители острова номинально являются христианами, родители требуют за свою дочь, если она принадлежит к церкви адвентистов седьмого дня или является методисткой, сто шнурков раковинных денег, а если она — католичка, то всего лишь пятьдесят тамбу. Почему здесь католички стоят дешевле, я так и не смог выяснить.

Говоря о религии, надо сказать, что тамбу играли очень важную роль в религиозных представлениях островитян, основой для которых был культ табу ан и тайное общество с таким же названием[69]. Кстати, именно недостаток раковинных денег, который очень ощутим, привел к постепенному забвению