Корпорации-монстры: войны сильнейших, истории успеха - Александр Соловьев

После того как Амшель воцарился в директорском кабинете, прибыль поначалу съехала до цифры один миллион в год. А в неудачные годы и вовсе замирала где-то на отметке «пятьсот тысяч». Неудачу пришлось списать в разряд загадок природы. Ибо инвестиционный рынок вообще-то находился в расцвете. Фирмы, схожие с Rothschild Asset Management, купались в прибылях. Деятельность Амшеля Ротшильда приносила семье все более непостижимые убытки. В 1995 году убытков стало семьсот тысяч долларов. Амшель начал разрабатывать план реорганизации Rothschild Asset Management.

Через год план был готов. А убытки достигли девяти миллионов.

Рекордная абсурдность, разумеется, не в размерах самой этой суммы. Промах такого формата Амшель Ротшильд мог бы, не поморщившись, покрыть даже из собственного кармана. Просто, по словам экспертов, при той конъюнктуре, какая в тот год существовала на биржах, Rothschild Asset Management полагалось иметь, по самым скромным подсчетам, миллионов пятнадцать прибыли.

Один Ротшильд когда-то стрелялся от несчастной любви. Другой покончил с собой в припадке абстрактной депрессии. Но финансовые потрясения никогда не выводили членов династии из себя. Во всяком случае, до такой степени. Возможно, Амшель Мэйор Джеймс был единственным Ротшильдом, поставившим деньги – или, если выразиться деликатнее, деловой успех, – выше собственной жизни.

Впрочем, семейный бизнес устоял – и укрепился. В 2003 году объединившиеся под эгидой зарегистрированной в Голландии Concordia BV инвестиционные лондонский и французский банки возглавил барон Давид Рене де Ротшильд. Дела клана Ротшильдов в континентальной Европе теперь ведет Rothschild et Cie Banque, а «заморским» бизнесом, включая N. М. Rothschild & Sons в Лондоне, ведает Rothschild Continuation Holdings AG из Швейцарии. Руководит ею, как нетрудно догадаться, тот же Давид Рене де Ротшильд.

Клан владеет монстром «Societe Financiere» в Париже и «Rothschild Bank» в Цюрихе, самым влиятельным частным банком в Лондоне и «Bank Brivee S.A.» в Женеве. После национализации крупнейшего ротшильдовского железнодорожного комплекса «Diu Nord» семейство получило в качестве компенсации крупный пакет французских государственных акций. В их руках крупнейший горнодобывающий комплекс «Le Nickel», все так же крепки связи с Rio Tinto, в нефтяном тресте «Shell» и алмазном «De Beers». Они создали «USA Rothschild group», чтобы влиять на финансовую погоду в США. Династия располагает активами и в Израиле, и в Японии.

Когда французские Ротшильды отреставрировали символ родового могущества замок Ферри, биографы воскликнули: «Анфилады салонов, достойных императора; висячие сады, картины великих живописцев, гобелены, инкрустации из слоновой и черепашьей кости; краны из чистого серебра в ванных комнатах... Да жил ли на свете месье Робеспьер? Была ли когда-то Французская революция?»

В 1902 году пятеро амбициозных предпринимателей из штата Миннесота – Генри Браян, Гермон Кейбл, Дэнли Бадд, Джон Дуон и Уильям МакГонагл – прослышали о том, что в окрестностях городка Ту Харборс залегает корунд – минерал, уступающий по прочности разве что алмазу и являющийся идеальным сырьем для производства наждачной бумаги. Надеясь на скорый промышленный бум и еще не имея договоренностей с потенциальными покупателями, партнеры основали компанию Minnesota Mining and Manufacturing, известную сегодня под именем ЗМ.

Компаньоны бодро взялись за дело, но скоро выяснилось, что минерал, который они собрались добывать, – не корунд, а низкосортная разновидность анортозита. Первая же поставка одной тонны «корунда из Кристал Бэй» (так называлась их шахта) оказалась и последней. Наждачную бумагу на этой основе производить было попросту нельзя. Компания рисковала прогореть.

Спасать предприятие вызвался железнодорожный служащий Эдгар Обер, амбиции которого явно выходили за рамки хоть и весьма успешной, но слишком размеренной офисной карьеры. Вложив в дело 5000 долларов, закрыв шахту и отказавшись от зарплаты, Обер со товарищи перебрался в Дилут, где начал производство абразивов из корунда, добываемого другими компаниями. Но и здесь бизнесменам не понравилось, и в 1910 году Minnesota Mining переехала в Сент-Пол (где штаб-квартира компании ЗМ располагается и по сей день).

Вместе с Minnesota Mining из Дилута в Сент-Пол переехал и 23-летний Уильям Макнайт, выпускник бизнес-колледжа, в 1907 году нанятый компанией на должность младшего бухгалтера. Он стремительно продвигался по служебной лестнице и уже в 1914 году занял пост управляющего. Под его руководством Minnesota Mining быстро набирала обороты, и 11 августа 1916 года, выступая на очередном собрании акционеров, Эдгар Обер заявил: «Джентльмены, мы все ждали, когда наступит этот день, сомневаясь, наступит ли он вообще. Сегодня мы наконец свободны от долгов. Будущее выглядит заманчиво. За последние два года наш бизнес вырос вдвое, и впервые у нас остались деньги на выплату дивидендов – по 6 центов на акцию».

Новую удачу (а точнее, даже две) принес 1921 год: Minnesota Mining приобрела у одного из конкурентов эксклюзивную лицензию на производство уникальной, обладавшей абсолютной стойкостью к воздействию влаги наждачной бумаги, названной Wetordry. Ее использование позволило автозаводам и ремонтным мастерским внедрить технологию влажной шлифовки, резко сократить объем пылевых выбросов и тем самым уменьшить количество легочных заболеваний у работников. Новинка не осталась незамеченной – спрос на продукцию Minnesota Mining удвоился. В том же году компания приняла на работу некоего Ричарда Дрю, до этого зарабатывавшего на жизнь игрой на банджо в оркестре, выступавшем на танцплощадках Сент-Пола.

В юности Дик Дрю мечтал стать механиком и даже построил во дворе своего дома миниатюрную железную дорогу. Но это общественно бесполезное достижение не поспособствовало его успехам в изучении механики – когда Дику исполнилось 20 лет, его с позором изгнали из университета Миннесоты, где он проучился всего год.

Как-то раз, возвращаясь с танцплощадки домой, он обратил внимание на объявление Minnesota Mining о вакансиях. Компании срочно требовались лаборанты для изучения рекламаций и пожеланий потребителей ее продукции. Вернувшись домой, Дик написал резюме (не утаив даже того, что его изгнали из университета) и отправил в отдел кадров компании. Через несколько недель он был принят на работу – ему поручили изучать отзывы о наждачной бумаге, поступающей в окрестные автомастерские.