Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача - Феликс Керстен

Когда я спросил, что это за план Бадмаева, Гиммлер сказал, что документы о нем я могу получить у доктора Брандта.

Полевая штаб-квартира, Украина

16 июля 1942 года

Сегодня утром мне не удалось провести с Гиммлером лечебный сеанс, так как он не мог достичь той расслабленности, которая необходима для успешного лечения. Он до сих пор находится под глубоким впечатлением от беседы с Гитлером, в ходе которой получил возможность высказать свои идеи о военно-крестьянских поселениях.

– Вы не представляете, как я счастлив, господин Керстен! – так Гиммлер начал разговор со мной. – Фюрер не только выслушал меня, он даже воздерживался от непрерывных замечаний, вопреки своей обычной привычке – привычке, которая, к сожалению, полностью нарушает ход мыслей говорящего, так что в итоге он вынужден не раскрывать свои взгляды на предмет, а выслушивать мнение фюрера по этому вопросу. Нет, сегодня фюрер даже одобрил мои предложения, задавал вопросы и обращал мое внимание на важные детали, которые я не обдумывал, и поэтому они нуждаются в дополнительном изучении с моей стороны. Сегодня самый счастливый день моей жизни. Теперь можно реализовать все, что я замышлял и планировал в малых масштабах. Я немедленно возьмусь за дело в больших масштабах – и со всей энергией, на какую способен. Вы же меня знаете: раз начав, я вижу проблему до самого конца, как бы велики ни были трудности.

Я попросил Гиммлера лечь, чтобы начать лечение. Он даже не расслышал меня, продолжая:

– Немцы когда-то были народом крестьян, и им крайне необходимо снова стать ими. Восток поможет укрепить эту сельскохозяйственную сторону германской нации – она станет неиссякаемым источником юности для жизненных сил Германии, из которых, в свою очередь, станет постоянно возобновляться. Начав такими фразами разговор с фюрером, я связал их с идеей обороны европейского жизненного пространства, которая, как я знаю, очень по душе фюреру. Деревни, заселенные вооруженными крестьянами, станут основой наших поселений на востоке – и одновременно их защитой; они будут фундаментом великой европейской оборонительной стены, которую фюрер построит после победоносного завершения войны. Немецкие деревни с вооруженным крестьянским населением, образующие пояс шириной в несколько сотен километров, – только представьте себе, господин Керстен, какая возвышенная идея!

Это будет величайший колонизационный проект, который только видел мир, к тому же связанный с благороднейшей и важнейшей задачей – защитой западного мира от вторжения из Азии. Когда он завершится, имя Адольфа Гитлера станет величайшим в истории Германии – и он поручил мне выполнить эту задачу. – Здесь Гиммлер поправился: – Так сказать, рейхсфюрер СС будет всегда наблюдать за ходом гигантской работы, которая растянется на десятилетия, и таким образом станет выполнять роль интеллектуальной силы, стоящей за этим проектом.

Гиммлер достал бумаги, карты и планы, на которых повсюду были отмечены поселения, мелкие и крупные фермы, леса, но также промышленные города, пересеченные мощной сетью улиц, которые, в свою очередь, были связаны множеством больших дорог, протянувшихся по всей стране. Рядом лежал план под заголовком: «Образец военно-крестьянского поселения». Гиммлер положил его передо мной и стал подробно объяснять:

– Смотрите, господин Керстен, это план немецкой военно-крестьянской деревни, какие мы будем строить на востоке. Такая деревня будет включать от 30 до 40 хозяйств. Каждый крестьянин получит до 300 акров земли, в зависимости от качества почвы. В любом случае мы создадим класс финансово крепких и независимых земледельцев. Эту землю не будут обрабатывать рабы; скорее здесь возникнет земледельческая аристократия, наподобие той, что до сих пор существует в вестфальских поместьях.

Гиммлер снова перерыл свои бумаги, нашел проект создания учебной академии на востоке и зачитал оттуда несколько особенно поразительных абзацев. Затем он снова стал объяснять планы заселения:

– Здесь вы видите штаб-квартиру партии – объединенный центр общего интеллектуального образования и развития, а также клуб для встречи крестьян, где они смогут отдохнуть. Деревенские развлечения также будут сосредоточены в штаб-квартире партии – вот кинотеатр, вот информационный центр по важным сельскохозяйственным вопросам, вот дом общественной воспитательницы. Усадебный дом и штаб-квартира партии будут тесно связаны. В усадебном доме поселится заслуженный лидер СС или партии, выбранный лично мной с учетом его качеств как человека и как солдата на поле боя. Он станет лидером крестьянской общины, с административной точки зрения – бургомистром, с партийной точки зрения – вождем местной группы. Мы достигнем полного слияния партии и государства и положим конец досадной путанице, существующей в настоящее время, так что даже господин Борман лишится повода для критики. Вождь крестьянской общины в то же время станет военным командиром военно-крестьянской деревни.

– Значит, деревня одновременно станет и воинским подразделением? – спросил я.

– Разумеется. Это одна из самых важных задач из тех, которые будут возложены на этих солдат-крестьян, – ответил Гиммлер. – На этом построен весь план. Каждая деревня с 40 хозяйствами, крестьянами, их сыновьями и работниками своей боевой силой будет примерно соответствовать роте, а ротный командир будет жить в усадебном доме.

Все они будут сражаться за свою землю и свои очаги; все будут знать, что любые меры предпринимаются не по указанию далеких бюрократов, а по почину людей, владеющих личными хозяйствами, людей, подчиняющихся тем законам, которые они сами приняли. Так мы создадим единственную форму демократии, подходящую для демократических людей, – новое германское государство преданных граждан, основанное на поселениях германских крестьян-воинов.

17 июля 1942 года

– Могу себе представить реальное создание поселений, – таково было мое мнение по поводу гиммлеровского плана «Wehrbauern», – но увязывать их с военной проблемой кажется мне фантастикой. В конце концов, мы живем не в век Густава-Адольфа, командовавшего крестьянскими армиями, для которых хватало самого примитивного оружия. Сегодня вы обладаете танками, огнеметами, самолетами и т. д. В свете этого ваши планы кажутся мне не более чем образцом германского романтизма.

– Я вижу, господин Керстен, что вы хотите быть умнее фюрера, который придает величайшее значение науке и призывает ученых к новым достижениям. Он сразу же понял важность моих предложений и потребовал, чтобы каждый житель такой деревни имел дома винтовку, обмундирование, а также каску. Самые мелкие подразделения получат пулеметы, автоматическое оружие и гранаты; на батальонном уровне будут и танки.

– А люди захотят непрерывно играть в солдат? – усомнился я. – Молодым людям это нравится, и пару лет они с охотой поучаствуют в тренировках, но наверняка не захотят постоянно подчиняться военной дисциплине.