С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов - Хайнц Вернер Шмидт

Хорошо – это большая помощь нам! Тобрукская артиллерия обстреливала их не слишком сильно, поскольку основной огонь она вела по нашим танкам и моторизованной пехоте 15-й дивизии. А мы уже почти прошли первую линию опорных пунктов.

На какое-то время наше продвижение замедлило неожиданно обнаруженное минное поле. Затем последовал танковый прорыв в сопровождении пехоты и противотанковых орудий. Индийцы, особенно маратты, ожесточенно оборонялись. Но их, похоже, парализовала неожиданность атаки и мощь бомбовых ударов наших «Штук». Гурки попытались контратаковать силами автоматчиков, но были сметены и отброшены плотным огнем пулеметов, противотанковых орудий и минометов.

Только в половине восьмого или около того тобрукская артиллерия открыла по нам сосредоточенный огонь, но было уже слишком поздно. Артиллеристы противника били по танкам, двигавшимся среди нас. Но теперь у нас было хорошее прикрытие, и это радовало.

Атака развивалась по плану и успешно завершилась раньше намеченного времени. Мы потеряли несколько человек убитыми и ранеными, это совсем небольшие потери. Мы уже отправили в тыл первых пленных и двигались вперед. Мои солдаты присоединились к бронетранспортерам 115-го мотопехотного полка.

В течение этого утра танки Роммеля под прикрытием противотанковых орудий 1-й дивизии моторизованной пехоты планомерно двигалась к своей первой цели – развилке дорог на Тобрук-эль-Адем и Бардию, которую защитники Тобрука называли Кингс-Кросс.

Еще в 1941 году мы знали, что именно здесь противник разместил свои самые мощные батареи. Нас пытались удержать несколько батарей, сначала английской полевой артиллерии, потом, как я полагаю, южноафриканской артиллерии, но одно за другим орудия противника выходили из строя или попадали под гусеницы наших танков и уничтожались пехотой.

Другие танки около Кингс-Кросса вступили в бой с 4-м Королевским танковым полком и разгромили его. Британская танковая группа была спешно собрана из разных подразделений и брошена в контратаку; она была плохо организована, и ее действия не были скоординированы с действиями пехоты. Эти танки не шли ни в какое сравнение с нашими «Т-III» и «Т-IV», и ближе к полудню на ходу их оставалось только полдюжины. Они покинули поле боя.

Несколько других танков, числом до батальона, пытались атаковать нас оттуда, где 2-й камеронский полк шотландских горцев и Индийская бригада все еще удерживали в тяжелом бою свои позиции. Но вскоре и они были сметены противотанковыми орудиями 90-й легкопехотной дивизии со стороны той развилки Кингс-Кросс, которая вела на Бардию. По словам наших солдат, с поля боя ушло только четыре целых танка.

Но нашим танковым подразделениям было неинтересно гоняться за несколькими уцелевшими танками. Их план состоял в том, чтобы рассечь оборону крепости надвое, атакуя гавань с севера.

Мы знали, что южноафриканские части еще не вступили в бой. Они напрасно ждали, что в этом секторе мы атакуем их с фронта. Мы уже вошли в крепость и оказались позади них. Одна группа наших танков вместе с подразделениями 90-й дивизии повернула на запад, чтобы усилить наш западный фланг, которому противостояли пехотные резервы противника, и вступить в бой с 201-й гвардейской бригадой.

Четырнадцать других наших танков в сопровождении моторизованной пехоты 15-й дивизии помчались по дороге к гавани, несмотря на орудийный огонь обороняющихся и стрельбу пехоты, которая не причиняла им никакого вреда. Наши танки при поддержке 115-го полка уничтожили еще несколько батарей. Вскоре мы отчетливо увидели гавань. Два небольших корабля удирали на всех парах: мы было навели на них наши 88-миллиметровые зенитки, но они уже вышли в открытое море.

А потом мы миновали множество неподвижных грузовиков, которые очень пригодились бы противнику, если бы его разгромленный гарнизон попытался вырваться из крепости. Мы оказались в гавани, в соответствии с планом, до наступления ночи. Мы дезорганизовали и взломали оборону Тобрука, а нам даже не пришлось вступить в бой с большей частью его гарнизона – южноафриканцами Клоппера.

Сам Роммель уже с полудня находился в крепости. Мимо его «мамонта», стоявшего на развилке Кингс-Кросс, шли пленные, но, похоже, лишь немногие догадывались, что приземистый, коренастый человек, который стоял расставив ноги на крыше своего автомобиля и наблюдал в бинокль за продвижением своих танков, и был самим Лисом Пустыни. Мечта Роммеля, цель 14-месячной борьбы осуществилась.

Генерал Клоппер, насколько мы могли судить, был в тот момент довольно близко. К четырем часам пополудни наши танки находились в полумиле от него, и он, похоже, спешным порядком переместил свой штаб. Больше он уже ничего не мог сделать.

Столбы густого дыма поднимались вертикально в небо. На горящих складах рядом с портом рвались боеприпасы. К ночи гавань была полностью в руках Роммеля. Гвардейская бригада – резерв Клоппера в крепости – была разбита, а ее штаб уничтожен. Но южноафриканцы все еще сопротивлялись.

Роммель планировал атаковать их ночью и разработал схему атаки, ориентируясь по компасу между портом и Пиластрино.

Тем временем Клоппер провел ночное совещание со своими офицерами, стоит ли предпринимать попытку вырваться из крепости – что было невозможно из-за отсутствия транспорта, – или следует сражаться до конца. Он поддерживал радиосвязь с 8-й армией. Ричи, однако, там не было, и приказы поступали от его подчиненных. 8-я армия хотела продержаться сутки. Но в то же время ей не удалось вернуть танковые части из района Гамбута и бросить их в Тобрук на помощь Клопперу.

Спешно разработанный ночью план южноафриканцев стоять до конца провалился. Невозможно было до рассвета возвести на каменистой почве тобрукского периметра оборонительные сооружения и развернуть войска для обороны тыла старой линии фронта. Ничем нельзя было отразить атаку Роммеля, тем более что не было никаких признаков подготовки отвлекающего удара или вмешательства британских бронетанковых сил.

Утром без четверти восемь Клоппер капитулировал.

3

25 тысяч человек и огромное количество боеприпасов и снаряжения попали в руки Роммеля. К концу дня Гитлер произвел его в фельдмаршалы. Мы отпраздновали победу трофейными консервированными фруктами, ирландской картошкой, сигаретами и баночным пивом.

День или около того мы радовались неожиданным благам. Приятно было ходить вокруг полевых кухонь, вдыхая запах жарившихся свиных сосисок и картошки – давно забытых деликатесов. Можно было пить английское пиво, а на десерт есть консервированные южноафриканские ананасы.

Мы с неприязнью и презрением отпихивались от наших собственных пайков, особенно от «старика». Вместо него мы тешились австралийской говядиной, которая столь же сильно осточертела австралийцам, как нам наш «старик». Однако прошло какое-то время, прежде чем мы стали соглашаться с захваченными письмами противника, в которых не было восторгов по поводу вкуса говядины. И если позволяли условия, мы слали домой посылки с австралийской говядиной. В Германии она считалась деликатесом.

Тогда у меня не было времени написать post mortem по Тобруку. Но военная сторона дела была ясна и понятна. Не удивительно ли то, что Тобрук выдержал семимесячную осаду и не смог выстоять однодневного штурма?