Дикарь - Мари Князева

В его голосе появились истерические нотки, которых я раньше никогда не слышала:

- Ника, ты ДОЛЖНА доверять мне! Я не могу без тебя!

Я прикрыла глаза и рот рукой, стараясь справиться с приступом отчаяния, а потом сбросила звонок и добавила номер Витторио в чёрный список. А потом легла на кровать и смотрела, смотрела в потолок... Не знаю, сколько прошло времени, но меня вывел из транса стук в дверь.

- А раньше ты не утруждал себя церемониями... - пробормотала я с улыбкой.

Дверь сразу открылась и вошёл Тимур.

- Раньше я не собирался делать тебе предложение, а теперь мне нужно убедить тебя, что я хоть сколько-нибудь цивилизован. Пойдём обедать?

- Уже обед? - удивилась я, садясь на постели.

- Ну, на самом деле, минут через тридцать. Я зашёл пораньше, чтобы... в общем, соскучился.

Романтичный медведь - это очаровательно...

Тимур подошёл ближе и присел на кровать рядом со мной. Взял за руку, переплёл наши пальцы.

- Всё время хочется тебя трогать, просто невыносимо... - пробормотал он себе под нос. Тема была интересная, но я решила, что он должен знать:

- Витторио звонил.

Тимур сразу подобрался, напрягся:

- Когда?

- Сразу, как только я ушла из твоего кабинета.

- Дай мне номер.

- Ты будешь звонить?

- Нет. Вряд ли. Но может пригодиться.

Я продиктовала.

- Что сказал?

- Обычное. Что я всё не так поняла, что он объяснит. Что любит.

Медвежья лапа стиснула мою кисть чуть сильнее, потом отпустила и переместилась на талию. Самец защищает свою территорию... даже от отсутствующего в помещении соперника.

- Ты ведь не чувствуешь себя виноватой, правда? - спросил он с нажимом.

- Нет. Разве что глупой. Ты прав, я вела себя недопустимо, безалаберно.

- В прежние времена такие вопросы решали родители...

- Разве что-то изменилось? - я хитро улыбнулась, а потом мы вместе рассмеялись.

Шутки шутками, а папа крайне ответственно отнёсся к своей миссии и сделал всё, что мог. И добился успеха. Не то чтобы я уже готова подавать заявление в ЗАГС с Тимуром, но и сил сопротивляться ему у меня нет. И он нагло этим пользуется. Перетаскивает меня к себе на колени и страстно целует, вызывая в женском организме огненную волну. Его язык путешествует по моему рту с диким напором и цивилизованной дотошностью, исследуя каждый квадратный сантиметр. В это же время бесстыдные медвежьи лапы бесстыдно лапают все мои округлости ниже пояса - спасибо, хоть грудь не трогают - а я плавлюсь, как абсолютно бесстыжая медведица. Или, скорее, крольчиха. Мои ладошки прилипают к груди, плечам и рукам троглодита - всё это налито такой непобедимой железобетонной силой, что мозг сам отключается и включает вместо себя какой-то тихий урчащий звук наподобие мурлыкания кошки.

Дикарь внутри меня не собирался останавливаться. Я чувствовал, что Ника совсем растаяла, что её тело податливо, а разум выбросил белый флаг. Это хорошо, это правильно

- чего нам ещё ждать, если мы всё выяснили, наши чувства взаимны, а Ника наконец свободна? То есть, уже опять занята. Мной. Я торопился закрепиться на захваченной территории: овладеть, присвоить окончательно, а желательно ещё и пометить. Мой внутренний самец возбуждённо рычал в предвкушении долгожданной добычи, потому что мы с Никой уже лежали на кровати, она - подо мной, сладко распластанная и беспомощная, но этот звук... раздражал и отвлекал. Это жужжал Никин телефон. Я упорно игнорировал его, но он не унимался. Я задрал руку, чтобы стянуть с себя в футболку, но в последний момент сменил траекторию и схватил с тумбочки надоедливый гаджет -выключить звук. Однако короткое, как выстрел, и такое же убийственное слово: "Папа", -вынудило меня притормозить. Папа - это серьёзно. Я не могу присваивать его дочь в тот момент, когда он звонит. Это сродни тому, что он смотрел бы, как мы занимаемся сексом. Я уже не говорю о том, что ему угрожает опасность из-за этого итальянского ублюдка и потому нельзя игнорировать сигналы от него.

Пришлось выпустить Нику - она, кажется, с облегчением выбралась из-под меня и, чуть прокашлявшись, поспешно взяла трубку.

- Да, пап? Привет. Эм... да, всё хорошо... О, да, верно, это Тимур их прислал. Ну... ээ... да, у нас вышел небольшой конфликт с Витторио, и Тимур опасается... О нет, пап, не волнуйся, я в полном порядке. Конечно. Тимур обо мне заботится... - она невыносимо очаровательно покраснела.

- Пригласи его сюда! - шепнул я ей на ухо, по-хозяйски приобняв за талию, но она покачала головой.

- У папы конференция через несколько дней, - сказала Ника, попрощавшись с отцом.

- Тогда пусть приедет после конференции.

Она нахмурилась, не переставая смущённо улыбаться:

- Сколько же ты намерен меня здесь держать?

- А ты ещё не поняла? Всю оставшуюся жизнь.

Я снова притянул её к себе - мягко, но неумолимо. Погладил по спине. Ника попыталась отстраниться. Безуспешно, разумеется.

- Я не могу... Мне надо в Москву... Ты, кстати, тоже, вроде, собирался ехать в головной офис.

- Мне просто нужен был предлог, чтобы не отпускать тебя одну.

Ника ошарашенно распахнула ротик:

- Ты собирался отбивать меня у жениха!

- Я собирался сражаться за любимую женщину.

- Любимую... - придушенным голосом повторила она.

- Чему ты удивляешься? Вряд ли я собрался бы жениться на нелюбимой...

- Тебе не кажется, что как-то всё слишком быстро? Мы же совсем недавно знакомы и... знакомство это... прошло не совсем гладко...

- Ну, во-первых, ты сама сказала, что это было скорее смешно, чем ужасно, а во-вторых, не кривись ты так при первой встрече, всё прошло бы намного более гладко.

- Я? Кривилась?

- Да. Ты. Смотрела на меня так, будто я... не знаю, бродяга какой-нибудь. Даже руку вытерла после пожатия. Чем я это заслужил?

- О... - она растерялась. - Да, я была немного предвзята... не думала, что ты это заметишь и воспримешь так близко к сердцу.

- Возможно, не заметил бы, если бы в какой-то период жизни не сталкивался с ним так часто... Я пренебрежение к себе за километр чую.

- Прости. Это было... неоправданно.

- Но была же причина? Ни за что не поверю, что ты ко всем интервьюируемым так относишься. Ты ведь даже маралов жалеешь...

- Была. Глупая, как я теперь понимаю...

- Расскажи.

- Не хочу. Мне стыдно. И грустно об этом говорить.