Эксперимент - Дарина Грот

Подружись с ним…Как можно подружиться с тем, кому ни на грамм не веришь? Как можно подружиться с тем, кто умудрился обмануть время и старость? С тем, кто обманул смерть? Как можно подружиться с тем, кого любишь?

– Я лучше пойду. Мне кажется, вам есть что обсудить. Мормо, спасибо за краткий исторический очерк. – Лилит ответила ему улыбкой и вышла из гостиной.

Левиафан взглянул на Мормо. Он сидел и улыбался, такой же улыбкой, какой любил улыбаться Левиафан.

– Нравится? – спросил он Мормо.

Мормо поднял взгляд и ещё шире улыбнулся.

– Конечно, нравится. Давно я не видел таких девушек. Вы давно вместе? – спросил он.

Левиафан развалился на стуле и усмехнулся.

– Да нет, с конца ноября, где-то полтора месяца. Но за это время я уже успел понять, как с ней тяжело. Она согласилась на игру, и знаешь, дает мне иногда очень мощные отпоры. Я восторгаюсь ей. Мормо, я по ходу влюбился… – как на духу рассказывал Левиафан. – Четыреста восемьдесят пять лет я искал такую, как она. Такую, которая не будет делать всё, что я ей говорю, ради того, чтобы похвастаться перед своими подругами. Такую, которая меня совершенно не боится и противится мне, показывает характер. Лилит именно такая. Гордая и непокорная. Настоящее исчадие ада в одном человеке.

– Я знаю, что ты любитель поиграть с женщинами. Но в данной ситуации, о какой конкретно игре ты говоришь? – Мормо не совсем понял своего друга.

– Я как обычно проверял её, как и всех женщин, которые в итоге меня разочаровали. Я задел ее за живое, случайно… И знаешь, что она сделала? В отличие от всех остальных женщин, которые настолько влюблялись в мою внешность, Лилит, вместо того, чтобы проглотить мою выходку, осмелилась отомстить мне. И теперь у нас с ней негласная война. Мы очень любим друг друга, но после того, никто из нас не может остановиться…

– Левиафан, ты должен прекратить свои игры… ты её потеряешь, если так будет продолжаться.

Левиафан взглянул на Мормо.

Мормо – старейший вампир, который прожил около тысячи лет, который очень много всего повидал и прочувствовал на себе. Если уж и доверяться кому-либо, то только ему. Он никогда не посоветует плохого и никогда не подведет…никогда не предаст. Он как философ современных лет, он знал всё, всегда находил правильные советы и решения в любой, даже нерешаемой ситуации. Царь Соломон в обличии вампира – интерпретация наших дней. Левиафан молча смотрел на него. Он прекрасно понимал, что умудрённый опытом вампир был прав, Левиафан вздохнул и провел по лицу рукой.

– Ты прав, Мормо. Да я и сам это знаю. Я даже подумываю забыть о последней выходке Лилит. Я готов начать всё сначала, уже зная её как личность, сильную духом и любящую жизнь.

– Левиафан, сколько я тебя знаю, ты всегда отодвигал свои чувства на задний план, а на передний – ты предпочитаешь выдвигать свои незатейливые игрушки. Ты уже не просто взрослый, ты уже реинкарнироваться должен был, раз пять, а ты всё играешь! Да и с кем? С женщинами! Они всё равно облапошат тебя, даже если тебе будет три тысячи лет, женских трюков и уловок хватит на всю твою вечность. Как бы ты ни старался, тебе всё равно не удастся полностью понять, что у женщины в голове. А вот она намного быстрее и продуктивнее сообразит, что с тобой делать и что ты задумал. Как не крути, в итоге, ты окажешься идиотом.

– Я знаю, Мормо, знаю. Ничего не могу поделать с этим. Это моя сущность, мой характер заставляет меня быть таким. Я сам иногда поражаюсь, насколько гадким я могу быть. Но, знаешь, Мормо, мне это нравится, если честно говорить. Чем жестче ты себя преподносишь, тем больше тебя начинают любить, ценить и бояться потерять. Но Лилит боится не этого. Она боится проиграть, а не потерять. А я не могу дать ей возможность ликовать, разрешив ей закончить эту схватку, тем самым, унизив меня.

– Бог мой, Левиафан. Ты только послушай себя! О каком унижении ты говоришь? Там где господствует взаимная любовь – места для унижений нет. Вы оба задвигаете светлые чувства и прогниваете во мраке. Вам нравится гнить, в своих же чувствах. Левиафан, сделай скидку – сколько ей лет? Двадцать? Двадцать пять? Тебе – почти пятьсот. С кем ты играешь? Она же для тебя вообще как зародыш! Ты – мужчина, она – хрупкая женщина, которая по своей природе будет пытаться превзойти мужчину во всём, потому что в XXI веке у женщины задача быть во всем лучше мужского пола. Ты застал те времена, когда права женщины были никому не нужны, на них все плевали. Они должны были только рожать детей и вести домашнее хозяйство. Им нельзя было даже посмотреть как-то не так на своего мужа. Сейчас времена изменились. Женщины столько веков были лишены права голоса, что когда они его, наконец, получили, буквально век назад, совсем озверели.

– Мормо, я всё прекрасно понимаю, но здесь не только моя вина. Ты меня знаешь очень хорошо, настолько хорошо, что даже родители настолько не всегда знают своих детей. И вот теперь пойми одну простую истину. Лилит – моё отражение в женском обличии. Представляешь, какого мне быть с сами с собой, только с другой внешностью. Это очень тяжело, хотя порой и очень интересно. Я только сейчас понимаю, что чувствовали те, над кем я откровенно измывался и получал от этого удовольствие. А сейчас, я вижу, какое блаженство получает Лилит, делая мне что-либо в отместку. Может, я даже люблю её за то, что вижу в ней себя, а себя я очень люблю.

– Два эгоиста… – усмехнулся Мормо, – я бы с удовольствием понаблюдал за вашими отношениями. Вы вместе – а это значит, что вас связывает не только эгоизм и месть, а нечто большее. И любишь ты её не потому, что себя нашёл в ней, а потому что ты, наконец, встретил похожую душу, которая была одинока и ни когда не любила, так же как и ты. Кстати, по поводу того, как женщины умеют врать и заставляют мужчин делать то, что они хотят, при этом мужчина даже не поймет, что он этого изначально не хотел делать, а хуже всего, он будет считать, что сам захотел сделать что-то. Яркий пример: Ло.

– Ло? Ты имеешь в виду Локи? – переспросил Левиафан.

– Именно, мою любимую Локи. Она меня облапошила как пятнадцатилетнего мальчика, хотя мне тысяча один год. За один год, она так умело внушила мне, что сильно меня любит и жить без меня не может. Я два раза ловил её почти выпавшую из окна, пять или шесть раз еле успевал остановить кровь из вскрытых вен. Этим она старалась доказать мне не только, что её существование без меня – ничто, но и что мое существование без нее будет ничем. В итоге, я в неё влюбился так, что сам чуть вены не начал вскрывать. И через год, я не выдержал, боясь, что она, нежный человек, может пострадать и умереть, а я бы, в отличие от тебя, не смог себе этого простить. Я решил дать ей то, что она просила – вечную жизнь со мной. И тогда она, пробыв со мной где-то два-три дня в новом обличие, сказала: « Мормо – ты глупый старик, застрявший в теле красивого юноши! Я никогда тебя не любила, мне нужно было то, что ты мне, наконец, дал». Потом она улыбнулась, оскалив свои молодые клыки, и продолжила: «А я и не знала, что прожив столько лет, ты остался таким глупым, твоя ошибка, Мормо, – ты веришь женщинам, как глупый щенок верит людям, которые его потом пинком выгоняют»…Больше я её не видел. Знаешь, я почти почувствовал как Ло забирает одну половину моего мертвого сердца и я знаю, что больше никогда не смогу вернуть эту половину снова. До сих пор так и хожу с огромным изрубцованным шрамом там, внутри. И он, этот шрам, иногда сильно побаливает.