Скрытое во мне - Саша Зеркальный

— Да и пофигу, — нагло соврал я друзьям, хотя в груди все перевернулось и болезненно сжалось. Теперь пройти по коридору с гордо поднятой головой я мог только усилием воли и заткнув глубоко в себя переживания. — Моя личная жизнь никого не касается. Я живу не для них.

Легко было сказать, трудно переварить. Я уткнулся в телефон, словно в нем могло быть что-то интересное в то время, а друзья переглянулись и закрыли тему. Пришел преподаватель, и началась лекция. На пустом листе появлялись мои каракули черной ручкой, но сути написанного я не улавливал, углубившись в собственные мысли. Мутные и какие-то сумбурные они перескакивали с темы на тему, не в силах зацепиться ни за что конкретное, пока не прокатились по моему необъяснимому, всепоглощающему желанию секса.

Случайно моего колена коснулась нога Ростика, и ощущение угнетенности, заболоченности и страх быть осужденным отошли на второй план. Я положил руку на его бедро, и парень дернулся, мельком глянув на меня испуганными глазами. Хмыкнув и проведя ладонью по грубой ткани джинсов вверх, словно невзначай, коснулся пальцами ширинки, наблюдая, как от смущения парень багровеет. Оставив друга в покое, я вырвал листок бумаги из тетради, написал печатными, разборчивыми буквами: «Поехали ко мне после пар» и протянул Ростику, сверкнув на него глазами.

Что нужно для счастья одинокому студенту холодным осенним вечером? Естественно, немного алкоголя и тепла человеческого тела. Отличительной чертой большинства моих даже случайных партнеров было желание продолжать отношения. Безусловно, я брал номера телефонов и оставлял свой. Мне звонили, писали сообщения, порой и с угрозами разоблачения, если я не соглашусь на встречу, но меня пронять этим было чертовски сложно, особенно в том состоянии отвязной эйфории.

Ростик от них отличался именно тем, что отношения навязать не пытался и сам не стремился, потому что трусил рассказать кому бы то ни было, что тащится от анального секса. И даже когда мы оставались в уединении моей квартиры, все равно чувствовал себя скованно, просил запереть дверь и отключить мобильник.

Конечно же, мы поехали после пар ко мне домой. По пути взяли пива и какой-то готовой еды, осушили пару бокалов, и только после этого парень перестал вздрагивать каждый раз, когда моя рука случайно касалась его колена. Для меня это было сродни игры в загонщика. Медленно, но уверенно я преследовал свою трепетную жертву соблазнительной улыбкой, легкой насмешкой, оценивающим взглядом. И наверняка знал, что испытывает парень в этот момент, судя по его нервному хихиканью, громким разговорам и оттопыренным в паху джинсам.

Я сидел на своем диване у самой стены, опершись локтем о согнутую в колене ногу, и наблюдал за Ростиком. Видел, как румянец проступил на его скулах, подрагивающие пальцы рук, сжимающие бокал, движение кадыка, стоило ему сглотнуть набежавшую слюну. Он тоже видел мой стояк, который не смогли скрыть джинсы, глубокое дыхание и жаждущий взгляд. На секунду замолчав и допив остатки пива из своего бокала, он встал и неуверенно подошел к столу.

— Я в душ? — дрожащим голосом спросил парень.

— Да, — кивнул я. — Меня, конечно же, к себе не впустишь?

Вместо ответа Ростик покачал головой, смущенно улыбаясь, и поспешил в указанном направлении. Несмотря на то, что мы достаточно успели друг друга узнать, он очень меня стеснялся и в постели был немного скован. Гибкий телом, слишком худой для своего роста, впрочем, как и большинство молодежи нашего возраста, парень обладал мощными руками и крупными чертами лица. Внешность его была не настолько яркой, как у меня, но выразительной, я бы сказал утонченной, что, несомненно, притягивало внимание.

Из душа он вышел в одном полотенце и, как обычно, попросил погасить свет. Я выполнил его просьбу и подошел к нему вплотную, попутно снимая с себя футболку. Уверенно притянув парня ближе, услышал судорожный вздох, ощутил легкую дрожь тела и тут же потонул в страсти, стоило прикоснуться своими губами его приоткрытого рта.

Мои руки пустились в исследование его податливого, стройного тела. Его пальцы впились в мои плечи, словно парень падал, а я был последней надеждой на спасение. Одним движением я откинул прочь пушистое полотенце и сжал крепко упругие ягодицы, провел между ними пальцем и снова услышал трепетный вздох.

Полностью обнаженный Ростислав льнул ко мне и неистово целовал, крепко зажмурившись. Для него наш секс был кусочком запретного плода, огромной желанной тайной, настолько страшной, что рассказ о ней был смерти подобен. Несмотря на это, парень безумно меня хотел — сам расстегнул молнию на моих джинсах и выпустил на волю налитый желанием член. Провел по нему широкой ладонью и потерся об него своим стояком.

Он взял оба ствола в руку и медленно подрачивал, пока я целовал его и осторожно проникал пальцем в узкий проход. Ростик вздрагивал, часто дышал и хрипло постанывал, ощущая вторжение в свою глубину. Для меня же все действия были настолько привычными, что казались обыденностью, просто телодвижениями, способными принести толику кайфа. Но спешить я не хотел, чтобы растянуть достижение момента оргазма, а вот мой друг не сдерживался и готов был кончить просто от банальной дрочки со мной.

Повернув к себе парня спиной, я толкнул его, принуждая встать на диван в коленно-локтевую, и он подчинился, тут же внимательно воззрившись на меня через плечо. Странно, но Ростик не любил оральные ласки, всегда меня сдерживал и не позволял касаться гениталий и ануса языком, поэтому я просто выдавил побольше смазки ему на промежность и размазал головкой члена, всего на миллиметр проникая в тугое кольцо.

Приспустив джинсы ниже, я взял его за бедра и медленно вошел в тело, скованное напряжением и легким страхом. Протяжно застонав и опустив голову на руки, Ростик легко впустил меня и сразу начал двигаться в такт моим движениям. Ничего выдающегося и без капли эйфории, просто доведения себя и партнера до заветной черты. Просто голый секс без капли чувств и страсти. Дружеский перепихон на моем диване, видавший и не такое красочное шоу и бурю эмоций.

Я трахал парня все быстрее и настойчивее, погрузившись только в себя и не обращая внимания на его восклицания, восторги и стоны. Как тогда с Андреем внезапно что-то пошло не так, и я не мог достигнуть заветной цели, лишь повторяя телом заученные движения. Резче, грубее, настойчивее я вонзался в друга, остервенело, ожидая разрядки, которая продолжала ускользать от