Убийство по-китайски: Лабиринт - Роберт ван Гулик

Привратник подозрительно смотрел на Ма Жуна.

— Пятьдесят монет за еду и за женщину, платить вперед, — сказал он.

Ma Жун пробурчал что-то и принялся рыться в рукаве. Он извлек оттуда связку медяков и с трудом развязал узел на веревке. Затем неторопливо отсчитал пятьдесят монет и положил их на грязный прилавок.

Привратник протянул к ним руку, но Ма Жун быстро схватил его за запястье и прижал руку к прилавку.

— А выпивка входит в счет? — прорычал он.

Боль исказила лицо привратника.

— Нет! — простонал он.

Ма Жун отпустил руку и оттолкнул привратника. Затем он собрал монеты и сказал:

— Не пойдет! Пойду поищу местечко подешевле!

Привратник алчно взирал на ускользающую от него горсть медяков.

— Ладно, — сказал он. — Получишь кувшин вина!

— Так-то лучше, — сказал Ма Жун и направился к компании, собравшейся вокруг жаровни. Подражая другим мужчинам, он скинул халат с плеч, обнажив руки, а пустые рукава халата обмотал вокруг поясницы. Затем он уселся на свободную скамью.

Присутствующие оценивающе посмотрели на его могучий торс, покрытый шрамами.

Ма Жун взял с огня спицу с бараньим салом. Он любил вкусно поесть, поэтому его чуть не вытошнило от отвратительного запаха. Тем не менее он снял зубами кусок сала и съел его.

Один из троих уйгуров был очень пьян. Он обхватил рукой соседку за талию и раскачивался из стороны в сторону, напевая какую-то варварскую мелодию. Пот струился по его лицу и плечам.

Двое других не пили. Оружия при них не было, но Ма Жун знал, что их тугие, похожие на веревки, мышцы не стоит недооценивать. Они оживленно что-то обсуждали меж собой на родном языке.

Владелец поставил на пол перед Ма Жуном маленький глиняный кувшин.

Одна из девушек встала и подошла к прилавку. Взяв с полки трехструнную лютню, она запела, подыгрывая себе на ней. Голос у нее был грубый, но мелодия песни оказалась не лишенной изящества. Ма Жун заметил, что широкие муслиновые юбки почти ничего не скрывали от взора, поскольку тонкая ткань просвечивала.

Из двери в задней стене появилась девушка, привлекательная особой грубоватой красотой. На ней не было ничего, кроме свободной юбки из выцветшего шелка. Нагой торс отличался изяществом, но руки и груди были испачканы сажей; видно, девушка работала на кухне у очага. Босые ноги ступали по глинобитному полу.

Когда девушка подсела к Ма Жуну, на ее круглом лице мелькнула улыбка.

Встреча Ма Жуна и Тулби

Ма Жун поднес кувшин к губам и отпил глоток огненной жидкости. Затем он сплюнул на угли и спросил:

— Как тебя звать, красотка?

Девушка еще раз улыбнулась и покачала головой, показывая, что не понимает по-китайски.

— Ну и ладно, я с этой бабой болтать и не собирался! — сказал Ма Жун двум мужчинам, сидевшим напротив.

Тот, который был повыше, захохотал и спросил на чудовищном китайском:

— А как твое имя, незнакомец?

— Меня звать Юн Бао, — ответил Ма Жун. — А тебя?

— Меня все зовут Зверолов, — отозвался тот. — А девушку твою кличут Тулби. Зачем сюда пожаловал?

Ма Жун со значением посмотрел на Зверолова и положил руку на бедро Тулби.

— Ну, за этим так далеко можно было не ходить, — ухмыльнулся Зверолов.

Ма Жун злобно оскалился и встал с места. Девушка попыталась помешать ему, но он гневно оттолкнул ее. Подойдя к Зверолову, он схватил его за руку и заломил ее за спину.

— По какому праву ты меня допрашиваешь, грязный пес? — рявкнул он.

Второй уйгур сосредоточился на куске жареного сала. Владелец стоял у прилавка, ковыряясь в зубах. Видно было, что они не собираются приходить на помощь. Зверолов буркнул угрюмо:

— Не обижайся, Юн Бао! Я спросил лишь потому, что китайцы сюда редко заглядывают.

Ма Жун отпустил уйгура и сел на место. Девушка обняла Ма Жуна, и тот слегка потискал ее в ответ. Затем он одним глотком опорожнил кувшин.

Утерев губы тыльной стороной ладони, он молвил:

— Ну что ж, если мы собрались здесь как друзья, я готов отвечать на вопросы. На прошлой неделе я поспорил с приятелем, с которым служил на заставе в трех днях пути отсюда. Я стукнул его по голове, а у него череп возьми и расколись. Поскольку начальство таких шуток не любит, я решил, что мне лучше отправиться в долгий путь. Вот я и добрался досюда, да только жить не на что. Если у вас найдется денежная работенка, то я вам сгожусь.

Зверолов быстро перевел слова Ма Жуна своему приятелю, человеку с остроконечной головой. Затем оба с уважением посмотрели на Ма Жуна.

— Сейчас здесь особо заняться нечем, брат! — осторожно ответил Зверолов.

— Ну а как насчет того, — сказал Ма Жун, — чтобы украсть какую-нибудь девицу? На этот товар всегда есть спрос!

— Только не в этом городе, брат! — отвечал другой. — Во всех притонах нет в девицах недостатка. Пару лет назад, когда караванный путь шел через Ланьфан, на этом можно было заработать, но не теперь.

— А китайские девушки тут у вас есть? — спросил Ма Жун.

Зверолов покачал головой.

— Ни одной, — ответил он. — А что, эта бабенка тебе чем-то нехороша?

Ма Жун сдернул с девушки юбку.

— Да нет, все в порядке, — ответил он. — Я вообще-то непривередливый.

— Вы все, китайцы, любите нос воротить от наших красавиц! — задиристо сказал уйгур.

Ма Жун решил, что ссора ему ни к чему, и молвил:

— Я не ворочу. Мне любые девушки нравятся.

Поскольку девушка не предпринимала никаких попыток снова надеть юбку, Ма Жун добавил:

— Особенно, когда они не скромницы.

— Да, — сказал Зверолов, — мы люди простые. И мужества в нас куда больше, чем в вас. В один прекрасный день мы обрушимся на вас с севера и запада и завоюем все ваши земли!

— Надеюсь, я до этого не доживу! — отшутился Ма Жун.

Зверолов снова внимательно посмотрел на Ма Жуна, а затем что-то долго говорил другому уйгуру. Тот сперва отрицательно покачал головой, но потом, похоже, согласился.

Зверолов встал и подошел к Ма Жуну. Он бесцеремонно оттолкнул девушку в сторону и уселся рядом с сыщиком.

— Послушай, брат! — начал он доверительно. — У нас для тебя есть работенка. Ты владеешь воинским оружием?

Ма Жун удивился вопросу и с готовностью ответил:

— Я был солдатом пару лет, друг! Я умею все, что полагается!