С неба женщина упала - Лариса Ильина

Однако процедура выбора блюд прошла необычайно весело и шумно. Тыча пальцем в каждую строчку, мы добивались от официанта подробнейшего описания блюда, которое тот представлял с большим энтузиазмом, помогая себе и руками, и глазами, и губами. Но самое смешное заключалось в том, что минут через двадцать после захватывающего описания каждого блюда на международном языке жестов официант перевернул последнюю страницу, где мы увидели меню, напечатанное на русском. От нашего хохота тряслись старинные стены этого заведения, а официант выглядел донельзя довольным, ясно сознавая, что хорошие чаевые он сегодня заработал.

-Ну и ну! — Кузьма Григорьевич вытирал рукой выступившие от смеха слезы и тряс головой. — Вот ведь уморил, поганец!

— Капиталист!— удовлетворенно констатировала Галина Денисовна. — Знает, как свою копейку выжать!

Вскоре в большом зале зазвучала музыка. Четверо музыкантов в старинных испанских камзолах заиграли приятную мелодию.

Алевтина! Алевтина! — Я вздрогнула, потому что почувствовала на своем плече чью-то руку. -Чудная музыка, чудная! Я вас приглашаю! Вставайте, вставайте! Не время скучать!

Я выслушивала эту тираду на ходу, растерянно волочась за Кузьмой Григорьевичем в большой зал. Приглашение вышло несколько своеобразным, потому что кавалер буквально вытащил меня из-за стола, и поняла я в чем дело, только оказавшись в центре зала в крепких объятиях партнера. Тут я сообразила, что звучит восхитительный блюз, а Кузьма Григорьевич, заглядывая мне в глаза, постепенно прижимает меня к себе все крепче и крепче.

Когда сила давления на мою грудную клетку превысила допустимые нормы приличия, улыбка превратилась в оскал, а кавалер, ничуть не смущенный этим обстоятельством, принялся нашептывать мне на ушко, как я восхитительно танцую и каким неземным чувством ритма обладаю. Я поняла, что пора это заканчивать. Не успела раскрыть рот, чтобы высказаться по этому поводу, как Кузьма Григорьевич пребольно наступил мне на ногу, чем я тут же и воспользовалась. Вскрикнув на весь зал, я элегантно поджала обе ноги одновременно, повиснув на руках партнера. Он такого поворота событий не ожидал, поэтому совершил ошибку: не сдюжив моего веса, ослабил хватку.

— Ах! Моя нога! — заныла я и, демонстративно прихрамывая, резво направилась к нашему столику.

Кузьма Григорьевич заохал, запричитал и направился вслед за мной, громко объясняя, что это досадная случайность. «Случайность, случайность! — зарычала я про себя. — Что ж за мужики такие! И нога-то у меня вроде не сорок пятого размера, так ведь нет, на тебе! И все на одну и ту же! Этак я здесь вконец охромею».

Подойдя к своему стулу, я плюхнулась на него с сердитым видом, а на озабоченные расспросы ответила чистую правду. До определенного предела. Ссорить супругов у меня желания не было. Виталий встрепенулся и, трогательно погладив меня по руке, принялся утешать рассказами о том, что все пройдет. К утру. «Гад, — я ласково заулыбалась ему в ответ, — ты же первый мне на ногу плюхнулся, Ромео недоделанный».

— А где же Антуан? — вдруг сообразила я, оглядываясь по сторонам.

— О! Месье Антуан танцует! — воскликнула чрезвычайно довольная Галина Денисовна. — Он у нас парень о-го-го!

Все дружно рассмеялись. Я оглянулась и действительно увидела Антуана, танцующим с какой-то жалкой сельдью. «Ну, пусть хоть он повеселится», — решила я, шаря рукой по спинке своего стула в надежде найти ремень сумочки. Такового, к моему безмерному удивлению, не нашлось, как не нашлось и самой сумочкй. Я глянула под стол, вокруг себя, но, увы, сумочки нигде не было.

— А вы случайно мою сумочку не видели? — задала я сам собой назревший вопрос, обведя всех взглядом.

— Сумочку? — Полина удивленно приподняла бровки. — Нет. А где она была?

— В чем дело? — одновременно заинтересовались супруги со стажем. — Что-то пропало?

— Да вроде того. — Я неопределенно дернула плечом. — Моя сумочка.

— Куда же она могла деться? — Все, включая Виталия, дружно сунули головы под стол. — Здесь нет!

После чего все уставились на меня, ожидая моих дальнейших действий .

— Может, ее месье Антуан с собой взял? — выдала версию Полина.

Я не стала это комментировать, а Виталий закатил глаза и застонал. Все же временами у меня возникало чувство, что ему действительно хочется ее убить.

— На что она ему? — удивился Кузьма Григорьевич.

Полина удивлённо пожала плечами, мол, и сама не пойму, зачем он ее мог взять?

Ситуация, хотя и принимала некоторый комический оттенок, меня совсем не устраивала. К тому же для меня всегда было загадкой, как вести себя в подобной ситуации. Плакать? Ругаться? Или милицию вызывать? То, бишь, полицию?

— Алевтина, а вы ее в туалет не брали? — Галина Денисовна, по возможности близко склонившись, посмотрела на меня с надеждой.

— Да я вообще там еще не была, — расстроилась я.

Меж тем в зале стихла музыка, и к нам вернулся Антуан.

Я тут же поведала ему о своем горе. Он удивился и уверенно

заявил, что этого не может быть, скорее всего, мы плохо искали.

— Да, — подхватила Галина Денисовна.- Чего сидим, надо еще раз всем как следует поискать!

Мы все дружно поднялись и принялись топтаться вокруг стола. Подошедший в этот момент официант был сражен наповал подобным зрелищем. Молча постояв возле нас, он, не сказав ни слова, удалился: Я хихикнула.

— Вот! А я что говорила! Вот она! — победно подняв вверх руку с зажатой, в ней сумочкой, воскликнула вдруг Полина.

Все обрадованно выдохнули и принялись наперебой расспрашивать Полину, где была сумка.

— Да вот сюда, к аквариуму отлетела. — Она показывала тоненьким аккуратным пальчиком куда именно. — Вы, Алевтина, вероятно, ее спихнули и не заметили.

— Конечно, — заулыбалась я, — наверное, так и есть. Большое спасибо. Теперь я у вас в долгу.

— Все на месте? — глядя мне в глаза и тоже улыбаясь, спросил Виталий.

—Да, — ответила я, глянув в сумочку и снова вешая ее на спинку стула.

Виталий поднялся, браво щёлкнул каблуками и, протя-нув мне руку, попросил:

— Разрешите пригласить вас на танец?

Я стрельнула глазками, затрепетала ресницами и ответила:

— Потанцуем.

Мы медленно и плавно кружили по залу и, как я подозреваю, неплохо смотрелась. И хотя нога моя здорово побаливала, я не хромала, не желая портить производимое впечатление.

—Алевтина, — начал вдруг Виталий почему-то осипшим голосом и замолчал.

—Да? — отозвалась я, не поднимая головы.

— Послушай... — он снова умолк, а я принялась гадать, с чего вдруг на любимого напала такая робость.

Пока мой кавалер собирался с мыслями или не знаю уж там с чем, я, пользуясь паузой, размышляла. Синяк под глазом моего друга явно произвел на Виталия очень сильное впечатление. Я была почти уверена, что бурное объяснение с Полиной в холле нашего отеля так или иначе связано именно с этим происшествием. Но почему он так разозлился? Ведь все так просто объясняется — гостиничный вор. Их