Зорге. Бой без выстрелов - Сергей Михайлович Голяков

Ночью 18 октября его дом окружили агенты «кэмпейтай». Когда они вошли, он листал перед сном книгу стихов японского поэта Ранрана…

В тот же час на своих квартирах были арестованы Бранко Вукелич и Макс Клаузен.

Рихард Зорге был брошен в токийскую тюрьму Сугамо.

— Кто вы, герр доктор Зорге?

Неделю не давая сомкнуть ему глаз, допрашивали его председатель следственной коллегии Токио Мацудзо Накамура и другие высшие чины японской жандармерии.

25 октября Рихард Зорге сказал наконец Накамуре четыре слова:

— Я — гражданин Советского Союза.

Эпилог

Утром седьмого ноября 1944 года в камеру смертников токийской тюрьмы Сугамо вошли комендант Исидзимо, охранники и буддийский священник.

Им навстречу неторопливо поднялся с циновки высокий мужчина в темных роговых очках. Долгие годы, проведенные в каменном застенке, наложили печать землистой бледности на его волевое красивое лицо. Но светлые глаза смотрели из–за стекол очков спокойно и даже чуть насмешливо. Хотя он понимал, что должен означать этот необычный ранний визит.

Комендант тюрьмы, соблюдая ритуал, спросил:

— Ваше имя, заключенный?

— Рихард Зорге, — ответил мужчина.

— Ваш возраст?

— Сорок девять лет.

— Вы женаты?

— Да…

И он долгим взглядом посмотрел под потолок своей камеры, туда, где узкой щелью светилось окно. О чем он думал? К счастью, он не мог знать, что уже нет в живых его дорогой Кати. Еще летом прошлого, сорок третьего года она заболела и умерла в маленькой сибирской деревне под Красноярском. Может быть, в эти минуты он думал о своей жене. А может — в последний раз выверял, правильно ли прожил свою жизнь. Здесь, в тюрьме, уже после вынесения ему смертного приговора, Рихард написал: «…Взрыв русской революции указал мне путь, по которому должно идти международное рабочее движение. Я решил поддерживать это движение не только теоретически и идейно, я решил сам стать его частицей. Все, что я предпринимал в жизни, тот путь, которым я шел, было обусловлено тем решением, которое я принял 25 лет назад. И сейчас, встречая третий год второй мировой войны, в особенности имея ввиду германо–советскую войну, я еще более укрепился в своей уверенности в том, что мое решение, принятое 25 лет назад, было правильным. Об этом я заявляю со всей решительностью, продумав все, что случилось со мной за эти 25 лет и в особенности за последний год…». Может быть, он снова повторял в уме эти строки, пока комендант еще раз зачитывал, как того требовали правила, приговор и объявлял узнику, что он будет сегодня, сейчас приведен в исполнение.

Когда он кончил, Рихард молча, с поднятой головой вышел из камеры. Он держался прямо, шел твердо. Семенившие по бокам и сзади охранники с тревогой и изумлением смотрели на него: этот человек совсем не был похож на обреченного, которого ведут на казнь.

Зорге неторопливо пересек двор тюрьмы, вошел в маленькое, совершенно пустое помещение. К нему приблизился буддийский священник.

— Хотите помолиться, сын мой?

Рихард отрицательно качнул головой и в последний раз огляделся. Это помещение было намного светлее его камеры. Казалось, оно было озарено голубым сиянием осеннего утра, тихого, прозрачного. Рихард не знал, что полчаса назад в этой камере так же мужественно и с таким же достоинством встретил смерть его товарищ по борьбе Ходзуми Одзаки…

Комендант тюрьмы показал Зорге на пол камеры. В центре пола был обозначен круг — крышка люка. Рихард понял, спокойно ступил в этот круг. И перед тем, как палач набросил на его шею металлическую петлю, проговорил:

— Да здравствует Коммунистическая партия, Советский Союз, Красная Армия!

В то же мгновение под его ногами провалилась крышка люка…

Так в тихое утро 7 ноября 1944 года в токийской тюрьме Сугамо оборвалась жизнь героя–коммуниста Рихарда Зорге.

Рихард Зорге был казнен в день рождения своей Родины. Через несколько часов после его смерти над русскими городами вспыхнули зарницы ноябрьских салютов. Первое в мире социалистическое государство отмечало 27–ю годовщину своего существования. Орудийные раскаты грохотали и в честь Рихарда Зорге — бойца и героя невидимого фронта, в честь отважного коммуниста и патриота, внесшего большой вклад в грядущую Великую Победу.

Дмитрий Морозов. Бой без выстрелов

ОТ АВТОРА

Это повесть о советском разведчике, который всю Великую Отечественную войну работал во вражеском тылу. Ее герой не вымысел автора. Обо всем, что написано в книжке, рассказал автору чекист–полковник, фамилию которого называть еще рано.

В этой небольшой повести только один эпизод его работы, только тридцать шесть часов героизма, продолжавшегося годы. Но и события двух дней могут многое поведать о твердости и прочности того душевно о материала, из которого сложен характер советского человек.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Убит под Берлином

Нелепый, в сущности, случай грозил провалом. Капитан Шварцбрук лежал мертвым на дне кузова «карманного грузовика». Осколок или, может быть, пуля угодила ему прямо в голову. Даже крови почти не было. Обер–лейтенант Либель посмотрел на желто–черный километровый столб возле шоссе: «До Берлина 30 километров». Дорога была пустынной. Да и кто бы сейчас обратил внимание на одинокий военный фургон у обочины и офицера возле него. Мало ли что? Может быть, водитель вышел осмотреть груз или проверить скаты.

Либель захлопнул заднюю дверцу крытого грузового фургона. Вот же угораздило этого капитана: прошел весь Восточный фронт, несколько операций в тылу у русских — и на тебе! Убит под Берлином, за сотни километров от фронта. Судьба? Обер–лейтенант задумчиво стянул с рук узкие замшевые перчатки и сел в кабину. Вставил ключ зажигания.

Но куда же все–таки ехать? Сколько сейчас времени? Всего половина первого. Значит, в запасе остается максимум час–полтора…

…Обер–лейтенант Либель вспомнил все события этого утра с самого начала. Около девяти его вызвал к себе непосредственный начальник — руководитель одного из отделений Центра военной разведки, подполковник Мельтцер. Рядом с ним у стола, над которым висел большой портрет Гитлера, сидел знакомый Либелю офицер службы безопасности «СД» Иоахим Клетц, «чертов полицай», как называл его про себя обер–лейтенант. Бывший инспектор из уголовной полиции Гамбурга, Клетц в последние месяцы сделал неплохую карьеру.

Еще совсем недавно он служил в подземной резиденции Гитлера под зданием Имперской канцелярии. Команда, ведавшая безопасностью фюрера, состояла из бывших детективов уголовной полиции. На этот ответственный пост штурмбаннфюрер сумел попасть благодаря