Удар Ворона - Патриция Бриггз

Септ Легея, управляющий этим углом империи, старший брат Тоарсена.

Лер покачал головой.

– Не такие неприятности. Я утром отправляюсь на поиски клана Бенрольна.

Значит, магия. Форану не хотелось добавлять забот Таеру, у которого, выходит, своих хватает, но Таер единственный, кому он верит. Расхаживая, Форан старался не прислушиваться к голосам на чердаке.

Из амбара пришел Джес. Если бы Форан не знал его лучше, то принял бы за умственно отсталого, но он видел, что делал Джес в сражении с Путем.

Форан видел разницу, когда сражаются с грубой силой и когда применяют ум и хитрость. Он заметил также, что никто из Странников не удивился, что этот парень может быть ответственным за ужасную смерть мастеров Пути. Он не был виновен в этих смертях, но Странники считали, что мог их причинить.

Таер рассказал ему, что Джес наделен особой магией, свойственной только Странникам. Форан чувствовал, что это страшный дар.

– Лошади размещены, – сказал Джес, глядя себе на ноги, а не в глаза Форану. Форан помнил эту его привычку с первого знакомства со старшим сыном Таера. – Я дал жеребцам зерна побольше, потому что серый тревожился в незнакомом месте.

– Спасибо, – сказал Форан. – Этот серый может стать проблемой. Надо было ехать без него.

– Джес знает лошадей, – сказал Лер, зажигая дополнительные лампы. – Он умеет обращаться с животными.

– А там кто? – спросил Форан, впервые обратив внимание на занавеску в дальнем конце комнаты.

– Хенна… она тоже Ворон-Странница, как мама, – сказал Лер. – Ты ее видел, но тогда было много новых людей. И мог ее не запомнить. Там также моя сестра Ринни. Ей десять лет.

Форан помнил Хенну, а дочери Таера можно доверять. На чердаке стало тихо, и Таер спустился. Он хромал заметней, чем когда выезжал из Таэлы.

За ним последовала Сэра. Когда она повернулась и лампа осветила ее лицо, Форан понял, что Лер не преувеличил. Сэра выглядела так, словно не спала неделю.

– Жаль тревожить тебя, – сказал Форан.

– Ерунда, – ответила она и, к его смущению, потрепала по щеке, прежде чем сесть на скамью. Сев, она поставила локти на стол и поддержала руками голову.

Теперь все были здесь. Пора начинать рассказ, но Форан не знал, с чего начать.

– Полагаю, расчистка Пути была нелегким делом, – сказал Таер, сев рядом с Сэрой. – Почему не начать с этого?

Форан понял, что не может сидеть и не может смотреть на них, пока говорит.

Две недели назад в императорском дворце в Таэле.

– Мои септы, Мы благодарим вас за терпение, проявленное на Нашем суде за последние недели.

Голос императора разносился по залу, где собралось большинство септов.

Форан репетировал это выступление в одиночестве своих апартаментов. Он обсудил его со своими ближайшими советниками. Форан перепробовал несколько сценариев и выбрал лучший.

– Мы воспользовались Нашим правом и даровали прощение всем молодым людям, ранее известным как Воробышки Пути. Во-первых, за их защиту Нашей персоны, и во-вторых, чтобы они послужили свидетелями того, как Мы положили конец эре Тайного Пути – группе заговорщиков, планировавших уничтожение империи изнутри.

Он помолчал, давая возможность септам пошептаться друг с другом и с советниками. Кое-кто из Воробышков – сыновья септов, в основном третьи и четвертые по старшинству, причинявшие своим семьям множество неприятностей.

И септы должны быть довольны, что император принял на себя задачу превращения этих неудачников в полезных людей. Он предложил каждому из этих молодых людей место в своей собственной гвардии, своей личной охране. Большинство приняло предложение. Он еще не знал, правильно ли поступил: ведь, в конце концов, эти молодые люди были отобраны Путем как самые развратные и испорченные представители своего поколения.

– Вы слышали свидетельства этих людей, теперь Наших гвардейцев, и свидетельства Авара, септа Легея и Нашего доверенного советника. Мы также рассказали вам о том, что наблюдали Мы лично.

В глубине души Форану нравилось говорить о себе в первом лице множественного числа. Ему это казалось нелепым, но эффективным способом напомнить им всем, что он – каким бы неподходящим для этого поста они его ни считали – он император. Он посмотрел на септов, которые большую часть недели просидели на этих местах и, конечно, хотели, чтобы все быстрее кончилось. Разумеется, им только кажется, что они знают, что произойдет.

– Эти свидетельства, – продолжал Форан, – представлены вам, чтобы вывести на свет тайны, где они поблекнут и больше не смогут быть угрозой. Больше того, они были представлены вам для оценки.

Он знал, что теперь все они ждут приговора, объявления виновных и невиновных.

Форан был спокоен: у него достаточно опыта в театральных представлениях, хотя большинство сидящих в роскошных креслах не видели, как искусно он может манипулировать своими собутыльниками для собственного развлечения.

– И теперь они, Наши враги, получат от Нас справедливое возмездие.

Он не дал септам возможности пошептаться, но посмотрел на лист пергамента, лежавший на кафедре, и начал читать длинный список: купцов, стражников, военных – в основном мелких дворян, но среди них были и императорские служащие.

– Всех этих людей Мы признаем виновными в убийстве, заговоре на убийство… – и десятке менее серьезных преступлений, которые он медленно и последовательно перечислил, – этих людей Мы приговариваем к повешению. Казнь будет начата немедленно на главной торговой площади. Ежедневно казнены будут пять человек, пока все приговоры не будут исполнены.

Он мог бы доверить вынесение приговора септам. Тогда все эти смерти легли бы не на его плечи, а на их. Он не сомневался в том, что септы всех этих людей признали бы виновными.

– Но это не единственные обвиняемые. – Вот эта группа, несомненно, избежала бы осуждения, если бы это зависело только от Совета септов. – Приведите обвиняемых септов.

За время суда ему удалось несомненно доказать убийство только одного императора – собственного отца Форана. И если бы он позволил септам оправдать убийц, это создало бы опасный прецедент. Этого нельзя допустить.

Он опустил пергамент на кафедру и подождал, пока стражники не ввели тринадцать септов, которых он сумел привлечь к суду. Были и другие виновные, они тоже должны были бы предстать перед судом, но они были слишком могущественны и свидетельств против них оказалось недостаточно. Форан старался не смотреть на этих людей – среди них был и глава Совета Горриш.

Ввели септов. У каждого кляп во рту, руки связаны за спиной. Каждого сопровождали два молодых человека в зеленом и сером – цвета личного септа Форана, из которых торопливо соорудили форму для императорской гвардии, с золотым пересмешником, вышитым на левом плече.